Глаза в глаза(ЛП) - Страница 2

Чуть-чуть сдвинувшись на стуле, она постаралась не вздохнуть. В конце концов, она Уэйд, а Уэйды не показывают, что им неудобно. Ни на людях, ни даже в одиночестве. Ею владело чувство обреченности, от которого не мог отвлечь даже шепот тети Морган, говорившей с кем-то по сотовому. Ощущение это появилось еще утром и с течением дня становилось все сильнее.

С самого детства Аддисон не испытывала такого страха.

Мало того, ей пришлось прибегнуть к старому способу, помогавшему когда-то собраться с силами и встать с постели. Тогда она снова и снова мысленно повторяла одну и ту же детскую считалочку. Может быть, все дело в том, что Аддисон почти не спала. Разве можно спать, когда где-то там, неизвестно где, Джереми ждет, когда его наконец отыщут? Ему всего четыре года, и он точно не заслужил того, что с ним произошло. Аддисон обещала сестре перед самой ее смертью, что позаботится о племяннике, и будь она проклята, если позволит собственным проблемам помешать ей это обещание выполнить.

Вот почему теперь она повторяла про себя ту старую детскую считалочку. Снова и снова, пока не успокоится и не обретет свою хваленую уравновешенность.

«А: Меня зовут Аддисон, мою маму – Агнес, мы из Атланты, любим есть Апельсины.

Б: Меня зовут Бренда, мою маму – Бритта, мы из Бостона, любим есть Бананы.

В: Меня зовут Валери, мою маму – Вики, мы из Ванкувера, любим есть Вишни…»

Аддисон терпеть не могла эту считалку, но, похоже, без нее не сумела бы справиться. Будь отец жив, он бы обрадовался, что его советы до сих пор помогают. С тех пор как пропал Джереми, прошел месяц, и Аддисон отчетливо понимала, что пройти через все, сохранив разум и секреты, не получится.

Однако отчаяние уже достигло всяческих пределов, поэтому она и пришла сегодня сюда – просить этих людей о помощи. Ничто другое не заставило бы ее войти в двери изолятора и ждать встречи с директором «Уютного рассвета» в выцветшей от времени неуютной комнате. Лучше несколько часов просидеть в кресле у стоматолога, чем десять минут на этом жестком чудище.

Аддисон знала, что никто здесь не бросится ей на помощь сломя голову.

Потерев лоб, она осмотрелась. Комнату обставляли приблизительно в семидесятые и с тех пор, судя по всему, ничего не переделывали. Все, на чем можно посидеть, обито кожзамом. Стены увешаны фотографиями мужчин и женщин в брюках-клеш. Настенные часы, от беспрестанного тиканья которых у Аддисон готова была разыграться мигрень, были такими ярко-розовыми, что больно смотреть. Мало того, в помещении стоял тяжелый запах плесени. Кто-то явно забыл включить влагопоглотитель.

А может быть, то был запах ненависти ко всей ее семье, который источал каждый сантиметр здания. Не секрет, что в учреждениях вроде этого к «Уэйд Корпорейшн» относились, мягко говоря, непочтительно. А все благодаря тому, что тридцать лет назад дедушка Аддисон сыграл не последнюю роль в принятии важных решений. Само собой, если дед узнает, что она явилась сюда, наплевав на его мнение, то слетит с катушек, и Аддисон придется много лет заглаживать перед ним вину. Она громко вздохнула. По крайней мере она будет знать, что испробовала все. Как бы то ни было, она обязана сдержать обещание, которое дала Джинн.

Джереми всегда был и остается на первом месте.

- А что? Ты ведь знаешь, как на мне сказываются нервные потрясения. – Тетя Морган шептала в телефон так громко, что вполне могла бы прекратить притворяться, будто старается не нарушать тишину. – Бедный мальчик! Представь себе, в каком мы отчаянии, раз вообще о таком подумали. Аддисон говорит, это наша последняя надежда. А ты сама знаешь, она не из тех, кто станет преувеличивать.

Аддисон закатила глаза, после чего пренебрежительно глянула на тетю Морган. Та или не заметила, или решила попросту не обращать на племянницу внимания.

- Тетя Морган, пора уже слезть с телефона.

Стоит тете вывалить все не в те уши, и у СМИ будет крайне удачный день. Аддисон уже представляла себе заголовки. Все назовут очередной «загадкой Уэйдов», и приверженцы теории заговора толпами повалят к их дверям. Начнется кошмар наяву.

- Да-да, ладно. Аддисон хочет, чтобы я положила трубку и прекратила ее игнорировать.

Аддисон прикусила губу, чтобы не состроить гримасу, хотя внутренне содрогалась от рыданий. Дражайшая тетушка была в корне не права. Как бы Аддисон ни любила тетю Морган, эта женщина редко прислушивалась к голосу здравого смысла. Даже в лучшие дни она умела потрепать племяннице нервы.

А сегодняшний день был одним из худших.

Услышав щелчок телефона, Аддисон откашлялась:

- Кто это был?

- Беатрис Хайфа.

Аддисон кивнула. С этой женщиной она была знакома почти всю жизнь. Беатрис и Морган выросли вместе, и Аддисон знала, что Беатрис хотя бы подумает, кому можно, а кому нельзя доверить информацию об их бедах. Так или иначе, все обо всем скоро узнают. Это лишь вопрос времени. Даже близкие друзья любили посудачить об Уэйдах.

- Дорогая моя, я очень рада, что ты послушалась и взяла меня с собой.

Аддисон похлопала тетю по ноге.

- Я тоже рада, что взяла тебя с собой.

Она сказала чистую правду. Это испытание было бы гораздо сложнее, если бы ей пришлось проходить его в одиночку. Слишком много времени наедине с собственными мыслями – и мигрень обеспечена.

- Я знаю, ты вполне способна справиться со всем сама. Видит бог, именно этим ты уже несколько недель и занимаешься. Но подобные заведения построили еще до твоего рождения, и тебе никогда не приходилось иметь дело со «странными». Они наверняка попытаются обвести тебя вокруг пальца. – Тетя Морган понизила голос и опять громко зашептала, как до этого в телефон: - Мало того, они даже могут украсть твои мысли!

Термин «странные» был политкорректным названием для тех, кто обитал в изоляторах. В список менее снисходительных входили слова вроде «уроды», «демоны» и «приспешники Сатаны».

Такие названия ужасно бесили Аддисон, а ведь еще хуже дела обстояли в более религиозных частях страны. Слова «приспешник Сатаны» она собственными ушами слышала из уст своей четвероюродной сестры из Сан-Франциско. Даже в Нью-Йорке, где жила Аддисон, люди с удовольствием дали бы забросать себя тухлыми яйцами, лишь бы на них не повесили ярлык «аномальные».

Аддисон тяжело сглотнула. Не реши отец в свое время скрывать ее странности, она сама выросла бы в таком месте и была бы вынуждена всю жизнь сидеть взаперти и терпеть презрение всего мира.

Однако Морган ни о чем таком даже не подозревала и, если повезет, проживет всю жизнь, понятия не имея об истинной природе племянницы. Впрочем, слухи могут оказаться правдивыми, и тот факт, что Аддисон сунулась в изолятор, откроет всему миру, кто она на самом деле такая.

Аддисон моргнула, внезапно поняв, что тетя все еще ждет ответа.

- Уверена, что никто не может украсть мысли другого человека.

- Неужели ты не читала отчет, который тебе распечатал Кристоф?

Читала. Прошлой ночью Аддисон никак не могла уснуть, поэтому несколько раз прочитала упомянутый отчет вдоль и поперек, едва не выучив его наизусть.

Сегодня они пришли в изолятор под названием «Уютный рассвет», чтобы попросить о помощи Уильяма Родса. Если верить отчету Кристофа, Родсу было под восемьдесят, и «Уютным рассветом» он управлял с момента его основания. То есть почти тридцать лет.

Ходили слухи, что сам Родс не менее странный, чем дети, отданные под его опеку. Ему удалось превратить тюрьму для необычных детей в процветающее сообщество, которое при необходимости и только с разрешения Уильяма Родса взаимодействовало с внешним миром. Поговаривали, что «странные» питают к Родсу глубокую преданность и пошли бы за ним на край света, стоит ему об этом попросить.

Если придется, Аддисон была готова умолять этого человека попросить одного из его подопечных пойти с ней на тот самый край света. Даже если там окажется ад, это будет ничто по сравнению с тем, с чем они столкнутся в пути.