Глиняный колосс - Страница 1

© Смакотин С. В., 2017

© Художественное оформление, «Издательство Альфа-книга», 2017

– Убью, гадина… Тише!.. – Возня за ветхим забором приобретает вполне отчетливые черты.

Ясно одно: темной ночью происходит не менее темное дело… Классика, мать твою! И вот почему меня так и тянет вляпаться во что-нибудь криминальное? Ладно в своем времени, но здесь-то, здесь? Богобоязненная и христолюбивая страна была, говорите? Или изнасилование в список смертных грехов не входит?.. А, господа будущие историки?

Стараясь не дышать, делаю несколько бесшумных шагов по направлению к забору. «Палку бы какую… Лучше железную!..» Рука сама нащупывает рукоять кортика. Револьвером я до сих пор так и не обзавелся. Похоже, зря!

– Господа, господа… Прошу вас… Возьмите день…

– Тихо ты! – Хриплый полушепот, за которым следует сдавленный стон – похоже, жертве основательно зажали рот. – Держи… Вот тут… – слышен треск разрываемой ткани.

А их-то минимум двое… Если не больше. Дела, Слава! И что будешь делать? Я оглядываюсь: пустынная улица теряется во тьме. План электрификации ГОЭЛРО и не думал добираться до затерянной у черта на куличках точки, именуемой Владивостоком. Да и нет его еще, этого плана-то… Появится лет через… Много. Впрочем, думать нет времени: довольно неуклюже я перемахиваю через дощатую изгородь:

– Стоять-бояться!.. – Ноги немедленно по щиколотку утопают в мокрой земле.

«Огород… Вспаханный!» – эта гениальная мысль почему-то отчетливо затмевает остальные. Отодвигая в сторону насущные. К примеру, что я буду делать здесь дальше… Ибо в следующее же мгновение получаю сильнейший удар в лицо.

Мягкая влажная земля выскальзывает из ладоней, тупая боль под глазом… Фингала не миновать! Пытаясь подняться на четвереньки, я тут же, всхлипывая, падаю навзничь – следующий удар приходится аккурат в «солнышко». Ногой. Да чтоб вас… Дыхание окончательно перехватывает.

Вспышка огонька… Горящая спичка, слепя, приближается к глазам.

– Смотри-ка, офицер!.. Из наших, видать… – Руки начинают ловко обшаривать шинель, бесцеремонно забираясь за пазуху… В лицо ударяет запах перегара. Неподалеку слышатся звуки борьбы и брань вполголоса – похоже, их действительно только двое. Уже лучше!

А вот это ты зря сказал, брат. Из ваших, значит? Матросы?! Внутри начинает закипать холодная ярость. Вот гады… Подожди, дай только пару секунд отдышаться!

Я все еще на спине, дурень крайне удачно согнулся над своей жертвой… Не подозревая даже, что жертве когда-то приходилось заниматься самбо. Впрочем, откуда ему…

Резкое движение – сгиб моей ноги ловко оказывается на шее ничего не успевшего понять остолопа. Согнуть с силой в колене, переместить центр тяжести… Так… Шинель сильно мешает! С удивленным хрипом матрос валится на землю под моим весом, и мы меняемся местами. Теперь я – сверху, шея плотно зажата моей ногой. Ура, получилось!!! Чуть сдавить посильней… Дергается, козел! Что второй?.. Рука уже нащупывает кортик…

– Помогите!.. – прорезает ночную тишину женский крик. – Кто-нибудь!..

Значит, выпустил! Сейчас будет здесь, типа выручать типа товарища… Ух, мне эти ваши понятия!..

– Стоять, стреляю! – Не успеваю даже удивиться своему булькающему голосу – не до того! Для пущей убедительности делаю металлический щелчок ножнами. Ни черта не видать, внутренне я сжимаюсь, ожидая, что из тьмы вот-вот налетит гора…

Медленно проходит секунда, за ней другая… Кажется, минула целая вечность, но – ничего не происходит…

Тело внизу перестает дергаться, расслабляясь, и я чуть ослабляю захват – еще не хватало задушить… Много чести!

Удаляющиеся мокрые шлепки заглушают женские всхлипы. Эх ты… А еще товарищ! Друг-то – в беде! То есть в захвате…

Поскальзываясь и чертыхаясь, с трудом высвобождаю ноги.

Так и рисуется статья на первых полосах завтрашних газет: «…И героически прибывший к нам из будущего посланец, выручивший нашу эскадру от неминуемого поражения, спас также и мещанку (к примеру, какую-нибудь Агафью Укропову) восьмидесяти семи лет, уроженку Владивостокского уезда, от неминуемого изнасилования подвыпившими матросами…» Тьфу!

Отыскиваю в кармане спички: чирк, еще один…

Из темноты на меня глядят два большущих испуганных глаза. Почему-то сразу вспомнился распространенный смайлик в социальных сетях: пара глазищ таких, и ничего больше. Смех один. Однако лет-то тебе явно не восемьдесят семь… И даже не тридцать. Девчонка совсем – двадцать, от силы… Что, сильно досталось, родимая?

Платье разорвано в нескольких местах, молодая грудь, прикрываемая руками, полностью обнажена. Ниже вроде не успели добраться… Шляпка не из дешевых, рука в кружевной перчатке… Сидит, сжавшись, прямо на земле. На мещанку не похожа. Отнюдь. Спичка предательски гаснет, обжигая пальцы.

– Не зажигайте следующую, господин… Поручик.

Согласен… И без того покраснел по уши!

– Может быть, вам…

– Отойдите!!!

Понял, уже… Делая пару шагов назад, едва не падаю – ноги утопают в грязи. Нет, я все понимаю, конечно, но… Уж больно классическая история. Сейчас я, конечно, ее провожу до дома, она вся в меня влюбится по гроб жизни, после заведу семью, родится куча детишек…

Ответом на мои мечты служит громкое шуршание и быстро-быстро удаляющиеся шаги, очень напоминающие бег. Через несколько секунд и они исчезают окончательно. Вот так…

Стон поблизости напрочь уничтожает всю лирику. Так, а ты чьих будешь? Если, не дай бог, из Второй Тихоокеанской – убью. Здесь же, на месте.

В слабом свете пламени проступает опухшее лицо с небольшими усиками. Тельник, привычный бушлат. Бескозырка с надписью «Флотскiй экипажъ» валяется неподалеку. Так я и знал – прибывшее пополнение. Жрать флотский паек на берегу, насилуя девчонок, и гибнуть от снарядов с шимозой – совсем не одно и то же. А посему…

Матрос, чуть приподнявшись на руках, ошалело таращится на свет:

– Ваше благородие, Христом Богом молю…

Знаю, наслушался уже.

Встав поудобней, я изо всех сил бью кулаком в челюсть. С размахом и оттяжкой. Не издав ни единого звука, тот мешком валится на землю.

Все. Нокаут. Отдыхай! И радуйся, гад, что не отвел в твою казарму…

Полчаса спустя, взирая в зеркало на подбитую физиономию с распухающим под глазом синяком, я осознаю неизбежное: завтра в Морском собрании Владивостока состоится торжественное чествование участников сражения в Корейском проливе, или, как его уже окрестили газетчики, «Корейского сражения». В город для этого специально прибыл генерал Линевич с наместником Алексеевым. Рожественский вон парадку наверняка примеряет, саблю самую лучшую уже достал… Приглашены все старшие офицеры и местечковая знать. И ты, Слава, как член штаба Второй Тихоокеанской эскадры!

Беда…

Я без сил, не снимая кителя, плюхаюсь на диван и закрываю глаза.

Прошло десять дней с того момента, как я впервые ступил на землю прошлого. До сих пор отлично помню этот миг: шлюпка подвалила к пристани, а я сижу и очень боюсь. Боюсь встать и сделать два шага. Кажется, ступи я их – и произойдет что-то страшное. Не знаю: сверкнет молния, разверзнется морская пучина, случится атомный взрыв, в конце концов… Ведь не должно меня тут быть! В природе! Впрочем, как и Второй Тихоокеанской эскадры, что стоит на рейде… Часть из экипажей которой уже давно сошла на берег. Наконец решаюсь: «Эх, была не была…» – И я, с силой опираясь на протянутую руку матроса, взбираюсь наконец на пирс. Земля как земля… И я не исчез.

Следующие несколько дней прошли для меня точно в тумане. Помню лишь упорное нежелание Рожественского отпускать меня с корабля на квартиру и мое не менее упорное: «Ваше превосходительство, покорнейше прошу разрешить!» Отчего-то адмирала вдруг крайне начала беспокоить моя судьба. Стареет? Непохоже… Сошлись с трудом на том, что квартирую я на берегу, в гостиничных номерах так называемой «офицерской слободки», но каждый день присутствую на броненосце, покидая его вечером. На том и порешили. Ну, не могу я пока на море… Дайте хоть отдышаться!