Герцогиня-самозванка - Страница 61

Лана вдруг вспомнила рубиновые сережки матери, которые она на корабле обменяла на шаль.

Она не станет плакать. Ни за что не станет сейчас плакать.

Потеряв дар речи, она могла только молча смотреть на сверкающие кроваво-красные камни.

При виде ее реакции он заговорил мягче:

– Мне нужно кое-что тебе сказать.

Она покачала головой:

– Не надо ничего больше говорить. Я не вынесу новых сюрпризов. Мне придется расплачиваться по карточным долгам?

– Никаких долгов. По правде говоря, как раз наоборот.

Она с подозрением посмотрела на него:

– Не понимаю, как это может быть долг наоборот.

– Слишком много денег. Настолько много, что всю мою взрослую жизнь мне приходилось избегать женщин, которым хотелось выйти за меня замуж, чтобы их заполучить.

– Так я тебе и поверила. Такой талантливый актер, как ты, мог бы придумать что-то и получше.

– Это правда. Видишь ли, Лана, как бы мне временами ни нравилось притворяться игроком и актером, я на самом деле герцог Амберленд, восемнадцатый по счету наследник трона Англии.

Лана тяжело опустилась на край кровати и воззрилась на него, не желая верить ни единому слову.

– Вот видишь! Ты такой же, как все в этом доме. Ты так часто повторял эту ложь, что сам начал в нее верить.

– Тебе все здесь говорили правду. Это ты не хотела ее слышать. Каждый обитатель этого дома так или иначе связан с монаршими семьями. Все, кроме Уизерса – он на самом деле мой камердинер, – оказались на улице после того, как их выгнали их царственные наниматели, которым они служили преданно и верно. Наверное, это еще одна причина, по которой я решил, что любовь и брак не для меня, Я слишком часто видел, сколько боли причиняют требования королевской крови. А моя кровь чересчур королевская, – добавил он с невеселой улыбкой.

– Ты хочешь сказать, что все их рассказы – правда? Что Надя действительно была портнихой княжны? Что Колетт действительно была возлюбленной принца Уэльского?

Джесс молча кивнул.

Кажется, она и сама давно это поняла… и все же…

– А Мария и Роуз?

– Мария была экономкой во дворце короля Испании. Она вынуждена была бежать, чтобы ее не уложили к нему в постель. И она забрала с собой племянницу, зная, что Роуз вскоре может ожидать та же участь. Как и остальные, они искали свободу в. этой стране. Как я мог не приютить их у себя в доме, когда мне было чем с ними поделиться?

Лана могла только качать головой, слушая все эти вещи.

– Неудивительно, что они превозносят тебя до небес!

– Я не заслуживаю похвал, Лана. Пусть я был лишен любви, но у меня в избытке было и образования, и денег. В этом мне повезло. Но так как я сомневаюсь, чтобы те семнадцать человек, которые опережают меня в своих правах на престол, в ближайшее время умрут, я намерен и дальше жить в этой чудесной новой стране, наслаждаясь свободой, которую я успел полюбить. Я убежал в Америку, чтобы избавиться от жизни аристократа и положить конец проискам женщин, намеревающихся выйти за меня замуж ради моих денег и титула. И я должен был раз и навсегда прекратить попытки моих родных женить меня просто для того, чтобы получить наследника титула. В этой неизвестной стране я, к своему изумлению, обнаружил, что мне нравится работать и отдыхать с теми чудесными простыми людьми, которые здесь живут. А еще я обнаружил у себя способность наживать деньги.

– Ты хочешь сказать – играя в карты?

Джесс рассмеялся:

– Я хочу сказать – занимаясь бизнесом, покупая землю и продавая ее людям, которые обладают настоящим талантом, чтобы строить великолепные здания. На самом деле этот особняк действительно мой. Он был моим первым вложением денег, когда я сюда приехал.

Он увидел, что Лана беззвучно открывает и закрывает рот. У нее не получалось произнести ни одного слова.

– Подумай о том, чтобы разделить жизнь со мной, Лана! Если тебе когда-нибудь надоест жить в Нью-Йорке, я буду счастлив взять вас с Колином в мое поместье неподалеку от Лондона, или в мой особняк в Дублине, или в особняк в Испании, или в небольшое поместье под Парижем.

Теперь Лана поняла, почему он мог говорить с каждой из женщин на ее родном языке. И все-таки ей никак не удавалось поверить всему, что она услышала.

– Если то, что ты мне сказал, правда (хоть я ни на секунду тебе не поверила), ты мог бы выбрать себе любую женщину!

– Конечно, так я и поступил! – Он опустился перед ней на колено и протянул сверкающее рубинами кольцо. – Я выбрал тебя, Лана. Только тебя. Пожалуйста, согласись стать моей женой и разреши мне усыновить Колина, чтобы моя жизнь стала по-настоящему счастливой.

– Но… – Совершенно растерявшись, Лана начала беспокойно ходить по комнате, пытаясь разобраться в услышанном. – Почему ты давным-давно не рассказал мне всю правду?

Джесс встал и посмотрел ей в глаза:

– Я чуть было так не сделал. В тот вечер, когда ты подошла ко мне в таверне, заплаканная, мне хотелось все тебе рассказать. Но ты так упорно верила в то, что я какой-то опасный и отчаянный мошенник, что мне не хватило духа тебя разочаровать. А потом все пошло вразнос, и я уже не мог все тебе рассказать, не рискуя тебя потерять. И хотя я горжусь тем, что готов вести рискованную игру, такой риск был для меня неприемлем.

– Чтобы ты да испугался риска? – Лана коротко выдохнула. – Я. больше не знаю, чему верить. То ты уверял меня в том, что ты – плут и актер, а теперь я должна поверить, что ты – аристократ и родственник королевы Англии?

– Верь вот чему, Лана. Только этому. Когда я увидел, как самоотверженно ты любишь Колина и как отважно готова за него сражаться, не думая о том, на какие жертвы придется идти тебе самой, я обнаружил, что верю в силу любви. Я далеко не сразу признался себе в этом, но в конце концов осознал случившееся. Я люблю тебя всем сердцем. Ты – самая лучшая женщина на всем свете. Пожалуйста, скажи, что ты тоже любишь меня и что проведешь всю жизнь рядом со мной.

– Ах, Джесс!

Вместо ответа она обняла его за шею и подставила ему свои губы для поцелуя, который лучше всяких слов сказал ему про ту любовь, что жила в ее сердце.

Когда взволнованные разговоры перешли в радостные крики, они наконец повернулись к дверям, где столпились уже все их домочадцы. Надя и Колетт, Клара, Мария и Роуз, а за их спинами возвышался Уизерс, державший Колина на руках, чтобы тот мог заглядывать в комнату поверх голов женщин. Все они радостно улыбались и хлопали в ладоши.

– Надо немедленно делать объявление в церкви! – воскликнула Мария.

– Я составлю чудесное меню для свадебного завтрака! – громко провозгласила Клара.

– Я немедленно начинаю шить самое красивое в мире подвенечное платье! – объявила Надя.

– Как это удачно, дорогая, – проговорила со смехом Колетт, – что вы уже привыкли называться герцогиней!

Герцогиня! Это слово заставило Лану улыбнуться и изумленно покачать головой. Кто бы мог поверить тому, что Лана Данливи – сирота, иммигрантка и неискушенная в любви девушка – не только безоглядно влюбится в игрока и актера (причем влюбится взаимно), но что она в итоге станет герцогиней Амберленд? Это было просто немыслимо!

– Пока, – заявила она, посылая Колину воздушный поцелуй, – я бы предпочла, чтобы меня называли тетечкой Ланой.

– Я могу предложить более удачное прозвище. – Джесс притянул ее к себе и снова поцеловал – к немалой радости всех присутствующих. – Как насчет жены?

– О да! – Она снова обняла его за шею и ответила на его поцелуй, изумляясь тому, как колотится ее сердце: казалось, оно больше никогда не будет биться спокойно и ровно! – Из всех титулов этот нравится мне больше всех.

Пока они целовались, остальные продолжали улыбаться и строить планы. Но когда их поцелуй стал жарче, Уизерс смущенно кашлянул и закрыл дверь, предоставляя им заслуженную возможность побыть наедине.

Наслаждаясь своей новообретенной любовью, они даже не заметили, когда голоса их домочадцев стихли. Тишину комнаты заполнили тихие вздохи, сладкие стоны – и идеально согласованное биение двух сердец.