Глазарий языка. Энциклопедия русского языка, меняющая представление о справочной литературе - Страница 20

Приведем некоторые примеры и распределим их по группам, принимая во внимание различные обстоятельства чаемого поэтом удушения.

Во-первых, кого душить?

Ну, конечно, в первую очередь женщину, часто неназванную:

«Души ее, точи по капле кровь» (И.С. Никитин).

Иногда хотят задушить и мужчину, но это требует больших усилий – душитель выбивается из сил:

«Его души полуживой!» (А.И. Полежаев)

Некоторые призывают душить особенно сильно, дойти аж до костей:

«Все содержание души,

Устройство плоти и скелета» (Д. Самойлов).

И даже, добившись результата, не успокаиваются, готовы душить уже бездыханную жертву:

«Смертное тело

Намного сильнее души» (Д. Самойлов).

Во-вторых, где и когда душить?

В принципе душители призывают скрыть свое преступление, например в осенней мгле:

«Так осенью души, когда уже немножко Пугают призраки последней темноты» (Т.Л. Щепкина-Куперник).

Или в мрачных лесных закоулках:

«По обочине мира, по темным тропинкам души» (В. Блаженный).

Или в каком-то малолюдном, странноватом месте:

«В скрипичном заповеднике души» (С.М. Гандлевский); «На пепельных развалинах души» (И.В. Чиннов). Некоторые, чтобы подобраться к жертве, предлагают маскироваться, например под бездомного:

«В нищем одеянии души» (В. Блаженный).

Другие призывают душить, когда человек полностью тебе доверяет, – в минуты близости:

«Лишь в обнажениях души» (Г.С. Семенов).

Есть, однако, и такие, которые готовы к дерзкому преступлению – на публике:

«В воскресном театре души» (И.В. Елагин).

Наиболее опасны серийные убийцы, готовые душить везде:

«В безмерной одинокости души, в дому своем и далее – в глуши» (И.А. Бродский).

В-третьих, чем душить?

Здесь все предсказуемо. Конечно, прежде всего, как в фильмах про мафию, – струной:

«Души тончайшею струною» (Ю.Н. Верховский);

«Со струнами души» (В.В. Набоков).

Однако встречаются и нетрадиционно-экзотические варианты, например:

«Пеплом ее души» (О.Ф. Берггольц);

«Морозным изваянием души» (В. Блаженный). Маньяки предлагают испробовать разные способы:

«И каждый раз по-новому,

До самых недр души» (М. Вега).

В-четвертых, зачем душить?

Вот об этом русская поэзия почти ничего не говорит. Возможно, это какая-то плохо рационализируемая тяга. Ясно одно: самому душителю тоже не сладко:

«Без любви – души,

Без радости» (А.В. Кольцов).

И сам он понимает, что делом занят мрачным и участь его предрешена:

«Нет, не для подвигов духовных,

Не для спасения души» (А.Н. Майков).

Но нам, признаться, нет дела до его, душителя, переживаний. Поэтому, друзья, остерегайтесь русских поэтов!

Как вы думаете, какова логика следующих написаний, встречающихся в рукописных канцелярских текстах середины XVIII века: «возвратилъся», «с Рыбушъкиным», «денежъную», «Каморъколегiи», «Геролдъмеистерскои канторы»?

Ответ:

Известно, что в рукописных канцелярских текстах середины XVIII века при переносе слова из одной строки в другую знак переноса не использовался: со временем он начал понемногу проникать в них из печатных книг. Писцы старались писать последнее слово строки без переноса, в связи с чем оно часто имело выносные буквы на конце. В том случае, если остававшаяся в конце строки при переносе часть слова оканчивалась на согласную букву, после нее мог ставиться Ъ (ер) – в качестве показателя конца строки.

Василий Евдокимович Адодуров, ученый XVIII века, автор первой русской грамматики, написанной на русском языке («Первые основания российского языка»), называл такое употребление Ъ «кустодой» (из нем. der Custos, мн. ч. die Custodes; в значении «страж листа», из лат. custos – «страж»). Здесь использовалась аналогия с термином книгопечатников, который обозначал слог или слово, специально ставившееся в конце страницы или строки и дублировавшее первое слово на следующей странице или строке. Кустода использовалась в старых книгах для того, чтобы помочь переплетчику расположить страницы и тетради в правильном порядке. На прикрепленном снимке – образец кустоды в «Словаре ручном натуральной истории» Василия Алексеевича Левшина (1788).

Впрочем, в русских канцелярских текстах XVIII века данный прием употреблялся крайне непоследовательно. См., например, в одном и том же допросе А. Турченинова следующие примеры переносов: «дене|жная», «денеж|ная» и «денежъ|ная» – с тем самым Ъ (Памятники московской деловой письменности XVIII века. М., 1981. С. 159).

И говорит по радио товарищ Левитан:

В Москве Погода Ясная, а в Лондоне туман

Погода – общеслав. Образовано с приставкой «по-» от исчезнувшего «года» (ср. «год», чешек, «negoda» – «плохая погода», бот. «года» – «приданое» и т. д.). Первичное значение – «хорошая погода» (отсюда «непогода») (Н.М. Шанский, В.В. Иванов, Т.В. Шанская. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1975).

Weather – от среднеанглийского weder, из древнеанглийского; родственно древневерхненемецкому wetar с тем же значением и древнецерковнославянскому (старославянскому) vetm – «ветер» (Merriam-Webster).

То есть: ветреную погоду спихнули германцам в приданое, а себе взяли погожие деньки круглый год. Годно.

Фразеологизм «ломать голову» – «усиленно думать, мучительно стараться решить какую-либо проблему, найти выход из положения» известен в буквальных эквивалентах во множестве европейских языков, например славянских и романских. В русском языке он фиксируется впервые у В.К. Тредиаковского в 1748 году.

Источником этого оборота, постепенно вошедшего в виде фразеологической кальки в различные языки, считается немецкое выражение sich den Kopf (zer)brechen, зафиксированное гораздо раньше, чем аналогичные фразеологизмы в других хорошо задокументированных языках, – уже в XVI веке.

Венгерский славист Андраш Золтан ставит под сомнение то, что это выражение родилось именно в немецком языке. Он пишет: «В немецком sich den Kopf (zer)brechen и других, построенных по его модели фразеологизмах поражает жестокость образа, приводящего прямо в ужас, если вдуматься в него по-настоящему… во всяком случае никак не соответствующая такой интеллектуальной деятельности, каковой является мышление, пусть и очень усиленное. Зачем ломать, разбить себе голову? Как это поможет? Если даже отвлечься от упомянутой жестокости образа, тогда все еще остается явная бессмыслица – разве можно стимулировать мышление уничтожением или серьезным повреждением органа этой деятельности? Едва ли».

По мнению ученого, в немецкий язык это выражение пришло из граничащих с немецкоязычными славянских земель, в частности населенных хорватами и словенцами. В соответствующих языках этот фразеологизм известен в том числе в форме «тереть голову», ср. словенское treti si glavo. Этот образ имеет, как отмечает Золтан, ясный смысл и физиологическое обоснование (стимулирование кровообращения в голове).

Как же славянское «тереть» превратилось в немецкое «разбивать»? Дело в том, что праславянский глагол *terti «тереть» был многозначен и означал, в частности, «дробить». В некоторых случаях соответствующие славянские глаголы передаются в немецком языке именно словом brechen; ср. словенское treti konopljo, lan «мять коноплю, лен» и немецкое Hanf, Flachs brechen «то же».