Глаза Гейзенберга (из сборника"Френк Герберт") - Страница 17

Они начали передавать все, что они наблюдали во время генетической операции, сменяя друг друга, без перерыва, как учили этому хороших курьеров. Во время этого рассказа Гарри испытывал странное чувство, что он и Лизбет стали частью механизма Киборга. Вопросы сыпались с губ Киборга так механически. Ответы их тоже были соответствующими. Он должен был напомнить себе: мы ведь обсуждаем то, что касается нашего сына.

Наконец, Глиссон сказал:

– Кажется, нет никаких сомнений в том, что мы имеем еще один жизнеспособный эмбрион с иммунитетом против газа. Ваши данные полностью подтверждают эту картину. Вы знаете то, что у нас есть и другие данные.

– Я не знала, что хирург является одним из нас, – сказала Лизбет.

Наступила пауза, во время которой глаза Глиссона стали еще более пустыми, чем были. Дюраны чувствовали, что могут почти видеть эти мистические формулы, которые поступают в банк мыслей Глиссона. Говорили, что Киборги составляют большинство своих мыслей только в категориях высшей математики, переводя обычный язык в пригодный для них язык формул.

– Хирург не один из нас, – сказал Киборг, – Но скоро он будет нашим.

«Какие стратегические формулы вывели эти слова», – размышлял Гарви, – Что там случилось с компьютерной лентой на операции, – спросил он.

– Она уничтожена, – сказал Глиссон, – И все же, сейчас ваш эмбрион переносят в более безопасное место. Скоро вы увидите его, – Механический смешок слетел с губ Киборга.

Лизбет вздрогнула. Гарви почувствовал ее напряжение через сомкнутые руки. Он сказал:

– Наш сын в безопасности – В безопасности, – сказал Глиссон, – Наши планы предусматривают такую безопасность.

– Как? – спросила Лизбет.

– Скоро вы поймете, – сказал Глиссон, – Специальное и надежное безопасное укрытие. Будьте уверены: жизнеспособный эмбрион – ценное оружие. Мы не подвергаем риску наши ценные виды оружия.

Лизбет просигналила:

– Операция – спроси сейчас.

Гарви провел языком по губам и спросил:

– Существуют… когда Централ вызывает хирурга, обычно это значит, что эмбрион должен формироваться в оптимена. Они что… является ли наш сын… Ноздри Глиссона раздулись. Лицо приняло надменное выражение, которое говорило, что такое невежество оскорбительно для Киборга. Резкий голос сказал:

– Только получив полную ленту записи, включая ферментные данные, можно строить догадки. Лента пропала. Лишь хирург знает точно результат операции. Мы еще должны допросить его.

Лизбет сказала:

– Свенгаард или компьютерная сестра могли рассказать что-то… – Свенгаард – болван, – сказал Киборг, – Компьютерная сестра мертва.

– ОНИ убили ее? – прошептала Лизбет.

– Как она умерла – это неважно, – сказал Глиссон, – Она сослужила свою службу.

Гарви дал сигнал рукой:

– Киборги имеют какое-то отношение к ее смерти.

– Я вижу, – ответила она.

Гарви сказал:

– А вы… нам позволят поговорить с Поттером?

– Поттеру будет предложен полный статус Киборга, – сказал Глиссон, – А разговаривать ли с вами… он примет это решение после этого.

– Но мы хотим знать о судьбе нашего сына, – вспыхнула Лизбет.

Гарви с сумасшедшей скоростью просигналил:

– Извинись.

– Мадам, – сказал Глиссон, – позвольте мне напомнить вам, что так называемый сформированный оптимен не является тем состоянием, к которому мы стремимся. Вспомните вашу клятву.

Она схватил Гарви за руку, чтобы послать молчаливый успокоительный сигнал, и сказала:

– Извините за такой срыв. Для меня было просто шоком узнать… возможность… – Ваши эмоциональные излишества принимаются во внимание, как смягчающие обстоятельства, – сказал Глиссон, – Поэтому хорошо, что я предупредил вас о том, что произойдет. Вы услышите о вашем сыне то, что не должно волновать вас.

– Что? – прошептала Лизбет.

– Внешняя сила неизвестного происхождения иногда вмешивается в ожидаемый курс генетической операции, – сказал Глиссон, – Есть основание полагать, что это произошло с вашим сыном.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Гарви.

– Хочу сказать? – усмехнулся Глиссон, – Вы задаете вопросы, на которые нет ответа.

– Что эта… вещь делает? – добавила Лизбет.

Глиссон посмотрел на нее, – Она ведет себя неким образом, как заряженная частица, проникает в генетическое ядро и изменяет его структуру. Если это произошло с вашим сыном, вы можете это считать благоприятным, потому что, вероятно, оно предотвращает формирование оптимена.

Дюраны пытались переварить то, что услышали. Наконец, Гарви сказал:

– Вы требуете еще что-нибудь от нас? Или нам можно идти?

– Вы останетесь здесь, – сказал Глиссон. Они уставились на него.

– Вы будете ждать дальнейших приказаний, – сказал Глиссон.

– Но нас потеряют, – сказала Лизбет, – Наша квартира, ОНИ… – Мы вырастили двойников, которые будут играть ваши роли столько, сколько потребуется, чтобы вы скрылись из Ситака, – сказал Глиссон, – Вы никогда не сможете вернуться туда. Вам следует бы знать об этом.

Тогда губы Гарви задвигались и произнесли:

– Убежать? Что это… зачем… – Существует угроза насилия, – сказал Глиссон, – Даже сейчас. Наступает культ желания смерти, – Киборг поднял взор к потолку, – Война… кровь… убийства. Будет так, как было перед тем, когда небеса вспыхнули и земля расплавилась.

Гарви кашлянул. Войны… слова Глиссона производили впечатление того, что войны эти были недавно, чуть ли не вчера. Что касается этого Киборга, то это могло быть и правдой. Говорили, что дед Глиссона сражался в войне Киборгов против оптименов. Никто из простых людей подпольного Центра не знал, сколько идентификаций прожил Глиссон.

– Куда мы пойдем? – спросил Гарви. Он просигналил Лизбет, чтобы она не вмешивалась.

– Место уже приготовлено, – сказал Глиссон.

Киборг поднялся, отсоединил кабели от компьютерной панели и сказал:

– Вы подождете здесь. Не пытайтесь уйти. Вас обеспечат всем, что необходимо.

Глиссон ушел через шлюз, и тот закрылся с тяжелым стуком.

– Они такие же плохие, как и оптимены, – просигналила Лизбет.

– Наступит день, когда мы освободимся и от тех, и от других, – сказал Гарви.

– Этого никогда не будет, – сказала она.

– Ну, не скажи, – упрямо заявил он.

– Если бы только знать, что хирург к нам дружелюбен, – сказала она, – Мы бы могли взять сына и убежать.

– Но это же глупо! Как бы мы смогли обслуживать чан без всех этих механизмов и… – У меня этот механизм внутри, – сказала она, – Я… родилась с ним.

Гарви уставился на нее, потрясенный до глубины души и лишившийся дара речи.

– Я не хочу, чтобы Киборги или опты контролировали жизнь нашего сына, – сказала она, – регулировали его мозг с помощью гипнотического газа, делали из него двойников ради каких-то своих целей, толкали его и вели его и… – Не заводись, – сказал он.

– Ты же слышал, что он сказал, – сказала она, – Двойники! Они могут управлять всем – даже нашим существованием! Они могут привести нас в состояние… чтобы мы… сделали все, что угодно! Из всего, что нам известно, они сделали так, что мы сейчас очутились здесь!

– Лиз, ну будь благоразумной.

– Благоразумной! Посмотри на меня! Они могут взять часть моей кожи и вырастить идентичную копию. Меня!

Идентичную мне! И как ты тогда отличишь, где я? Как ты узнаешь, что это та самая я? Ну как?

Он схватил ее свободную руку и на мгновение не мог найти нужных слов. Наконец, он заставил себя расслабиться, тряхнул головой, – Ты, это ты, Лиз. Ты не плоть, выращенная из клетки. Ты… все, через что мы прошли вместе, и были… и сделали вместе. Они ведь не могут сделать двойник памяти… это недоступно двойнику.

Она прижалась щекой к грубой ткани его куртки, ища в ней успокоения, живого ощущения того, что бы сказало ее телу, что он здесь, что он настоящий.

– Они сделают двойников из нашего сына, – сказала она, – Вот каковы их планы. Ты знаешь об этом.

– Тогда у нас будет много сыновей.