Герои - Страница 132

– Чтобы доставить такую бумагу в один конец, нужна неделя. Еще неделю эдикт будет идти назад. А прошел всего день с небольшим, когда…

– Можете считать это магией. Туша его величества может действительно пребывать в неделе пути в Адуе, но правая-то его рука?

Словно в доказательство Байяз поднял руку.

– Правая-то рука у него несколько ближе. Хотя стоит ли об этом теперь рассуждать, – он с огорченным вздохом отошел и начал сворачивать пергамент. – Коли вы говорите, что у меня нет полномочий, я сожгу эту никчемную бирюльку. А что мне остается?

– Стойте! – Финри едва сдержалась, чтобы не выхватить у него свиток. – Не надо.

– То есть вы не возражаете против отставки вашего отца?

Финри прикусила губу. Война – это ад и все такое, но она предоставляет возможности.

– Он подал в отставку.

– В самом деле? – Байяз радушно улыбался, но зеленые глаза блестели жестко, изумрудными пуговицами. – Вы снова меня удивляете. Мои искренние поздравления с поистине невероятным взлетом вашего мужа. Ну и понятно, вашим собственным… Госпожа губернаторша.

Свиток он держал на отлете за краешек. Она взялась за другой. Но он не выпускал.

– Однако помните. Людям нравятся герои, но на их место всегда находятся новые. Одним лишь пальцем одной руки я сотворяю вас. И одним же, но другой, – он пальцем поддел ее за подбородок, вызвав в шее прострел боли, – я могу повергнуть вас в прах.

Финри сглотнула.

– Я понимаю.

– Ну тогда желаю вам хорошего дня!

И Байяз, вновь цветя улыбкой, выпустил и ее, и свиток.

– Прошу передать эту счастливую новость вашему супругу. Хотя вынужден вас просить: держите ее пока между собой. Люди могут не так отнестись, не так понять – как, кстати, и вы поначалу – как действует магия. А я передам назначение вашего мужа его величеству вместе с известием, что сделал предложение. Идет?

– И даже очень, – сказала Финри, прокашлявшись.

– Мои коллеги в Закрытом совете ужасно обрадуются, что дело решилось столь быстро. Когда ваш муж поправится, вам предстоит посетить Адую. Формальности назначения. Парад, вроде того. Часы помпезности в Кругу лордов. Завтрак с королевой. А вам, – Байяз, взыскательно приподняв бровь, отвернулся, – я настоятельно рекомендую приобрести из одежды что-нибудь получше. С эдаким героическим оттенком.

Чистая комната, свет из окна струится на кровать. Никаких тебе стенаний. Крови. Недостающих конечностей. И ничего не знать не так уж плохо. Даже хорошо, кому везет. Одна рука пряталась под покрывалом, другая – костяшки в подживших царапинах – лежала на простынях, приподнимаясь и опадая вместе с дыханием.

– Гар.

Он закряхтел, затрепетали ресницы.

– Гар, это я.

– Фин, – он потянулся кончиками пальцев к ее щеке. – Ты пришла.

– Ну а как же. – Она взяла его ладонь в свою. – Ты как?

Он шевельнулся, поморщился, тускло улыбнулся.

– Честно сказать, не очень… Но я чертовски везучий. Просто чертовски, оттого, что у меня есть ты. Я слышал, ты выволокла меня из-под обломков. Казалось бы, это я должен тебя спасать…

– Чтоб тебе было легче, отыскал тебя и вынес Бремер дан Горст, а я только носилась вокруг да лила слезы.

– Слезы у тебя всегда легко проходят, за что я тебя, кроме всего прочего, и люблю. – Веки у него смыкались. – А Горст… ничего, стерплю… спаситель все-таки…

Она легонько стиснула ему ладонь.

– Гар, послушай. Тут кое-что произошло. Нечто чудесное.

– Я слышал. Мир.

– Да нет. – Она нетерпеливо дернула плечом. – В смысле да, и это тоже, но…

Она склонилась, взяла его ладонь обеими руками.

– Гар, послушай меня. Ты получаешь кресло своего отца в Открытом совете.

– Что?

– И кое-что из его земель. Они хотят, чтобы мы… то есть ты… Король хочет, чтобы ты занял место Мида.

Гар недоуменно моргнул.

– Генерала дивизии?

– Лорда-губернатора Инглии.

На его лице мелькнуло беспокойство.

– А почему я?

– Потому что ты хороший человек. – И хороший компромисс. – И уж точно герой. Твои деяния удостоились внимания короля.

– Герой? – он фыркнул. – Как ты это сделала?

Гар попытался приподняться на локтях, но Финри воспрепятствовала, аккуратно уперев ему руку в грудь. Кстати, вот она, возможность выложить ему всю правду – мысль, от которой она тут же отмахнулась.

– Это сделал ты. Представь себе, ты оказался прав. Усердие, преданность и иже с ними. Ты пошел впереди. И тем самым это сделал.

– Но…

– Чш-ш.

И она поцеловала его в губы – сначала с одного краешка, затем с другого, а затем в серединку. Запах изо рта был несвежий, ну и что. Нельзя допустить, чтобы Гар все необдуманно порушил.

– Поговорим об этом потом. А сейчас отдыхай.

– Я тебя люблю, – прошептал он.

– Я тебя тоже.

Она нежно погладила его по лицу, подернутому дымкой дремоты. А и вправду. Он хороший человек. Один из лучших. Честный, храбрый, безоглядно преданный. И они подходят друг другу. Оптимист и пессимист, романтик и циник. А что такое любовь, как не поиск и обретение того, кто тебе подходит? Того, кто возмещает твои недостатки? Того, с кем и над кем ты работаешь.

– Что-то они запаздывают, – пробурчал Миттерик.

Вокруг стола стояло шесть стульев. На одном восседал новый лорд-маршал его величества, втиснутый в парадный мундир с аксельбантом и непомерно тугим для такой шеи воротником. Второе занимал Байяз, тихонько тарабаня сардельками пальцев по столешнице. На третьем примостился Ищейка, щурясь в сторону Героев; щеку ему временами подергивал нервный тик.

Горст стоял со скрещенными на груди руками, в шаге за стулом Миттерика. Рядом слуга Байяза со свернутой картой Севера. Позади, в пределах каменного кольца, но за пределами слуха, в картинно натянутых позах расположилась горстка самых старших армейских чинов из числа оставшихся. Печальное дополнение. Мид, Веттерлант, Винклер и еще многие уже не с нами. И Челенгорм тоже. Горст нахмурился. «Видно, быть со мной на короткой ноге – все равно что получить смертный приговор». А с южной стороны Деток, в парадном облачении, как на плацу, выстроился в полном составе Двенадцатый полк его величества; под прохладным солнцем поблескивал в положении «на плечо» лес алебард. Небольшое напоминание, что мы сегодня стремимся к миру, но более чем готовы к его альтернативе.

Лично Горст, несмотря на побитую голову, пылающую щеку и десятки ссадин и порезов – ушибы не в счет, что снаружи, что внутри, – к альтернативе был готов вполне. Даже, можно сказать, за. Причем очень. Просто руки чешутся. «Если на то пошло, какое применение я могу себе найти в мирное время? Обучать фехтованию недорослей-офицеров? Ошиваться при дворе хромым псом в поисках объедков? Отправиться королевским обозревателем сточных канав куда-нибудь в Колон? Или забросить к чертям наставничество, отрастить брюхо и стать загульным чудаковатым пьяницей, живущим на байки о былой славе. Ба, вон Бремер дан Горст! Когда-то он был чуть ли не первым стражником у короля, слыхали? Давайте-ка возьмем писклявому шутнику-забулдыге кувшинчик! А еще лучше десять, пускай при нас обоссытся!» Настроение портилось все сильнее. «Или… принять предложение Черного Доу? Вот так взять и отправиться туда, где о таких, как ты, народ слагает песни, а не хихикает за спиной. Где мир не наступает никогда. Вот он, Бремер дан Горст – герой-триумфатор, внушающий благоговейный страх всему Северу…»

– Ну наконец-то, – буркнул Байяз, вмиг кладя конец фантазиям.

По склону с Героев спускалась рать северян, поблескивали кованые ободы размалеванных щитов. Похоже, к альтернативе готов и враг. Горст вкрадчивым движением подвигал в ножнах запасной клинок, высматривая засаду. Можно сказать, лелея мысль о ней. Пусть хоть один приблизится на лишний шажок, и меч будет обнажен. «И мир станет лишь еще одним событием, которого в моей жизни так и не состоялось».