Гера - Страница 8
– А папа твой чем занимается?
– Прокурор. Витковский Глеб Иванович. Слышал?
– Ясно.
Сашка пошел к авто. Только столичной прокуратуры ему и не хватало…
Но Лека тоже потопала следом.
– Эй, чувак, не бросай меня. Нехорошо девушку оставлять одну на ночной трассе.
– А пустой джип оставлять хорошо?
– Моего никто не возьмет, – сказала уверенно.
Села рядом с ним в машину и умолкла.
– Куда тебя? – поинтересовался Сашка хмуро.
– А сам куда ехал?
Куда? Никуда…
– Послушай, девочка.., – говорит он мрачно. – Я знакомится с тобой не хочу. Скажи куда – подкину. Без лишних разговоров.
Она улыбается. У нее улыбка очень долгая – во времени… Очень загадочная.
– И все? И как зовут, не скажешь?
И вдруг она выхватывает из сумочки пистолет и направляет прямо на Сашку.
– А так?
«Пристрелит, – думает Сашка. – Точно киллер. Стопудово».
– И так. Стреляй!
Смотрит на ее маленький пистолет и сомневается: травматический?
– Ладно, живи пока, мальчик. До клуба «Ниагара» подшофери – и свободен! – она, наконец, убирает оружие. – Испугался?
Сашка молчит. Молчит до самой «Ниагары».
– Думал, ты киллер, – говорит, глядя вверх на сияющую вывеску клуба.
Она смеется.
– Прости, я твою тачилу слегка попортила. Клевая «бэха», новая. Была. Я машины очень люблю…
Не торопится уходить.
– И оружие?
– Да.
– Травматика?
– А ты шаришь…
– Гера меня зовут.
– Очень приятно, Гера. Танцевать со мной пойдешь?
– Нет. Танцевать не пойду.
– Чего так?
– Сегодня тяжелый день был. Давит. Звезды на небе давят.
– Звезды? Это бывает…
И продолжает странно улыбаться.
– Телефон? – спрашивает он, любуясь ее темными губами и блестящими в темноте глазами.
Она протягивает визитку: «Витковская Елена Глебовна. Психолог». И номер телефона.
– Ты психолог? – Сашка вертит визитку, пытаясь увидеть что-то другое.
– Вполне возможно. Это чтобы телефон не записывать. Бывай!
Она идет к клубу. И Сашка невольно засматривается на ее узкие подростковые бедра и длинные ноги. Лека…
Потом, попетляв по ночному городу, возвращается домой. Нелегко жить одному, а он все время один – с тех пор, как уехал учиться в столицу.
Визитка Леки завалилась куда-то. Потерялась. Попала в пространственную щель и исчезла. Потом как-то спросил у Грома:
– Ты с Витковским сталкивался по жизни?
Тот перекрестился на купол собора за окном.
– Бог миловал.
– А дочку его знаешь?
– Которая за теннисистом замужем?
– За каким теннисистом?
– Хрен его знает. За Штеффи Граффом.
– Штеффи Графф – баба.
– Баба? А кто их, лесбиянок разберет, кто из них баба, кто мужик…
Сашка отмахнулся. Уехал в очередной рейс – к чеченским партизанам. Дело оказалось медленным и путаным. Но закончилось удачно. А Сашка все думал о Турции… Думал, что с ней, и как она, и жива ли… Мало ли, на что она способна.
Навалилась дождливая осень, заскреблась ветками деревьев в стекла офиса.
– Мрачно у нас, – констатировал Гром и включил обогреватель.
Офис давно утратил свое предназначение. В нем нет ни бумаг, ни счетов, в компах – стерты все файлы. Ребята, которые остались в деле, перестали мелькать в одном месте, собираться на дружеские вечеринки и снимать вместе девчонок.
Но Гром по-прежнему любил бывать в офисе. Разгребал какие-то пыльные газеты, принимал случайных посетителей, отвечал на ошибочные звонки. Секретарь, какая-то бухгалтерша, несколько менеджеров – маялись без дела в инете.
– Офис нам нужен, – объяснил Гром Сашке. – Это наша вывеска. Я же бизнесмен. «Транссервис» должен существовать. Это точка отсчета.
А от этой точки и тянулась длинная и извилистая кривая деятельности компании «Транссервис».
Осень выдалась дождливой и тихой. Сашка тоже стал приходить в офис – ковырялся в Сети, раскладывал пасьянсы и все вспоминал ее бледное, изможденное лицо с огромными серыми глазами.
– Как думаешь, в Турции сейчас холодно? – спросил у Грома.
– Где? В Турции? На сайтах турагентств глянь.
И всмотрелся в Сашку внимательнее.
– Так что там Турция? Ты так и не рассказал.
– Ничего. Стамбул – красивый город.
– Лучше нашего?
– Нет, не лучше.
– Ну, вот. А я уже перепугался: Стамбул какой-то, мать его, лучше нашего Киева?!
9. СВИДАНИЕ
Потом она позвонила. У Сашки дыхание перехватило, и мобила чуть не вывалилась из руки от коротенького «ало?»
– Это Лека, – представилась девушка. – Чего ты молчишь? Не помнишь меня?
Сашка еще подумал.
– Помню. Телефон откуда?
– Пробила по твоим номерам.
– Папа пробил?
– Зачем папа? Сама. А ты нехилый чел в городе, Гера. Непонятно, чем занимаешься, но нехилый чел.
– Спасибо. Только у отца не спрашивай, чем занимаюсь, – усмехается Сашка невесело.
– Увидимся?
– Есть желание?
– В некотором роде…
«Почему нет?» – думает Сашка про себя. И в то же время, Лека – не девчонка с дискотеки, у которой можно и имени не спрашивать. Ему не нужен секс с ней – это хлопотно… и… лишнее это. Секса у него хватает, и не хочется.
Вечером они встречаются у фонтана на площади. Машину пришлось оставить на стоянке, и она это хитро рассчитала: он без авто, почти безоружен, с букетом – в лучших традициях романтических кинофильмов. Она тоже без своего джипа-танка. Беззащитные, словно обнаженные – первобытные люди на ладонях Земли.
– Здравствуй, – девочка на тонких каблучках берет букет роз из его рук и целует его в щеку.
О том, почему он первым не позвонил, – ни одного вопроса. Она умышленно обходит острые углы. Но зачем?
– В ресторан? – Сашка оглядывает площадь.
Он не романтик по духу. То есть – в этом случае не романтик. Кончился его романизм, давно… Далеко.
– Нет, давай прогуляемся просто… Пешком. Ты отвык, наверное, пешком-то?
– Отвык. И… это несколько опасно.
– Ну, вот: по острию бритвы. Давай!
Он берет ее за руку.
– Давай, раз ты придумала.
Площадь не представляет опасности. Гуляют парочки, сидят подростки с пивом, с другой стороны – гудит на остановке транспорт. И все-таки Сашка чувствует себя не в своей тарелке. О Леке вообще не думает. Мыслей на нее не хватает.
– Так ничего о себе и не расскажешь? – спрашивает она.
– Присядем, может?
Не дождавшись ответа, он подводит ее к скамейке.
– Неуютно мне под открытым небом, – признается честно.
Она садится.
– То тебе под открытым небом неуютно, то звезды на тебя давят.
– Звезды – это другое.
– Уже не давят? – она несколько презрительно кривится.
У нее смуглая кожа, большие карие глаза и темные губы. Волосы – каштановые, снова заправленные под очки. Она экзотична. Изысканна. Она – само обаяние.
– Ты, правда, замужем за теннисистом? – вдруг спрашивает Сашка первое, что приходит ему в голову.
– Уже – нет. Два года была замужем. Мы в Канаде жили, в Торонто. Я там училась. Потом вернулась.
– Почему?
– Поняла, что не люблю.
– Это важно?
– Для меня – да.
– А может такое быть, что женщина любит и не хочет быть вместе с тем, кого любит?
– Может, если он женат, у него дети, семья. Тогда она отказывается от своей любви, жертвует…
Сашка мотает головой:
– Нет-нет…
– У тебя проблемы?
– Какие проблемы?
– Я сразу поняла, что у тебя проблемы, еще в тот раз, – говорит она спокойно.
– Потому что я отказался потанцевать?
– Нет, не поэтому. А потому что ты постоянно думаешь одну мысль – это на тебе написано – ноющая боль.
– Ты же психолог…
Сашка поднимается.
– Пойдем лучше – выпьем. А потом – ко мне…
– Я не хочу ехать к тебе, друг. Я не хочу секса. У меня может быть все, что я захочу. Завтра же я могу выйти замуж. Но мне не нужен просто брак, просто секс.