Главред: назад в СССР 2 (СИ) - Страница 59

По коридорам советской высотки деловито носились корреспонденты. Молодые приветствовали меня скорее дежурно, однако вежливо. Те, кто постарше — узнавали, некоторые хлопали по плечу. Я взял с разрешения секретаря несколько экземпляров «Калининской правды», чтобы почитать в дороге. Во-первых, чтобы восполнить пробелы, которые еще оставались в моих знаниях этой эпохи. А во-вторых, чтобы подсмотреть у коллег удачные ходы в верстке, актуальные рубрики, манеру подачи, да и в принципе структуру областного издания. Сейчас, в восьмидесятые, это ежедневка, и для меня, человека из будущего, журналиста-интернетчика, такая периодичность выхода принта — просто космос. Да, я поставил работу «Андроповских известий» на поток, у нас даже запас на один-два номера по статьям есть. Но это раз в неделю, а тут каждый день! Понятно, что редактор в регионалке не один, есть еще несколько дежурных выпускающих. И все равно! Мне этому еще учиться и учиться, жаль, что нельзя задержаться на всю неделю. Может, выбить у Краюхина еще одну командировку как раз для этих целей? Пожалуй, заброшу удочку.

— О, привет, Жека! — меня узнал кучерявый молодой мужчина с фотоаппаратом наперевес. Чем-то он был внешне похож на актера Николая Еременко. Звали его тоже Николаем, только Осокиным, мы с ним учились вместе в Калининском институте.

— Привет, Коля! — я пожал протянутую мне руку. — Как жизнь молодая? Над чем сейчас работаешь?

— Ох… — он поморщился и покачал головой. — В Удомле второй энергоблок атомной станции[5] скоро запускают. А тут с этим Чернобылем все как с цепи посрывались. В Одессе АТЭЦ прекратили строить, про Щелкино в Крыму тоже какие-то слухи ходят… В Минске — слыхал? — новую станцию будут в обычную ТЭЦ перестраивать. Народ атома боится, будто огня.

— Увы, — я развел руками. — Такая трагедия произошла. Люди не скоро успокоятся.

— Тебе хорошо говорить, — Коля оперся о стену, он явно горел желанием обменяться с однокурсником наболевшим. — У нас тут один коллега, ты его не знаешь, рассчитал с братом-физиком возможный сценарий, если вдруг в Удомле рванет. По-любому накроет Максатиху, Вышний Волочек и Бологое. А если ветер пойдет в сторону Калинина, то при скорости ветра пять-десять метров в секунду до нас уже на следующий день доберется. Минимум шестнадцать часов, максимум — тридцать два.

— Обижаешь, — я покачал головой. — Нас-то ведь тоже накроет, мы не так уж и далеко…

— Да ну, — Коля беспечно махнул рукой. — Ваш медвежий угол не затронет, мы по карте прикидывали.

— Спасибо, успокоил, — я засмеялся.

— Так что не знаю даже, — Коля прищурился, глядя куда-то мимо меня и словно бы сквозь стену напротив. — Отменят запуск, материал жалко будет. Я же столько народу опросил, на стройплощадку ездил.

— Когда официальный пуск? — я попытался вспомнить, но с датами по КАЭС у меня было плохо, про них Катерина обычно писала.

— Одиннадцатого, — ответил Коля. — В следующий четверг.

— Пиши спокойно свой материал, — ободряюще сказал я. — Все они там нормально запустят. Потом еще два блока построят, вот увидишь.

— Откуда знаешь? — подозрительно посмотрел на меня однокурсник.

— Да есть у меня знакомства, — уклончиво сказал я. — Только просили не выдавать, уж прости.

— А-а, — улыбнулся Коля. — Слушай, я-то совсем запамятовал, что в вашей районке статья выходила про ликвидаторов. Потом на тебя даже Борис Лапин из «Московского вестника» ссылался, нам на планерке об этом рассказывали. Ну, ты даешь, мужик, хочу сказать. В районке такое умудриться напечатать…

— Слушай, а что плохого в районке? — нахмурился я. — Мы что, для тебя не люди? Про коровок и заготовку сена только можем писать?

— Да ладно, ладно, — коллега примирительно выставил вперед руки. — Сразу вскинулся… Я же не про твой профессионализм, а про то, что скучно у вас там. Ничего особо не происходит.

— Хороший журналист тему везде найдет, — парировал я. — Даже в пустыне.

— Согласен, — покладисто кивнул Коля. Потом воровато огляделся по сторонам и понизил голос. — Слушай, а ты не мог бы мне что-нибудь по дружбе сказать интересного? Вот что-то вроде стопроцентного открытия второго блока?

— А мне за это что будет? — я, прищурившись, посмотрел на него. — Мы-то в своем колхозе тоже, знаешь ли, не только за интерес работаем…

— Понял, Жека, виноват, не буду больше, — на лице Коли застыло мучительное выражение. — Я тогда для твоих «Андроповских известий» заметку черкану. Про открытие и запуск второго блока. С фотографиями. С редакцией согласую, все официально будет. Вас-то вряд ли туда пригласят.

— А вот это дело, — одобрительно кивнул я. — Договорились. В общем, Крымскую АЭС точно законсервируют. Не сейчас только, через пару лет[6]. А в нашей области АЭС не только оставят, но и расширят.

— То есть второй блок — не последний? — уточнил Коля.

— Однозначно нет, — улыбнулся я. — Третий и четвертый уже в планах.

Здесь я не играл в предсказательницу Вангу. Дело в том, что проект второй очереди станции был утвержден приказом Минэнерго СССР еще прошлой осенью, в восемьдесят пятом. Об этом я узнал, когда готовил материал, от одного из своих собеседников, ликвидаторов из Москвы. Правда, потом строительство заглохнет — как раз отчасти из-за атомной паники. И на полную мощность наша станция заработает только в двадцать первом веке. Но об этом уже знаю только я.

— Спасибо, Жека! — однокурсник крепко пожал мне руку.

Наверняка ему и другим журналистам расскажут о второй очереди и грандиозных планах. Но ранний инсайд, которым я поделился с Колей заранее, однозначно повысит мой авторитет. Как минимум заметка от областного журналиста, еще и эксклюзивная, у меня уже, считай, в кармане. А еще он, сам того не планируя, подкинул мне смелую мысль. Если я со своим послезнанием могу менять судьбы отдельных людей, почему бы не масштабировать это на всю страну? Ведь если снизить накал страстей вокруг мирного атома, то вся история может пойти по-другому…

— А вы что тут прохлаждаетесь, молодые люди? — рядом с нами остановилась молодая симпатичная женщина. — У вас обед или, может, рабочий день закончился? Материалы все подготовлены?

— У нас обмен опытом, Кира Степановна, — Коля моментально подтянулся, словно солдат-новобранец перед генералом. — Это Евгений Кашеваров из «Андроповских известий». Рассказал мне кое-что интересное по моей статье, поделился, так сказать.

— Это хорошо, — смягчилась женщина, черты лица которой мне показались знакомыми. — Только зачем в коридоре стоять?

— Вы правы, Кира Степановна, — Коля галантно улыбнулся и отвесил легкий поклон. — Перестаем подпирать стены и удаляемся.

— Кира Степановна? — уточнил я, когда наша собеседница скрылась в приемной, а мы отошли на достаточное расстояние, чтобы нас не услышали. — Кочеткова?

— Она самая, — кивнул Коля. — Представляешь, в «Комсомольской правде» стажировку проходила!

— Знаю, — я улыбнулся, отметив про себя, что как раз недавно о ней вспоминал. — Ладно, Коля, не буду тебя задерживать. Рад был увидеть. Заезжай к нам в Андроповск.

— Спасибо, уж лучше вы к нам, — добродушно засмеялся Осокин. — Бывай, Жека. С меня заметка!

Однокурсник умчался по своим делам, а я подумал, что не зря задержался в Доме печати. Ведь Кира Степановна Кочеткова — это настоящая легенда тверской журналистики, которая читала мои студенческие опусы и давала рекомендации. Безжалостные, но во многом справедливые. В будущем ее, к сожалению, не стало в двадцать втором году. А тут, в прошлом, я увидел ее энергичной и полной творческих сил.

Жаль только, что не встретились другие ветераны, на которых я равнялся во время учебы и первых шагов в профессии. Лидия Осиповна Гаджиева, крутая расследовательница, еще не приехала в Калинин из Баку, Татьяна Александровна Смелкова, наверное, пока что трудится в сфере образования. Да и молодой Александр Витальевич Хохлов, скорее всего, еще работает где-то в другом месте.

А мне, пожалуй, пора. Еще в гостиницу заселиться надо и город успеть посмотреть. Но перед этим сделать очень важный звонок. Причем из уличного автомата, чтобы было меньше любопытных глаз и ушей.