Герой Рима (ЛП) - Страница 1

Пролог

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII

Глава IX

Глава X

Глава XI

Глава XII

Глава XIII

Глава XIV

Глава XV

Глава XVI

Глава XVII

Глава XVIII

Глава XIX

Глава ХХ

Глава XXI

Глава XXII

Глава XXIII

Глава XXIV

Глава ХХV

Глава ХХVI

Глава ХХVII

Глава ХХVIII

Глава XXIX

Глава ХХХ

Глава XXXI

Глава XXXII

Глава XXXIII

Глава XXXIV

Глава XXXV

Глава XXXVI

Глава XXXVII

Глава XXXVIII

Глава XXXIX

Глава XL

Глава XLI

Пламя потянулось к нему, как руки любовницы, когда он обнаженный шел между двумя огнями. Он чувствовал их теплую ласку на своей коже, но знал, что оно не причинит ему вреда, ибо это было пламя Тараниса, а он был слугой этого бога. Плоть другого человека была бы обожжена и сморщена его жаром, но он останется нетронутым.

Когда он добрался до дальнего конца зала,  Эймер, верховный жрец, ждал его с одеждой, которую он будет носить в пути, очищенной и благословленной. Друид был очень древним, сморщенный человеческий скелет, иссохший и изношенный долгими годами тяжелого труда, учебы и воздержания в огромных залах Пенцеррига со стенами из дуба. Но жизненная сила все еще была сильна в нем, и Гвлим почувствовал это сейчас, вместе с осязаемым расширением собственного разума, когда молочно-бледные глаза встретились с его глазами. Ни слова не было сказано, когда Эймер передал ему знания, которые приведут его к цели, но он ясно видел путь вперед. Черные горы с их глубокими ущельями и узкими тропами вдоль пенящихся, усыпанных камнями ручьев. Великая бурлящая река, глубокая и темная, которую он должен пересечь невидимым. Затем, что еще опаснее, ровные зеленые пастбища с их протоптанными тропами и любопытными обитателями, прежде чем он достигнет последнего убежища в лесах и далеком море.

— Готово, — сказал жрец дрожащим, старческим голосом. —  Очищение завершено.

Гвлим быстро оделся и последовал за друидом в темноту, где ждали кони. Они пробирались сквозь ночь по скрытым тропам, пока не достигли края невысокого утеса, возвышающегося над узким пляжем. Снизу доносилось тихое шипение волн, ритмично разбивающихся о галечный берег, и он увидел темную фигуру, работающую над хрупким судном из дерева и кожи животных, которое должно было переправить его. Свет или его отсутствие делало море тусклым, свинцово-серебристым, а за ним виднелись более темные и зловещие очертания материка. Между Моной, священным островом друидов, и страной декеанглиев существовали более короткие пути, но за ними, несомненно, следили.

— Они скоро придут за нами. — Слова Эймера были едва слышны. — К тому времени ты, должен уже выполнить свою задачу.

Гвлим кивнул. Больше нечего было сказать. Он понял, что после этой ночи больше никогда не увидит Эймера. Вскоре легионы Рима пройдут через те самые горные ущелья, чтобы разрушить последний оплот друидов и навсегда сломить их могущество. Он почувствовал тупую боль сожаления от осознания того, что не разделит судьбу жрецов, которые обучали его и лелеяли его непрекращающийся поиск знаний. Но у него была своя миссия, и она была еще важнее. Ибо даже когда копья легионов обрушатся на Мону, он раздует угли давно забытого огня, который был кельтской гордостью, и создаст пожар, который поглотит каждого римлянина на острове Британия. Стыд, обида и унижение были бы его величайшим оружием. После шестнадцати лет завоеваний и унижений племена созрели для восстания; все, что им было нужно, это искра и лидер. Гвлим станет искрой, боги предоставят лидера.

— Неси слово. Неси его далеко, но с осторожностью. Тебя не должны поймать. — Эймер сделал паузу, дав Гвлиму время подумать о мрачной реальности своих последних слов. — Посоветуй терпение. Когда придет время, боги пошлют знак: гнев Андрасты прольется с неба, и народ Британии поднимется из своего рабства и сметет узурпаторов с нашей земли водоворотом крови и пламени.

— Гнев Андрасты. — Молодой человек прошептал эти слова про себя, словно это была молитва, прежде чем осторожно, не оглядываясь, спуститься к пляжу.

В чем заключалась гибель Спарты и Афин, как не в том, что, как бы они не были сильны в войне, затем они отвергли от себя, тех, кого завоевали?

Клавдий, император Рима, 48 г. н.э.

Долина Северн, земли Силуров, сентябрь 59 г. н.э.

Неужели прошло всего десять минут?  Гай Валерий Верренс стиснул зубы, скрывая улыбку, и его глаза встретились с глазами противника, но если в них и читалось какое-либо послание, то оно не соответствовало тому, что он хотел увидеть: этот ублюдок насмехается над ним. Он тяжело дышал, вдыхая ноздрями резкий сосновый запах свежесрубленного пня, на который опирался его правый локоть. В то же время он почувствовал, как напряжение, разрывавшее большой мускул на его плече, немного ослабло. Он направил импульс облегчения вверх по предплечью и вдоль внутренней стороны запястья к пальцам правой руки. Увеличение силы, должно быть, было еле заметным – он едва ощутил это сам, – но он обратил внимание на легкое движение бровей Креспо, когда они дернулись, и понял, что центурион тоже это почувствовал. Локоть противника располагался точно слева от его собственного, а рука, которая сжимала его руку была мозолистой, и у нее была гибкость строительного кирпича. Пальцы, похожие на когти, сжались с силой, способной сломать кость, но он устоял перед искушением принять вызов. Вместо этого он направил всю свою силу на то, чтобы сдвинуть кулак Креспо влево; любого движение, даже на волосок, было бы достаточно. Пока что Креспо не уступал даже этому. Но, и он тоже. Эта мысль заставила его усмехнуться, и толпа легионеров, окружившая пень, приветствовала знак доверия. Борьба на руках был излюбленным занятием в Первой когорте Двадцатого легиона. Все, что для этого требовалось, это плоская поверхность и место, чтобы присесть. Иногда они боролись ради удовольствия. Иногда на азартный интерес. А иногда только потому, что они ненавидели друг друга до глубины души.

Когорта шесть дней находилась во временном лагере с подветренной стороны силурского городища. Когда две недели назад кавалерийский патруль не вернулся, легат незамедлительно отреагировал. Возмездие в силе. Три тысячи человек – пять когорт легионеров и смешанное подразделение вспомогательной пехоты и конницы из Галлии и Фракии – двинулись за своими знаменами вниз по реке Северн, а затем на запад, в суровую гористую местность за ней. Они нашли головы, двадцать из них, все еще в шлемах, как указатели на тропе. Несколько несчастных кельтских крестьян, подобранных по пути и подвергнутых допросу, привели их сюда. Пять из этих шести дней ушло на то, чтобы вырыть ров и вал вокруг основания скалистого холма, который теперь полностью изолировал жителей крепости как от помощи, так и от бегства.

Валерий сосредоточился на своей правой руке, пытаясь вложить в нее больше силы. Под коротким рукавом его туники вздулись массивные мускулы, словно пытаясь вырваться из-под кожи, и под загорелой кожей виднелись извивающиеся змеи темных вен. Бицепс раздулся до размеров маленькой дыни и сравнялся с размером мускула Креспо, которого считали самым сильным человеком в когорте. Его предплечье было широким, сужающимся к запястью, где сухожилия торчали, словно корни деревьев, а запястье было крепко связано с запястьем Креспо лоскутом из красной ткани, так что ни один из мужчин не мог сдвинуть хватку и победить обманным путем. Но он знал, что Креспо попытается, потому что тот был мошенником, лжецом и вором. Но он также был  и старшим центурионом, что делало его неприкасаемым. Почти.