Герои Гражданской войны - Страница 7

Копился опыт, множились знания. Были и неудачи и промахи. Но в неудачах закалялся характер, а успехи рождали уверенность в собственных силах. Изощрялось, оттачивалось мастерство полководца.

Подобно другим советским военачальникам, Тухачевский, прежде чем учиться командовать армиями, строил со всем трудовым народом, с партией эти армии. Он не заступал на готовое, строил по кирпичику и знал в армии всех и все. Вот эта школа складывания первых регулярных соединений Красной Армии была и академией полководцев. Новых, красных, советских.

8-ю армию принимал командарм, имя которого уже стало известно и Советской республике и врагам ее.

Недолго пробыл Тухачевский на Южном фронте, немногим более трех месяцев.

На юге страны, в донских степях, под Царицыном, белоказачьи части генерала Краснова потерпели сокрушительное поражение. Но на Северном Кавказе в это время успели окрепнуть, получить значительную помощь Антанты «добровольцы» Деникина. Перейдя в наступление, они сумели потеснить и сильно растрепать нашу 11-ю армию, в их руках оказались Екатеринодар, Новороссийск, Пятигорск, Ставрополь.

8-я армия, которой командовал Тухачевский, действовала на Донце. В ее задачу входило освобождение Донецкого бассейна, Луганска и окончательный разгром белоказаков.

Тухачевский должен был укрепить армию, покончить с партизанщиной, наладить работу штабов. Его сняли с Восточного фронта и направили на юг, зная, сколь успешно Михаил Николаевич формировал 1-ю Революционную. Этот опыт нужно было использовать. И Тухачевский действительно обновил 8-ю армию. Имея дело уже с людьми, которые раньше его приезда заняли свои посты в штабах, командные должности, Тухачевский неустанно учит их. Учит и штабной работе и налаживанию транспорта, учит непосредственно на месте боя управлению артиллерией, взаимодействию частей.

Красновские части откатывались к югу, казаки разбегались по домам.

Но из-за их спины вылезал Деникин, объединивший в своих руках командование всеми армиями контрреволюции на юге. Это была грозная армия. И с ней нужно было бороться во всеоружии.

Но в это время Михаила Николаевича по личной просьбе снова вернули на восток, где решалась судьба Советской республики.

Весной 1919 года Колчак открыл новый поход Антанты против Советской республики. Он хребет этого похода, главная сила. Адмирал больше не нуждается в ширмах. Все эти эсеро-меньшевистские «правительства» Сибири, Урала, Поволжья могут только ввести в заблуждение. «Правительства» разбегались. Иногда их просто разгоняли. Для некоторых свергнутых «социалистов» нашлись местечки в колчаковских «министерствах», «департаментах», «сенате». Все как в доброе, старое время. И армия Колчака устраивается по образцу старой, царской. Сам адмирал — «верховный правитель России» — России, а не только Сибири. Остальные «правители» должны подчиниться ему, «Остальные» подчиняться не хотели. Колчак еще в Сибири, а там видно будет!.. Колчак не единственный враг. Кроме него — Юденич под Петроградом, Деникин на юге, паны на западе. К тому же имеются англичане, французы, греки, турки, американцы, японцы. Подхода войск адмирала ждут не дождутся кулацкие банды, сформированные эсерами.

У Колчака более 130 тысяч штыков и сабель, 1 300 пулеметов, 210 орудий. Хотя у Красной Армии на Восточном фронте пулеметов и орудий больше, да стрелять нечем. Мало и конницы, а у Колчака белоказачья армия Дутова.

Численное превосходство за Колчаком. Восточный фронт Красной Армии — от силы 100 тысяч штыков и сабель и почти никакого резерва. Республика опоясана фронтами, на других направлениях тоже нужны штыки, сабли, пулеметы, орудия.

«Верховный правитель» правил, но «верховным командующим» в его штабе были английские генералы. Они командовали и «правителем». В штабе находился и французский генерал Жанен.

К весне 1919 года в ставке Колчака был выработан план похода на Москву. При обсуждении этого плана дебатировались два варианта — английский и французский, северный и южный.

Английский генерал Нокс настаивал на том, чтобы Сибирская армия Колчака, выбравшись с Урала, наносила удар на север по линии Вятка — Вологда, где предполагалось соединение с войсками интервентов, а затем уже через Ярославль они пойдут на Москву.

Генерал Жанен тянул Колчака на юг, к Самаре, на соединение со ставленником французов Деникиным, а там уже через Самару — Саратов и к Москве.

Колчак хотел одного — войти в Москву первым, ни с кем не делить лавры и власть диктатора «всея Руси». Но он не мог не считаться с мнением англичан, так как целиком зависел от них.

Северный вариант восторжествовал. Но когда в начале марта 1919 года Колчак начал поход на Москву, в ходе операций южное направление и бои за выход к Волге у Казани приобрели большее значение, чем удар на Вятку — Вологду.

Советские войска были вынуждены отступать по всему фронту. С боями, упорно огрызаясь у каждого города, каждого населенного пункта.

Отступая, переходили в контратаки. Но силы были неравны. 5-я армия, которую 4 апреля 1919 года принял Тухачевский, стояла в центре Восточного фронта на уфимском направлении, против нее действовала в пять раз большая Западная армия генерала Ханжина. В распоряжении Тухачевского было всего 11 тысяч штыков и сабель, тогда как под командованием Ханжина сосредоточилось их более 50 тысяч.

Нерадостную картину застал Михаил Николаевич, прибыв в 5-ю армию. Измотанная в боях, поредевшая до того, что полки насчитывали иногда не более двух-трех сотен человек, с расстроенным транспортом, 5-я не могла удержать Уфы и откатывалась к Волге. На стыке ее со 2-й Красной армией, также отходившей на запад, образовался разрыв, который все больше и больше расширялся. Остатки 5-й отступали по двум расходящимся направлениям — к Бугульме и Белебею. Связь со многими частями штабом армии была потеряна. 26-я стрелковая дивизия, наиболее сохранившаяся, а потому и наиболее боеспособная, оказалась отрезанной.

А на Восточном фронте решалась судьба революции.

«Все на Колчака!» Восточный фронт объявлен ЦК партии главным, решающим направлением борьбы с белогвардейцами и интервентами. Казалось, у измученной, голодающей, мерзнувшей республики нет сил, ресурсов, чтобы пополнить ряды истерзанных армий, дать патроны и снаряды, обмундирование и хлеб. Но так казалось только маловерам. По призыву партии тысячи коммунистов, десятки тысяч рабочих встали под ружье.

И не случайно в этот решающий момент, когда борьба на юге была еще далеко не закончена, партия перебрасывает Тухачевского с Южного на Восточный фронт.

Михаил Николаевич знал, что из всех армий Восточного фронта ему предназначена самая малочисленная, самая пострадавшая, но стоящая теперь на самом главном направлении удара колчаковцев.

Когда он прибыл в штаб, там еще были взволнованы таким редким в регулярной войне эпизодом, как непосредственное участие работников штаба и роты охраны в отражении атак противника. Штабные работали на пределе сил, им уже трудно было управлять войсками, на них действовало угнетающе многодневное отступление.

Тухачевский видел, что необходимо заменить значительную часть и командного и политического состава армии. Не потому, что они были плохи, а потому, что нуждались и в физическом и в моральном отдыхе. Нуждались многие командиры и в специальных военных знаниях. Но когда Михаил Николаевич говорил им об этом, те искренне удивлялись. Разве можно в такое время думать об учебе? «Бей беляков!»— вот аксиома, которую они усвоили твердо и которая была, как им казалось, единственно правильной военной доктриной. Тухачевскому трудно было переубедить этих горячих, самоотверженных, храбрых людей.

Степан Вострецов — кузнец, ставший в 1905 году членом РСДРП. Рядовой империалистической войны, кавалер трех георгиевских крестов, произведенный за храбрость в прапорщики, потом заместитель командира Волжского полка славной 27-й дивизии. Некогда ему было учиться до революции, не мог он этого сделать и в ходе ее. Тухачевский умел разглядеть в людях их истинное призвание и не давал покоя Вострецову. Он хотел заставить его учиться. И ведь заставил. Тухачевский мог бы гордиться тем, что его ученик первым получил четыре ордена Красного Знамени. А рядом сражались и другие командиры, бывшие рабочие, солдаты, которым тоже так не хватало знаний.