Глаз ведьмы - Страница 111

Шамрай хотел закричать от ужаса, кинуться бежать, чтобы и его сейчас не разорвало раскаленным свинцом, но ноги словно приросли к земле и не хотели слушаться, ужас парализовал его, не позволяя шевельнуть даже пальцем.

Киллер поднял пистолет, и Владислав Борисович зажмурился, не желая видеть собственную смерть. Боже, какой же он идиот, что поверил обещаниям Шлыкова и его приятеля, зачем он согласился пойти под руку коварного Леонида Сирмайса, разве только затем, чтобы лишиться жизни?

Хлопнули еще два выстрела, после чего раздался треск ломаемых ветвей и звук удаляющихся шагов.

Шамрай осмелился приоткрыть глаза. В стороне лежал его любимый эрдельтерьер Каре с простреленной башкой, а чуть поодаль валялся спаниель Романенкова. Киллер, проломившись через кусты черноплодной рябины, уходил по изумрудно-зеленому газону к ожидавшей его приземистой светлой иномарке. Наверняка она угнанная или краденая: даже Владиславу Борисовичу ясно, что на такие дела на своих тачках не катаются.

Хлопнула дверца, машина резко взяла с места. Шамрай выдохнул скопившийся в груди воздух и на негнущихся, казавшихся деревянными ногах побежал домой, даже не посмотрев ни на мертвого Николая Семеновича, ни на свою убитую собаку. Черт с ними с обоими, важнее сохранить себя, а купить новую собаку не проблема, самого бы как собаку не пристрелили. Тут тебе ясно дали понять, что случается с теми, кто встал поперек. Яснее даже и придумать трудно. И ведь непременно найдется другой Шамрай, который пригласит тебя на «прогулку» — вот что ужасно! В каком мире мы живем, в каком мире?!

Дома Владислав Борисович сначала бросился было к телефону — хотел позвонить в милицию, чтобы на него не пало и тени подозрения, — но потом рванул к бару и прямо из горлышка, совершенно не ощущая вкуса, выпил больше половины бутылки водки. Да возьмет ли после такого хмель?

Присев к столу, он взял чистый лист бумаги и решил написать прошение об отставке — ну их к черту со всеми такими делами, лучше жить бедным, но жить!

Так ничего и не написав, Шамрай уронил голову на руки и горько зарыдал, как не рыдал уже много лет, с тех пор, как умерла мама. Владиславу было очень страшно.

Пистолет Сергей выбросил в Москва-реку, посчитав, что больше он ему вряд ли понадобится, поскольку теперь у него в руках было более сильное оружие. Прямо с набережной он направился домой, ощущая себя блудным сыном, вернувшимся после долгих странствий. Долгих? Но всего-то прошло меньше месяца, хотя и за это время успело столько воды и крови утечь…

Тетя Клава плакала, обнимая его, и даже отец не смог сдержать слез, но стеснялся их: вытирал украдкой и отворачивался.

— Все нормально, нормально, — прижимая к себе стариков, как заклинание твердил Сергей, пока они немного не успокоились.

Первым делом дома он сел к видеомагнитофону и сделал копию кассеты с откровениями Максимова-Бланка и Сергея Сергеевича — Жукова. Иметь копию никогда не помешает, жизнь, говорят, круглая штука и никогда не знаешь, когда и как она повернется.

Сходив в заповедный чуланчик, Серов надежно спрятал вторую кассету в тайничке за вынимающимся кирпичом.

Мелькнула мысль, что сюда же можно было положить и ТТ — все равно ни одна собака не пронюхает, о тайничке не знает даже отец, — но стоило ли связываться с неизвестно кому принадлежавшим оружием? Пусть лучше лежит на дне мутной реки.

Торжественно вернув отцу ключ от черного хода, Сергей вымылся под душем, переоделся и, наконец почувствовав себя действительно дома, позвонил Туру.

— Привет! Я дома и ничего не боюсь. Можешь передать это Трофимычу.

— Зачем? — довольно сдержанно спросил Володька, и Серов понял, что тот в кабинете не один. — К тебе потеряли интерес и решили оставить в покое.

— Вот даже как? С чего бы вдруг такая милость?

— Злодея нашли в собственных рядах, — слегка понизил голос Тур. — Трофимыч разоблачил его и ходит в героях.

Серов отчего-то сразу вспомнил своего заместителя, слишком долго надевавшего бронежилет во дворе дома, где была заминированная квартира. Неужели?..

— Пылаев? — спросил он.

— Точно. Отдыхай, я вечерком позвоню.

Пылаев оказался паршивой овцой в его бывшем стаде? Вот это новость! Сергей отправился за сигаретами, и в этот момент телефон зазвонил. Трубку снял Иван Сергеевич и услышал прокуренный голос Мякишева:

— Я рад вас поприветствовать, Иван Сергеевич! Сергей дома?

— Нет, его нет, — на всякий случай солгал Серов-старший.

— Как придет, передайте ему, пожалуйста, что мы во всем разобрались. Пусть не держит зла понапрасну и заходит. Буду ждать.

— Хорошо, я передам.

Положив трубку, Иван Сергеевич задумчиво потер подбородок и хмыкнул: похоже, там шла своя борьба и выиграл в этой истории не только его сын?

— Кто звонил? — спросил Сергей.

— Мякишев. Приглашал в гости, сказал, что все выяснилось.

— Ну, с ним увидеться не долго. К тому же, честно говоря, я не слишком по нему соскучился.

Обедали все вместе, в гостиной, как в старые добрые времена, и Сергей дал себе слово, что приложит любые усилия, лишь бы больше не огорчать стариков, не заставлять их так мучиться неизвестностью и страдать от страха. Но разве это зависело только от него?

Ну что, продолжать борьбу с ветряными мельницами или позвонить Сухарю, принести ему извинения и вновь засесть в каморке тихого маленького павильончика «Сэконд хэнд»? Сухарю, конечно, позвонить надо, а вот насчет борьбы?.. Ладно, жизнь покажет, она великий режиссер спектакля, в котором участвует все без исключения население земного шара. Прав был Шекспир: вся жизнь — театр, а люди в нем актеры! Какая-нибудь новая роль достанется и Сергею…

После обеда позвонила Лариска и как будто они расстались только вчера начала расспрашивать, где он пропадал и почему не давал знать о себе.

— Ты смотрел телевизор? — щебетала она. — Какой ужас! Просто ноги отнимаются!

— Что произошло?

— Костю убили. В Ясенево, расстреляли в машине из автоматов. Показывали сюжет в криминальной хронике. Кровищи! А ведь он…

— Спала с ним? — нарочито грубовато спросил Сергей.

— Дурак! — разозлилась Лариска. — Он только ухаживал, а ты как был дурак, так им и остался. Домой мне можно ехать? Я устала шляться по подругам.

Итак, Максимов-Бланк пал жертвой собственной болтливости, чего, впрочем, и следовало ожидать: он мелкая фигура, и ею пожертвовали не задумываясь, чтобы сохранить более крупные. Наверное, так? Дай Бог, чтобы он не ошибался!

— Поезжай, — дежурно разрешил Сергей, зная, что она все равно поедет, что бы он ни сказал, поскольку у нее лопнуло терпение, да еще показали сюжет, в котором она увидела, по ее мнению, главного врага мертвым. Чего теперь бояться?

Наивная женщина, но стоит ли ее разочаровывать и запугивать? Пусть живет спокойно в мире собственных иллюзий…

Тетя Клава затеялась печь торт, отец курил трубку и читал газету в гостиной, а Сергей валялся на диване, когда раздался очередной телефонный звонок.

«Просто день звонков, — подумал Сергей, снимая трубку. — Неужели все даже на расстоянии чувствуют, что он появился дома?»

— Да!

— Привет, это Борис Матвеевич. Помнишь, ты мне передавал приветы с того света?

Такого звонка Сергей, честно признаться, никак не ожидал — что могло от него понадобиться лысоватому блондину с рысьими глазами? Неужели жизнь дает новую роль, или все еще продолжается старая?

— Чем обязан?

— Надо бы повидаться, — предложил Борис Матвеевич. И, как бы стараясь предупредить возможные отказы и переносы свидания, уточнил: — Дело не терпит отлагательств, а я тут, внизу, около твоего подъезда. Я поднимусь?

Все равно не отвяжется, понял Сергей, и избежать встречи с ним не удастся. Так не лучше ли разрубить этот узел сразу?

— Хорошо.

На звонок нежданного гостя в прихожую вышли отец и тетя Клава. Заметив метнувшийся в их глазах страх, Сергей поспешил представить визитера:

— Это Борис Матвеевич, мой знакомый.