Гладиаторы «Спартака» - Страница 9

Впрочем, его ждала куда более прозаичная картина: надо было найти и бесшумно убрать прислугу.

Он уже отметил про себя некоторые странности, с которыми столкнулся в этой квартире, — и старая графиня, словно бы ждавшая его и даже обрадовавшаяся ему, и эта комната прислуги — с компьютером и низкой мебелью, и эта напряженная тишина.

Он вышел в столовую. Огляделся. С улицы не доносилось ни звука, — предусмотрительная старая графиня поставила на окна стеклопакеты. В квартире царила мертвая тишина. Лишь из-за белой двери, ведущей из столовой неизвестно куда (он знал, что в квартире четыре комнаты, а наводчики еще ни разу его в обрисовке планов квартир клиентов не подвели), был слышен какой-то шорох, словно там некто разворачивал бумагу огромного пакета, чтобы вытащить подарок и порадовать именинника.

В сложившейся ситуации подарок мог предназначаться лишь ему.

Киллер медленно приоткрыл створки двери.

Перед ним была так называемая темная комната — неглубокая, но достаточно вместительная кладовая. Прямо перед ним, слева и справа от него шли стеллажи, битком набитые банками с консервами, банками с вареньем, пакетами муки, вермишели, круп. С потолка свисали пряно и душисто пахнущие связки каких-то трав.

Глушитель «беретты» медленно двигался по кладовой слева направо.

Когда же глаза киллера и, соответственно, ствол пистолета опустились чуть ниже, парень понял, что оставшиеся у него минуты жизни провел не так, как следовало бы.

Ему бы догадаться по мебели комнаты для прислуги, что прислуга эта — либо карлица, либо лилипутка.

А поняв это, сразу бы направить «беретту» вниз.

Но, увы, нужное время было безвозвратно упущено.

Словно завороженный, он, как в фильме с ускоренной съемкой и замедленным воспроизведением, видел: вот толстомордая карлица двумя руками растянула ручки огромных ножниц, предназначенных для разделки птицы; вот она, отведя назад толстые локти, резко направила свои короткие ручонки вперед, вонзив острые концы ножниц ему одновременно в печень и селезенку...

Боль была неимоверной и бесконечной.

Он еще нашел в себе силы, чтобы, направив черный толстый глушитель в плоское как блин, потное, с выпученными от ужаса и напряжения глазами лицо карлицы, нажать на курок и выпустить в нее столько пуль, сколько времени сумела удержать под пальцем курок его правая рука.

Но карлица, уже умирая, каким-то сверхчеловеческим усилием сумела свести ручки ножниц вместе, разрезав его поджелудочную железу, желудок, и, продолжая давить на огромные пластмассовые ручки, достала острыми концами страшного оружия и его сердце.

Умерли они почти одновременно.

Он тяжело и медленно осел, привалившись спиной к стеллажу с банками консервированной спаржи. Она упала размозженной головой ему на колени, запачкав кровью некогда белоснежную куртку. Впрочем, он и сам был виноват — тут и его крови было достаточно. Но какое это теперь имело значение? Наследников у него не было.

Внутри компьютера за стеной вдруг что-то екнуло и, если бы кто-нибудь в это время заглянул в комнату прислуги, он с удивлением увидел бы, что из принтера выскочила бумажка, лист с каким-то коротким текстом. Тем временем дверцы шкафа после падения киллера сами захлопнулись благодаря пружине. От образовавшегося в результате небольшого дуновения лист из принтера выскользнул со стола и упал на пол текстом вниз...

Начальник Отдела специальных операций Генпрокуратуры России Юрий Федорович Патрикеев встал в то воскресное утро рано.

Казалось, накопленная за неделю усталость не позволит проснуться раньше восьми-девяти. Но на часах, когда он открыл глаза, было всего шесть. И сна — ни в одном глазу. Стараясь не разбудить жену, Патрикеев тихо поднялся, прошел в ванную комнату, принял контрастный душ и побрился. На кухне сварил себе чашку крепкого кофе по-турецки с маленьким тостом. Устраивать серьезный завтрак в такую рань не было смысла по двум причинам: во-первых, есть еще не хотелось, а во-вторых, через пару часов поднимется теща и будет жарить на всю семью свои фирменные сырники из рыночного творога. А пока и кофе хватит. Там же на кухне полковник уютно устроился на коротком диванчике, раскрыл свежие каталоги крупнейших европейских аукционов и принялся их просматривать, обращая особое внимание, во-первых, на картины с обнаженной женской натурой, так называемые ню, и ювелирные изделия с крупными драгоценными камнями.

Такой целенаправленный поиск объяснялся не искусствоведческими пристрастиями профессора Патрикеева, а профессиональными сегодняшними интересами полковника Патрикеева.

Дело в том, что в последние год-полтора в России стали «пропадать» именно такие произведения живописного и ювелирного искусства.

Пока были украдены брошь и перстень в Калининграде и Санкт-Петербурге, пока в результате дерзких ограблений провинциальных музеев были похищены в Костроме, Саратове и Астрахани картины Франсуа Буше «Пастух и пастушка», Фрагонара «Юная пейзанка» и Кустодиева "Этюд к картине «Русская Венера», — эти кражи, ограбления и даже убийства, как это произошло в Питере, привлекали внимание работников местных органов прокуратуры. Но как только эти разрозненные сведения были аккумулированы в Аналитическом управлении Генпрокуратуры и в виде распечатки-справки о прецедентных преступлениях оказались в ОСО у Патрикеева, можно было не говорить о случайных совпадениях.

Патрикеев, пришедший в Генпрокуратуру уже имея степень доктора искусствоведения и ученое звание профессора и за прошедшие десять лет если и не ставший юристом, то научившийся анализировать ситуации как криминалист, в случайности такого рода не верил.

Разрозненные банды или преступники-одиночки действовали явно по наводке, работали, бесспорно, на конкретного заказчика. И заказчик этот был за рубежом, скорее всего. Потому что столь известные вещи продать у нас невозможно. Правда, и в России, и за ее пределами есть с десяток коллекционеров, собиравших свои коллекции в том числе и с применением криминальных методов и наслаждавшихся редкостями в одиночку, не засвечивая похищенные раритеты на выставках и в каталогах.

Но российские собиратели были в разработке ОСО. И, как правило, знали об этом. После создания Отдела специальных операций в Генпрокуратуре преступления, связанные с хищением чрезвычайно редких и очень дорогих и известных в мире произведений искусства резко пошли на убыль. Достаточно было арестовать двух-трех собирателей, подержать их с десяток дней в Бутырках или Крестах и без предъявления обвинения выпустить, взяв подписку о невыезде, как волна такого рода преступлений пошла вниз. В рамках закона все, хотя, конечно, и не очень демократично. Зато эффективно.

Полковник был уверен, что заказ на украденные за последние пару месяцев вещи шел из-за бугра.

Почерк у преступников, похищавших заказанное, заметно различался. Были возбуждены уголовные дела, сыскари УГРО и следователи органов прокуратуры на местах шли по следу, копали старательно, но результатов пока не было видно.

— Кто из видных коллекционеров одновременно интересуется «ню» и драгоценностями с крупными камнями? — вновь и вновь задавал себе вопрос Патрикеев. Почему-то он был уверен, что это один человек.

Рассматривая каталоги в слабой надежде увидеть что-то из похищенного в России, он мысленно перебирал известных ему собирателей драгоценностей и живописи. Но ответа, который искал, не находилось.