Глаза Гейзенберга (из сборника"Френк Герберт") - Страница 14

– Они являются настоящей религией нашего мира, – сказал Иган, – вам не обязательно придерживаться культа или носить талисман, чтобы признать это. Калапина так прямо и сказала вам об этом, если существует заговор, то те, кто вовлечены в него, являются еретиками.

– Разве она это хотела сказать?

– Конечно.

– А она должна знать, что делают с еретиками, – сказал Олгуд.

– Несомненно, – сказал Бумур.

Свенгаард видел это здание в телепередачах и развлекательных видиках. Он слышал описания Зала Совета – но чтобы самому действительно стоять здесь у карантинной стены с медным сиянием солнечного заката над холмами напротив него… он даже никогда не мечтал об этом.

Шапки лифтов виднелись, как пласмелдовые бородавки на холме перед ним. Вокруг были другие низкие холмы, а над ними возвышались здания, которые можно было бы принять по ошибке за куски сала.

Одинокая женщина прошла мимо него по прогулочной дорожке, таща наземную тележку, наполненную узелками странной формы. Свенгаард вдруг поймал себя на том, что ему интересно: что могло быть в этих узелках, но он знал, что не осмелится спросить или проявить неподобающее случаю любопытство.

Красный треугольник фармацевтического центра сиял на колонне рядом с ним. Он прошел мимо и оглянулся назад на свой эскорт.

Он проехал половину пути через континент в подземке в вагоне, предоставленном целиком в его распоряжение, не считая сопровождающего, агента Т-Безопасности.

Свенгаард начал подниматься по ступенькам.

Централ уже начинал давить на него. Вокруг этого места было какое-то ощущение несчастья. Даже если бы он и подозревал об источнике этого чувства, он не смог бы избавиться от него. Конечно, здесь присутствовали и все те народные небылицы, от которых вы никуда не уйдете, решил он. Простые смертные были, по больше части, люди без легенд или древних мифов, за исключением того, что касалось оптименов. В народной памяти Централ и оптимены совмещались со зловещими признаками, смешанными с благоговейным страхом и низкопоклонством.

«Зачем меня вызвали?» – спрашивал себя Свенгаард. Агент отказался ответить на этот вопрос.

Их остановила стена, и сейчас они ждали, молчаливо и нервозно.

Нервничал даже агент, Свенгаард видел это.

Зачем они вызвали меня?

Агент кашлянул и сказал:

– С протоколом у вас все в порядке?

– Думаю да, – сказал Свенгаард.

– Как только войдете в зал, не отставайте от помощников, которые будут сопровождать вас туда. С вами будут беседовать Туеры – Нурс, Шруилл и Калапина. Не забывайте называть их по именам, когда вы будете обращаться к каждому из них индивидуально. Не употребляйте таких слов, как смерть, убить или умереть. Если можете избегайте даже самих этих понятий. Пусть они сами ведут беседу. Лучше всего ничего по своей воле не предпринимать.

Свенгаард сделал дрожащий вдох.

«Может быть, они вызвали меня сюда, чтобы предложить мне продвижение? – раздумывал он, – Должно быть, для этого. Я прошел свой испытательный срок под руководством таких людей, как Поттер и Иган. Меня сейчас выдвигают в Централ».

– И не говорите «доктор», – сказал сопровождающий, – здесь врачей называют фармацевтами или генными инженерами.

– Я понимаю, – сказал Свенгаард.

– Олгуд хочет, чтобы вы дали ему полный отчет после беседы, – сказал агент.

– Да, конечно, – сказал Свенгаард. Карантинный барьер поднялся.

– Идите в здание, – сказал агент.

– Вы не идете со мной? – спросил Свенгаард.

– Не приглашен, – сказал агент. Он повернулся и пошел вниз по ступенькам.

Свенгаард проглотил комок в горле, вошел в серебряный полумрак портика, перешагнул через порог и очутился в длинном зале с эскортом из шести помощников, трое с каждой стороны, размахивающих кадилами, из которых поднимался розовый дым.

Доминирующее положение в конце этого зала занимал большой красный шар. В открытом сегменте его сверкали и мигали огни, движущиеся фигуры внутри зачаровывали Свенгаарда.

Помощники остановили его в двадцати шагах от открытого сегмента, и он посмотрел вверх на Туеров, узнавая их через занавес власти – Нурс в центре, а по бокам Калапина и Шруилл.

– Я пришел, – сказал Свенгаард, выразив приветствие, которому научил его сопровождающий агент. Он вытер вспотевшие ладони о свою лучшую тунику.

Заговорил Нурс громовым голосом, – Вы генный инженер, Свенгаард?

– Да, я Свенгаард… Нурс, – Он сделал глубокий вдох, размышляя о том, заметили ли они заминку, когда он вспомнил, что надо сказать имя оптимена.

Нурс улыбнулся.

– Вы ассистировали недавно в операции по генетическим изменениям эмбриона четы по имени Дюран, – сказал Нурс, – Главным инженером операции был Поттер.

– Да, я был ассистентом, Нурс.

– Во время этой операции была случайность, – сказала Калапина.

В голосе ее была странная музыкальная тональность, и Свенгаард понял, что она не задавала вопрос, а напомнила ему деталь, на которую она хотела, чтобы он обратил внимание. И здесь он почувствовал начало величайшего беспокойства.

– Случайность, да… Калапина, – сказал он.

– Вы внимательно следили за операцией? – спросил Нурс.

– Да, Нурс, – И Свенгаард почувствовал, что его внимание переключилось на Шруилла, который сидел там безмолвный и задумчивый.

– Ну, тогда, – сказала Калапина, – Вы сможете рассказать нам, что скрыл Поттер об этом генетическом изменении.

Свенгаард понял, что потерял голос. Он смог только потрясти головой.

– Он ничего не скрыл? – спросил Нурс, – Это вы хотите сказать?

Свенгаард кивнул.

– Мы не хотим причинить тебе никакого вреда, Свенгаард, – сказала Калапина, – Ты можешь говорить.

Свенгаард проглотил ком в горле, откашлялся, – Я, – сказал он, – … не знаю… Я ничего не видел… скрытого, – Он замолчал, затем вспомнил, что ему следует назвать ее имя и сказал – Калапина, – как раз в тот момент, когда начал говорить Нурс.

Нурс остановился, нахмурился.

Калапина захихикала.

Нурс сказал:

– Но вы же сказали, что следили за генетическими изменениями.

– Я не смотрел в микроскоп вместе с ним каждую секунду, – сказал Свенгаард, – Нурс. Я… у меня… обязанности ассистента – инструкции компьютерной сестре, работа с ключами питания и т. д.

– А теперь скажи, была ли компьютерная сестра твоим собственным другом, – приказала Калапина.

– Я… она бы… – Свенгаард облизнул губы языком, – Чего они хотят?

– Мы работали вместе ряд лет, Калапина. Я могу сказать, что она была другом. Мы работали вместе.

– Вы исследовали эмбрион после операции? – спросил Нурс.

Шруилл сел прямо и уставился на Свенгаарда.

– Нет, Нурс, – сказал Свенгаард, – В мои обязанности входило обеспечить чан, проверить жизнеобеспечивающие системы Он сделал глубокий вдох. Вероятно, они просто проверяют его, в конце концов… но такие странные вопросы!

– А теперь скажи, является ли Поттер твоим особым другом, – приказала Калапина.

– Он один из моих учителей, Калапина, тот, с кем я работал над сложными генетическими проблемами.

– Но не входил в ваш узкий круг, – сказал Нурс. Свенгаард потряс головой. Он снова почувствовал угрозу.

Он не знал, чего ему ожидать – тот огромный шар скатится; раздавит его, превратит тело в расщепленные атомы. Но нет, оптимены не могли бы сделать такое. Он изучал их лица, когда они стали четко различимы сквозь занавеси власти, ища какой-нибудь знак. Чистые стерильные лица. Он видел в их чертах генетических творцов – они могли бы быть любыми стерри из народа, если бы не аура таинственности оптименов. Народные слухи говорили, что они являются стерильными по выбору, что в потомстве ОНИ видят начало смерти, но генетические особенности их черт говорили Свенгаарду о другом.

– Почему вы позвали Поттера для решения именно этой проблемы? – спросил Нурс.

Свенгаард сделал судорожный вдох и сказал:

– Он… генетическая конфигурация эмбриона… близкая к опту. Поттер известен в нашей больнице. Он… Я в нем уверен; блестящий хи… генетический инженер.