Геракл - Страница 87

Я не приказывала тебе искушать незрелых девчонок, которым ты годишься в отцы! Воздай должное богам, что я заплатила за тебя огромную сумму, иначе ты был бы давно четвертован и сожжен, как раб, ослушавшийся свою госпожу!

Геракл возмущенный вскочил со своего места и сорвал платье Омфалы. Бросив его на пол, он принялся топтать его ногами, крича при этом:

И очень хорошо, царица! Просто прекрасно! Я согласен на любые условия, делай со мной все, что хочешь, но в твои одежды я больше рядиться не буду! Ты можешь меня выпороть, можешь убить, ведь я всего-навсего твой раб, но я раб-мужчина, а не раб-евнух!

Царица выслушала длинную тираду и гневно прищурила глаза.

Хорошо, по крайней мере, что ты признаешь, что ты мой раб! Но рабов ждут соответствующие наказания!

Геракл в эту минуту уже пожалел о своих словах, невольно сорвавшихся с языка, но - что делать? -было поздно.

Ты уже давно заслужил свое наказание,- продолжала Омфала.- Следуй же за мной!

Сказав это, царица развернулась и пошла, гордо подняв голову. Геракл, как побитая собака, поплелся за ней.

Растоптанное Гераклом платье осталось лежать на каменном полу.

Они вышли из комнаты ткачих, затем из тронного зала. Долго-долго шли по длинным коридорам дворца, потом спустились в подвал.

Там горели факелы. Омфала сняла один со стены и пошла дальше, освещая себе дорогу. Геракл старался не отставать, чтобы не остаться в темноте.

Наконец, царица остановилась перед узкой дверью с железным засовом.

«Там меня ожидает палач!» - подумал Геракл.

Омфала достала ключ и отомкнула замок.

Распахнув дверь, она в первый раз за всю дорогу обернулась к Гераклу и процедила сквозь зубы:

Заходи!

Геракл повиновался и ступил в темноту, ожидая, что тяжелая дверь за спиной сейчас захлопнется и отрежет его от внешнего мира.

Дверь, действительно, захлопнулась, однако Омфала вошла следом за Гераклом. Сын Зевса недоуменно вытаращил глаза, но промолчал.

Между тем, царица заперла изнутри дверь. Геракл посмотрел ей в лицо. Оно было все так же холодно, губы плотно сжаты, глаза прищурены. Весь облик царицы говорил о ее решимости и сосредоточенности.

«Что же она задумала?» - задал себе вопрос Геракл, но вслух спросить не решился.

Омфала повыше подняла факел и вышла на середину широкого помещения. Огонь выхватывал только небольшое пространство, и поэтому ничего нельзя было судить о предназначении комнаты.

Царица опустила факел вниз, и Геракл увидел на полу огражденное камнями место для очага. Горка дров возвышалась на этом месте, поленья быстро занялись от факела.

Омфала оглянулась и воткнула ставший ей ненужным факел в железное ушко на стене.

Когда зажженный огонь разгорелся, Геракл рассмотрел помещение, но даже сейчас не мог понять, для чего оно предназначалось. Комната была уставлена различными приспособлениями, которые можно было принять за орудия палача, об этом заставлял думать и костер в центре комнаты. Но для чего, в таком случае, могло служить шикарное низкое ложе недалеко от огня? Неужели для отдыха мучителей?

На ложе была навалена гора подушек. Омфала подошла к ложу и вдруг со стоном опустилась на него.

Ох, как долго нужно идти по дворовым коридорам, чтобы попасть в мою любимую комнату! -сказала царица.

Грудь ее вздымалась.

Но это необходимо для того, чтобы нас здесь никто не мог найти! - добавила Омфала и призывно посмотрела на Геракла.

Сын Зевса недоумевал.

Ты больше не сердишься на меня, госпожа?

К Омфале вернулся ее надменный вид:

Еще как сержусь! И почему это ты заговорил со мной, раб?

Геракл решил: «Будь, что будет, но извиняться не стану!»

Но царица, казалось, не ждала оправданий. Она откинулась на подушки и потянулась. Потом снова села, посмотрела на огонь и произнесла:

Однако, это пламя греет слишком сильно!

С этими словами она сняла платье, и Геракл второй раз увидел молодое тело царицы. И тут он понял, что это не камера пыток, а комната страсти. Те приспособления, от которых он со страхом отворачивался, служили для различных, порой просто фантастичных способов занятия любовью. Скорее всего, они были привезены из заморских стран.

Омфала была настоящим знатоком подобных развлечений!

Вот о каком наказании говорила я, раб! - произнесла царица, обведя рукой комнату.

Геракл следил за ней взглядом.

Тебе придется провести здесь со мной весь этот день и всю ночь! - размеренно промолвила Омфала.

Силач раздумывал, плакать ему или смеяться. Наконец, он осторожно спросил:

Но как подкрепишь ты свои силы, госпожа? Я не вижу никакой еды!

Ты осмеливаешься спрашивать меня о чем-то?

Я забочусь о твоем здоровье, о госпожа! - смиренно возразил Геракл.

Не беспокойся! - усмехнулась царица.- Здесь есть определенные запасы.

Она указала рукой в далекий и почти не освещенный угол комнаты. Там на столике стоял поднос со всякой снедью и несколькими высокими кувшинами.

Я с голоду не умру! - вторично усмехнулась царица.

Она сделала ударение на слове «я».

Но, если хочешь,- добавила Омфала,- можешь выпить пару глотков вина. Это придаст тебе новые силы!

Я еще старых не потерял,- смиренно возразил герой.

Да? - улыбнулась царица.- Приятно слышать!

Геракл перевел дух.

А теперь скажи мне правду, герой,- продолжила Омфала.- Как я тебе нравлюсь?

Что мог ответить Геракл? Как истинный муж, вспомнил он в эту минуту далекую Деяниру, которая была несказанно прекрасней Омфалы.

Ты очень красива,- пробормотал Геракл.

Не слышу! Скажи громче! - нетерпеливо воскликнула царица.

Ты очень красива!- повторил Геракл.

Между тем, ты тяжко оскорбил меня,- обиженно произнесла Омфала.

Когда же? - недоуменно спросил силач.- В комнате ткачих?

- Нет, раньше,- ответила царица, закинув руки за голову.- Когда ко мне приходила Филомена.

Два полушария ее небольших грудей заколыхались и взметнулись вслед за руками.

- Твое мужское естество восстало,- продолжала царица,- когда ты увидел ее. Ко мне же ты тогда остался равнодушным.

Геракл напряженно наморщил лоб. «Как она злопамятна!» - подумал он.

- Тебе придется долго искупать свой грех! - произнесла Омфала и положила свою прохладную руку на могучее плечо героя.

Они встретились взглядами.

- Иди сюда,- прошептала царица и, откинувшись на подушки, увлекла Геракла за собой.

Сын Зевса подумал: «Чего только не придется претерпеть бедному рабу!» - и заключил в свои объятия своенравную госпожу.

- Об этом мгновении я мечтала с того самого момента, когда ты впервые появился в моем дворце, и даже раньше! - тихо произнесла Омфала и умиротворенно закрыла глаза.- Думаешь, почему я согласилась отвалить за тебя такую большую сумму?

* * *

С тех пор рабская жизнь Геракла стала не такой тяжелой. Даже Иолай удивился, но когда герой рассказал, какой ценой он купил послабление, долго хохотал и хлопал себя по коленкам.

Геракл взял с него обещание никому об этом не рассказывать, и Иолай торжественно поклялся. Однако, о новой любовной связи царицы Омфалы скоро все равно заговорил весь дворец.

Естественно, что Омфала не удовлетворилась одним днем и одной ночью, проведенными в объятиях прославленного героя. Гераклу пришлось частенько бегать в заветную комнату, где, в основном, происходили их встречи.

Однажды, когда Геракл и Омфала отдыхали, в голову Гераклу пришла соблазнительная мысль: попросить царицу выпустить его на некоторое время за пределы дворца. Он скептически улыбнулся и постарался отогнать эту мысль, посчитав ее совершенно нереальной, но затея снова и снова возвращалась, не давая Гераклу покоя.

«Ну что ей стоит?-думал Геракл.- Здесь и так все окрестности заполнены ее людьми. Я никуда не смогу убежать, меня сразу же поймают. Зато я смогу немного походить по вольной земле и, быть может, поохотиться в окрестных лесах...»

При мысли о возможной охоте у Геракла зачесались руки и он решился заговорить на эту тему с Омфалой. Однако, как приступить к разговору? Прямо с места такие дела не делаются!