Гималайский зигзаг - Страница 64

– Прекрасно, Шакти! – тихо прошелестело из темноты. – А теперь верни мой бивень…

Кто-то шагнул к ней – прямо из стены, сквозь холодный камень.

– Назад! – Бетси отступила на шаг, поднимая пистолет. – Стой, где стоишь!

Отблески факелов упали на лицо того, кто шагнул сквозь твердь.

– Амода! – с облегчением выдохнула девушка. – Ты? Слава богу!

Однако пистолет по-прежнему смотрел в грудь нежданного гостя.

Пламя факелов внезапно рванулось вверх, освещая темное подземелье. Девушка мельком заметила, что Амода почти обнажен, если не считать куска оранжевой ткани, прикрывавший чресла. Она подумала, что парню наверняка холодно, и тут же поняла – холодно ей самой. Захотелось бросить на каменный пол бесполезное оружие, ткнуться лицом в плечо того, по которому же успела смертельно соскучиться…

– Отдай мой бивень.

Увы, сказка кончилась. Бетси поняла, что прятать пистолет рано.

– Ты ошибся, Ам. Я не путаю работу и личную жизнь. Бивень мой, и не в моих правилах расплачиваться с мужиками за то, что я с ними пересплю.

– Тебе не понравилось?

Амода внезапно насупился, став при этом похожим на маленького мальчика, у которого отобрали игрушку. Бетси невольно улыбнулась.

– Понравилась. Очень! Даже очень-очень. Но я приехала за этим бивнем и увезу его с собой.

– Отдай.

Бетси поняла, что переговоры бесполезны. Рука с пистолетом дрогнула. Неужели она сейчас выстрелит в Ама?

…Она уже знала – выстрелит. Убивать не станет, прострелит ногу… Дьявол, ведь у нее нет даже бинта!

Парень шагнул ближе…

– Не надо, Ам! Не подходи! Пожалуйста!..

Внезапно девушка почувствовала, как на плечи валится груз – страшный, невероятно тяжелый, словно на нее обрушились своды подземелья. Что она делает? Ведь этот бивень ей даже не заказывали, это просто артефакт для личной коллекции!..

– Ты станешь стрелять? – парень словно услыхал ее мысли. – Из-за этого?

Девушка подумала, спрятала пистолет, легко качнула бивень на ладони.

– Нет, Ам. Не стану. Пропади оно все!..

Она положила бивень к подножию статуи, отвернулась, присела прямо на холодный каменный пол. Тяжесть исчезла – вместе с остатками сил. Вот и все! Все зря…

– Ты что, плачешь? – девушка почувствовала, как рука Амоды легла ей на плечо. – Не надо, Шакти! Ты же молодец, ты все смогла!..

– Все? – Бетси мотнула головой, пытаясь отбросить упавшие на глаза волосы. – Глупо это, Ам! Глупо! По-идиотски, понимаешь?

– Почему?

Странное дело, его голос прозвучал совсем иначе, незнакомо. Девушка не выдержала, обернулась…

Лицо парня тоже стало другим. Он словно постарел – на годы, на десятилетия. На гладком и чистом лбу прорезались морщины, иным, печальным, безнадежным стал взгляд. Внезапно показалось, что перед ею каменная статуя из древнего храма.

…Она не удивилась. Наверное, устала удивляться.

– Понимаешь, Ам, люди воруют… Люди работают, когда нечего есть, когда нечем кормить детей. У меня хватает денег, а я… Щекочу нервы, наверное… Мне приятно искать, ходить по подземельям, вскрывать древние могилы. А потом подумаешь – зачем?

…Его рука внезапно стала тяжелой, словно и вправду рядом с Элизабет стояла каменная статуя.

– Этот несчастный йети… Он был таким… благородным, сильным! Он ведь погиб из-за меня! Из-за того, что какому-то русскому придурку понадобилась его шкура, а я решила слегка встряхнуться! А теперь профессор… Алекс Енски, Гор… Это тоже из-за меня!..

– Нет, Шакти!

Рука казалась по-прежнему каменной, непривычно звучал голос, но девушке отчего-то стало легче.

– Твоей вины нет. Тот, кого ты называешь йети, сам выбрал свою судьбу – очень много лет назад. Он отстрадал свое, и настал час его освободить. Ты, именно ты помогла ему найти покой. А с твоим очень ученым и очень сварливым знакомым и его сыном все в порядке. Они тоже выбирали – и выбрали. Между прочим, если бы не ты, им пришлось хуже… Ты зря коришь себя, Шакти. Наемник служит из-за денег, герой – ради славы. Ты – не наемник… Встань, здесь холодно!

Амода помог ей подняться. Девушка вытерла слезы, попыталась улыбнуться.

– Но если так, Ам… Тогда почему я не могу взять бивень?

Слабость ичезла, Бетси вновь почувствовала себя сильной и бодрой. Она успела подумать, что из-за Ама, из-за его руки на плече.

…Ее ладонь вновь легла на гладкую слоновую кость.

– Ты не понимаешь.

Девушка вздрогнула. Голос стал совсем чужим, слова прозвучали со всех сторон, как будто заговорили стены.

– Ты не понимаешь, что сейчас в твоих руках.

Да, слова не слетали с уст парня, его губы не двигались, как будто он и вправду превратился в камень.

– Если б это был алмаз размером со слоновью голову или золотая колонна я бы сам помог тебе донести ее до автобуса…

Послышался смех. Негромкий. Каменный…

– Но это очень опасная вещь, Шакти. Верни ее мне.

Девушка упрямо отвернулась. Раз она ни в чем не виновата (сам Амода подтвердил!), если с Енски все в порядке…

…Так отчего она должна оставаться в накладе? Наемник служит ради денег, герой – ради славы!

– А почему я должна отдавать бивень тебе, Ам? Пусть придет хозяин, и…

Договаривать Бетси не стала. Вспомнился вежливый господин Малик в окружении безумных садху. Этих только позови!

– Хозяин? – в каменный голос удивился. – Он принадлежит мне и моему народу. Но ведь ты не веришь в наших богов?

– Конечно не верю, – хмыкнула девушка, прижимая бивень к животу. – Пусть сюда явится Ганеша со всей своей свитой, тогда и поговорим!

Амода печально улыбнулся и посмотрел Элизабет прямо в глаза. На этот раз в его взгляде не было возраста. Девушка увидела бездну, и тянущуюся над горной пропастью дорогу, и сияющее над горами золотое солнце, и отблеск пастушьего костра…

На нее глядела Вечность.

– Ты что же, так еще ничего и не поняла?

– А что я должна была понять, Ам? – Бетси с трудом закрыла глаза. – Что ты жрец Ганеши, прекрасный любовник и к тому же гипнотизер?

И снова – каменный смех…

– Ты называешь меня «Ам», Шакти. Это красивое имя, но у меня много других имен. Индиец понял бы сразу, но ты иностранка, тебе трудно видеть невидимое и понимать непонятное. Я объясню тебе… Или нет, лучше покажу.

Амода властно взмахнул рукой. Тьма у одной из стен сгустилась, превратилась в черный клубящийся сгусток…

Бетси сглотнула. Почему-то вспомнилась крыса по имени Глюкаунча…

Сквозь черноту внезапно прорвался яркий луч света. Миг – и он стал шире, растекся ровным продолговатым пятном, по которому замелькали какие-то тени.

Перед девушкой было Окно. Обычное вроде бы Окно, сквозь которое видны дома, деревья, люди…

То есть, не совсем обычное. Совсем не обычное…

Девушка увидела… себя! Вот она выходит из поезда на лондонском вокзале… Да, в то утро с губной помадой она явно промахнулась!.. Вот ее внимание привлек сутулый молодой человек в светлом костюме, с виду индиец или пакистанец. Он стоит у газетного автомата, держа в руке букетик нарциссов… А вот и потасовка возле стоянки такси! Мисс МакДугал удовлетворенно усмехнулась. Удачно снято!.. Вновь крупным планом молодой индиец… Что-то знакомое привлекло Элизабет в его облике. Глаза! Глаза, в которых плещется Вечность!.. Молодой человек в Окне словно ощутив ее взгляд, внезапно повернулся и, улыбнувшись, сделал приветственный жест «намастэ». Так ничего и не собразив, Бетси помахала рукой молодому индийцу…

…Тот снова сделал жест «намастэ» и низко поклонился.

Бетси вздохнула. Кажется, парад чудес продолжается. Никакая это не видеозапись, а… А что? Наведенная галлюцинация? Снова майя?

Тем временем лондонский пейзаж на в Окне померк. Когда там снова стало светло, девушка увидела вход в пещеру Амарнатх и сидящего подле него старого факира. Солнце немилосердно жгло смуглое, высохшее тело, однако мудрец не замечал ничего вокруг, погруженный в одному ему ведомые тайны, словно его душа бродила в иных мирах.