Герцогиня - Страница 14
Поила ее молодая особа в темно-сером длинном платье с белым передником. Темные волосы – на пробор и закреплены на затылке. Личико округлое, бледное. В глаза не смотрит.
– Спасибо, – Лина попыталась улыбнуться, – наверное, я слишком долго была на солнце. Но мне уже лучше.
– Слава Ангелам, – последовал тихий ответ.
Девушка отставила чашку и принялась поправлять под спиной Лины подушки, усаживая ее на огромной кровати.
Тут Лина спохватилась: лежала она, укрытая по самое горло, в нижнем белье. Верхняя одежда, что на ней оставалась – свитер и джинсы – куда-то пропали. А в заднем кармане джинсов оставался паспорт…
– Где моя одежда? – осторожно спросила Лина.
– Милорд приказал отдать в стирку.
– Черт… – только и выдохнула Лина. Паспорт. Фотография бабули…
– Но все, что было в карманах, на трюмо, – торопливо добавила девушка, – изволите проверить?
– Нет, спасибо. Я верю… вам…
Лина из-под ресниц оглядывала помещение.
Если это и была спальня, то наверняка спальня кого-нибудь монарших кровей. Нежно-голубые обои, позолоченая лепнина на потолке, лавандового цвета драпировки, обрамляющие высокое окно. Сквозь стекла все так же светило солнце.
А мебель! Подобное Лина видела только один раз, в Эрмитаже. Сплошная резьба и позолота.
Раритетная мебель, в общем.
– Что это за дом? – обратилась она к девушке, которая, судя по всему, была прислугой.
– Это особняк мистера Вилмера. Вернее, Дамиана Вилмера, мисс.
«Исчерпывающе», – только и подумала Лина. Знать бы еще, кто такие Вилмеры…
«Наверняка шишки какие-нибудь местные», – решила она, – «и принес меня сюда, видимо, хозяин. Дамиан Вилмер».
Лина вновь посмотрела на девушку. Выглядела та худенькой и бледненькой, как будто недокормленной – вот они, прелести цивилизации девятнадцатого века!
– Как тебя зовут?
– Катарина, мисс…
– Э… Катарина, скажи пожалуйста, мне можно во что-нибудь переодеться?
– О, конечно! Его светлость велел подать вам пеньюар и сорочку. Я повесила их в изножье кровати. Переодеть вас?
– Я сама, благодарю, – Лина села на кровати.
Белоснежная пена кружев действительно ожидала ее.
Поняв все без слов, Катарина быстро вышла.
А Лина свесила ноги с кровати, осторожно поднялась во весь рост – тут же ее качнуло от слабости, но положение спас резной столбик, поддерживающий балдахин.
«О свежем белье, конечно же, можно забыть», – она вздохнула. Затем стянула все-таки то оставшееся, что на ней было, нырнула в тончайшую, словно паутинка, сорочку – та оказалась до пят – и накинула поверх пеньюар, который вполне мог сойти за предмет высокой моды. Завязала на груди белую атласную ленту.
Почувствовав себя чуть более защищенной, Лина босиком пересекла спальню и остановилась перед трехстворчатым трюмо на гнутых ножках. Там, рядом с цветными флакончиками и коробочками, в самом деле лежал ее паспорт в потертой обложке. Она раскрыла его и вздохнула с облегчением – фото бабушки осталось на месте, равно как и полис медицинского страхования. Хотя… на кой он ей здесь?
Лина вернулась на кровать, взяла с подноса чай, допила. Невыразимо вкусный, изысканный букет – она таких никогда не пробовала. На тарелочке сиротливо лежал кусочек бисквита, и Лина отправила его в рот. В конце концов, она очень, очень давно не ела, а тут непонятно, что впереди ждет.
Подобрав под себя ноги, девушка укрылась легким одеялом и, откинувшись на подушки, задумалась.
Следовало бы теперь сообразить, как себя правильно вести. Ведь ее наверняка будут расспрашивать – кто, откуда. Да и вообще, рано или поздно выпроводят восвояси.
Сразу просить работу служанки?
Лина поморщилась.
Конечно, можно, но…
Если бы ее тут считали служанкой, то никто не стал бы укладывать в эту прекрасную постель, да еще и выдавать столь роскошное белье.
Следовательно, здешние полагают, что она… из другого сословия?
Покачала головой. Черт, как все сложно. А что у них здесь с религией? Не потащат ли сразу на костер?
Лина прикрыла глаза. Потом вспомнила: был в институте преподаватель, позитивный такой мужик лет сорока. И именно он внушал своим студентам, что в любой ситуации… что бы ни случилось… никто не обязывает их сразу говорить «да» или «нет». Всегда можно не ответить ничего, а сперва подумать над ответом. А еще… вовсе необязательно начинать продвигать свою мысль. Сперва имеет смысл послушать мысли других.
«Так и сделаю», – решила Лина, – «послушаю вначале, что мне будут рассказывать».
В конце концов, всегда можно сослаться на полную потерю памяти.
В историях про попаданок в подобное верили если не все, то процентов девяносто аборигенов.
Придя к такому соглашению с самой собой, Лина все ж таки не утерпела, поднялась с кровати и подошла к окну. Отодвинула тюлевую занавеску и выглянула наружу.
С высоты третьего этажа открывался прекрасный вид на город. Светлый, чистый, кое-где украшенный зелеными островками парков. Возникало впечатление, что особняк стоял на некотором возвышении относительно прочих зданий. Скорее всего, просто город вползал на гору. Если присмотреться, за спинами дальних особняков блестела синь реки.
По чистым улицам прогуливались вальяжно, торопились, сновали туда-сюда как муравьи, люди. Женщины – в пышных платьях, все как одна. А еще, очень редко, по мостовой проносились автомобили, образцы двадцатых годов прошлого века. При этом ехали они по большей части бесшумно и как будто без выхлопов.
– Хм, – только и сказала Лина.
И что ей делать здесь дальше? Вернуться бы. Но с ходу заявлять о своем истинном происхождении не хотелось.
Поразмыслить ей толком не дали. Раздался осторожный стук в дверь, и низкий мужской голос произнес:
– Могу я войти?
***
Она нервно облизнула пересохшие вдруг губы. Потом бегом добралась до кровати, укрылась одеялом и только после ответила:
– Да.
Резная деревянная дверь медленно открывалась, и в образовавшуюся щель уже был виден оливкового цвета длинный сюртук и такие же брюки. Взгляд метнулся к лицу – резкие черты, острый нос, широкие брови с изломом. Щегольская стрижка, позволяющая темным волосам небрежно виться. Глаза теплого оттенка…
Мужчина вошел в спальню, не торопясь, огляделся по-хозяйски. Затем придвинул себе стул. Девушка выдавила из себя улыбку, совершенно не представляя, что последует дальше.
– Мисс…
– Лина, – нервно выпалила она, – позвольте… поблагодарить за такое… невероятно спасение. Вы, вероятно, Дамиан Вилмер?
– Да, – неторопливо ответил он. Лина чувствовала, что ее разглядывают с огромным интересом, ну прямо как неведомую зверушку. Вот бы знать еще, что такого он в ней усмотрел.
– Из какой вы семьи, Лина?
«Ну вот, началось!»
Комкая одеяло, она наивно захлопала ресницами.
– Я… я не помню. А разве это имеет значение?
«Всегда имело, не будь дурочкой».
Дамиан прищурился, глядя на нее. И медленно ответил:
– А что вы помните? До того момента, как лишились чувств в квартале Цветочниц?
Лина сцепила пальцы в замок. Ей не нравилось врать. Более того, врать она не умела. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Я пришла в себя у разбойников, мистер Вилмер, – хрипло сказала она, – смогла бежать, мне помогла одна девушка. И приехала в этот город.
– Кого вы искали в Перхеште? – бархатный голос Дамиана ласкал слух, заставляя мурашки разбегаться по коже.
«Дамский угодник, не иначе», – подумала Лина, и от этой мысли ей почему-то стало неприятно.
– Девушка, что помогла мне бежать от разбойников, советовала обратиться к ее тетке. Описала дом… но здесь все дома оказались одинаковы.
– Вы никогда здесь раньше не были?
– Не помню, – прошептала Лина, – ничего не помню до того, как попала к тем…
– Я надеюсь, они вам не навредили? – Дамиан приподнял великолепную бровь.
– О… – сообразив, что именно он имеет в виду, Лина поняла, что краснеет, – нет. Я успела сбежать.