Глаз (СИ) - Страница 34

Канер растерялся, но быстро взял себя в руки.

— Тиса, я никогда не причиню малышке вреда. Как ты вообще могла допустить саму мысль об этом?

Я пожала плечами.

— Молодые девушки так впечатлительны, а ты для неё наверное почти идеал. Спасаешь и оберегаешь. Сложно не потерять голову, не находишь?

Нечасто видишь, как этот мужчина смущается, но мои слова вызвали именно такой эффект.

— Твоя прямолинейность как всегда радует, Тиса. Но я даю тебе слово, что и дальше буду оберегать вас обеих. Это мой долг как вашего сопровождающего и друга, если ты не против.

«Разве друзья скрывают друг от друга даже самую горькую правду, Канер?» — подумала я, но согласно кивнула ему в ответ.

— Думаю, между нами произошло столько всего, что в последнем не остаётся никаких сомнений, правда? — поинтересовалась я.

— Безусловно, — он слегка поклонился и поцеловал мою руку. Только я успела уловить в его глазах замешательство.

Понимаю прекрасно, что ему приходится скрывать от меня правду. Как и Иве. Но почему-то от этого понимания не легче. Паршиво, по правде говоря.

Ужин с Инсель состоялся в небольшой уютной столовой с узорными двустворчатыми дверями, выходящими на балкон с которого открывался вид на сад за гостиницей.

Хозяйка преобразилась и начала вести себя более сдержано, особо ни о чём не расспрашивая и говоря лишь на отвлечённые темы вроде моды и погоды. Думается, обо всём, что её интересовало, она уже узнала от Канера.

Поздним вечером, пожелав своим спутникам спокойной ночи, я осталась одна. Спать ещё не хотелось, и я решила произвести ревизию сумки.

Аккуратно сортируя баночки, флакончики и мешочки с травами, я заметила, что потайной кармашек на внутренней подкладке сумки как-то слишком сильно выделяется. Оправив его, я почувствовала небольшую выпуклость и засунула пальцы внутрь.

Извлечённый на свет маленький листик живо напомнил мне о том, что произошло как казалось, целую вечность назад.

Тёмная неприветливая гостиница и листик маленького серебряного клёна в руке девочки, мечущейся в бреду.

Он ищет тебя, Тиса…

Сложно разобрать, что именно это было — пророчества или обычный бред. Но на душе делается тревожно от этого воспоминания. Страшно.

Тиса, вспомни его имя. Вспомни…

Чьё имя? И почему мне кажется, что это не просто листик, а особый знак?

Я поднесла его ближе и, затаив дыхание, вдохнула запах. Невероятно, но он был прежним. Терпкий аромат смолы и молодой зелени. Будто этот листочек только что сорвали с ветки.

Сжав пальцы, я зажмурилась. Боль, страх и ярость, бушевали во мне. Но даже они оказались бессильны против внутренней пустоты. Взгляд на серебристый кленовый лист только усиливал эти чувства, но не давал ничего большего.

Вскрик, донёсшийся из соседней комнаты, заставил меня позабыть о собственных переживаниях и босиком, сломя голову броситься туда.

Иве снова снятся кошмары.

***

Вопреки тому, что всё шло спокойно, тревога, не покидавшая меня на протяжении всего путешествия, вернулась. Я снова ожидала подвоха и расслабляться не спешила. Не зря же против принца зрел заговор. Значит и в этом королевстве достаточно врагов.

— Я понимаю тебя, Тиса. Только поверь, теперь мы в большей безопасности, чем прежде. — произнёс Канер.

— Мне так не кажется.

— Ты что-то чувствуешь? — вдруг насторожился он.

— Нет. Просто то, что здесь наше убийство карается законом, меня не успокаивает.

О своих ощущениях я предпочла промолчать. Меня уже давно не покидает чувство, что кто-то наблюдает за мной. Чтобы признаться в этом потребовалась бы определённость. Только её не было.

Иногда чудится почти беспристрастный взгляд стороннего наблюдателя. Порой злое и давящее внимание, которое не может принадлежать никому иному, как врагу. Но бывает и так, что я ощущаю чью-то незримую поддержку и беспокойство.

В последний раз что-то такое неуловимо тёплое коснулось меня, словно пытаясь успокоить и обнадёжить, когда я смотрела на родной берег с борта «Шустрого ламантина». Возможно, именно это, а не собственная выдержка, помогло мне быстро прийти в себя.

Как бы там ни было, не в правилах Видящего — делиться с другими своей неопределённостью. Бред и кошмары Ивы не в счёт. Последнее и вовсе отдельный разговор. Девочка часто металась во сне, а когда спала одна, просыпалась с криком. Только когда я её расспрашивала, она отводила взгляд и врала о том, что ей снова снился дом. Лишь однажды, не разбудив её сразу, я услышала, что Ива зовёт меня по имени и просит остановиться. Но в итоге, судя по дальнейшей реакции, всё кончается трагично.

Нельзя не заподозрить, что Ива видит во сне мою смерть.

Считается, что Видящим нельзя пытаться менять собственную судьбу. Я слышала, что это невозможно. Будто предопределённость — особая жестокая плата за полученный дар.

В последнее время я усомнилась во многом, чему меня учили, и пыталась взглянуть на полученные некогда знания по-другому. Во всём, что касается дара Видящих слишком много противоречий. Когда кошмары Ивы воплотятся в реальность, я не сдамся просто так и попытаюсь выжить.

В Нэттстоун мы прибыли уже затемно. Правда, это не помешало нам проникнуть за высокие городские ворота. Стража пропустила нас, едва увидела Канера, а я подумала о том, что всё-таки это ужасно приятно — снова оказаться по правильную сторону закона. Эта мысль помогла мне немного отвлечься от осознания того, что мне придётся окунуться в светскую жизнь.

— Сейчас отправимся прямо во дворец, где вы останетесь на ночь в покоях для гостей, а завтра уже будем решать остальные вопросы, — быстро проговорил Канер, направляя свою лошадь по главной улице и как будто больше ничего не замечая.

Почётное сопровождение из пары стражников неотступно последовало за ним, удостаивая нас с Ивой лишь мимолётными взглядами.

Я давно поняла, что мне довелось спасать не последнего человека королевства севаррийского, но сейчас, видя перед собой этому доказательства, чувствовала себя не в своей тарелке. И не только я. Иву сейчас одолевали весьма противоречивые чувства и попытки неумело их прятать, только напротив, выдавали её с головой.

Пусть красотами Нэттстоуна нам не довелось насладиться, но дворец окружённый дополнительной стеной и хорошо подсвеченный снаружи, производил сильное впечатление. Тьма мешала рассмотреть сооружение целиком, но сейчас оно казалось настолько огромным, что могло вместить в себя жителей всей столицы и близлежащих окрестностей. Верхние этажи терялись в вышине, откуда виднелись лишь редкие огни, зажженные в окнах.

— Красиво? — поинтересовался Канер.

— Ещё не знаю, но впечатление производит. — откликнулась я, опуская голову, когда стража внутренних ворот обратила на нас внимание.

Я тихонько вздохнула. Пора бы начинать привыкать к постороннему любопытству. Уж чего-чего, а этого будет с лихвой, когда все узнают в качестве кого здесь поселится странная гостья.

В этот раз, когда нам пришлось спешиться и отдать сумки прислуге, я решила оставить свои снадобья при себе, не доверяя их чужим рукам.

Заметив, как Канер облегчённо вздохнул, я вопросительно посмотрела на него.

— Знала бы ты Тиса, как я рад лично видеть, что здесь отсутствуют белые и жёлтые полотна.

— Я понимаю.

Тронув Канера за руку, я ободряюще сжала его ладонь. Ничего не говоря, он сгрёб нас с Ивой в охапку и крепко обнял от переполняющих его чувств.

— Кан! — мы все одновременно обернулись на окрик.

К нам спешили трое. Высокий молодой человек и двое мужчин, которых я сразу определила как телохранителей. Движения тренированных бойцов и наличие оружия в таком месте просто не оставляло никаких сомнений.

Парень, окликнувший нашего спутника, с первого взгляда показался мне слабым и больным. Даже при плохом освещении было видно, что у парня слишком бледная кожа, а слегка покрасневшие голубые глаза блестят лихорадочно, как будто у их обладателя сейчас жар. Ко всему этому остаётся присовокупить субтильное телосложение и тревожное покашливание на которое я не могла не обратить внимание.