Геноцид - Страница 3

Мы второй раз в течение этого столетия столкнулись с врагами русской культуры и цивилизации, относящимися к нам в лучшем случае так, как плохой охотник относится к стаду животных. Для идеологов современной революции, как и для их духовных предшественников, организовавших переворот 1917 г., развязавших мировую и гражданскую войны во втором десятилетии нынешнего века, наш народ и наша страна есть не более чем объект наживы, а запланированное порабощение их требует уничтожения русского культурного генотипа. Поэтому в отношении нас «все дозволено». Поэтому действия, квалифицируемые в гражданском обществе как преступления, в отношении России восхваляются как подвиги реформаторов. Поэтому вместо конкурентной рыночной среды мы получили господство криминала, вместо правового государства – олигархию и прислуживающую ей коррумпированную бюрократию, вместо свободы слова – тотальную дезинформацию, вместо расцвета творчества – деморализацию населения, вместо экономического роста – колонизацию.

Следует заметить, что идеология, устанавливающая принципиальные различия в правах (в реальном, а не юридическом смысле) разных групп людей, весьма распространена не только в прошлых, но и в современных социальных системах. Возрождение института рабства в Чечне, претензии на мировое господство американской финансовой олигархии, дискриминация арабского населения в Израиле, русских в Эстонии и Латвии, колонизация России компрадорскими кланами по идеологии разделения общества на полноценных и второсортных людей (согласно которой первым в отношении вторых «все дозволено») сродни практике расизма, этнической или религиозной дискриминации прошлых веков. Во многих идеологических системах разделение общества на избранных и всех остальных с присвоением первыми всех прав вторых является неоспоримой нормой. Спектр этих систем очень широк – от примитивного тюремно-лагерного деления общества на «паханов» и «шестерок» до наукообразной школы классовой борьбы в «научном коммунизме» и прошедшей через века и страны идеологии «избранного народа».

Идеологические системы, обосновывающие разделение общества на привилегированную (полноценную) и бесправную (неполноценную, ущербную) части с предоставлением первым морального права на любые формы эксплуатации и насилия в отношении вторых, играли и продолжают играть большую роль в реальной практике общественных отношений. Такие идеологические системы могут исповедоваться как открыто (что происходит обычно в периоды войн, требующих массовой мобилизации людей на организованное убийство граждан враждебных государств и, следовательно, обоснования ущербности последних), так и скрыто (среди считающих себя избранными групп, руководствующихся «двойной» моралью). В последнем случае за ширмой официальной идеологии равенства для широких масс властвующие или претендующие на привилегированное положение группы на практике исповедуют свою особую идеологию избранности, снимающую моральные ограничения и разрешающую преступления против остальной части общества. В социальной психологии мобилизующее значение, которое для любой социальной группы имеет противопоставление «мы – они», хорошо известно. На этом основано формирование и самосохранение каждой нации, каждого клана, каждой борющейся за власть группы. Разумеется, это противопоставление вовсе необязательно принимает антагонистический характер и еще реже переходит в фазу войны с целью взаимного истребления.

Вместе с тем, в большинстве известных общественных систем противопоставление властвующей элиты и остального общества имело фундаментальное значение в структурировании социальных связей и поддержании механизма господства привилегированного меньшинства над неорганизованным большинством. В течение почти всей истории человечества это было нормой, обосновывавшей рабовладение, крепостничество, открытое социальное неравенство. Не является это редкостью и сейчас, встречаясь в самых разных социальных системах – от тоталитарных до демократических. В частности, многократно заклейменная позором практика разделения социалистического общества на привилегированную номенклатуру и всех остальных схожа в этом смысле с доминирующей в странах так называемой развитой демократии реальной практикой кланового формирования правящей элиты, структурируемой семейными связями, престижными клубами, масонскими ложами, религиозно-этническими общинами.

В нашей истории вопреки народно-религиозной философии соборности практическая организация общества в разное время характеризовалась весьма жесткими формами противостояния правящей элиты и народных масс. При этом в периоды социальных революций идеология, обосновывающая привилегированное положение обновленной правящей элиты, носила русофобствующий, антинародный характер. Так, в частности, было в эпоху Петра I, в период свержения Самодержавия и последовавшей за этим гражданской войны. В эпоху коллективизации и ГУЛАГа, вплоть до победы СССР в Великой Отечественной войне, русофобия составляла важнейший элемент самоопределения правящей элиты. Аналогичная ситуация наблюдается и в современной структуризации нового правящего класса, возникающего на почве разложения Советской империи. Антинародное самоопределение правящей элиты в смысле противопоставления себя большинству населения и обоснования на этой основе своего морального (а иногда и юридического) права на господство и привилегии является в мировой истории скорее нормой, чем исключением.

Первоначально претензия на господство строилась, как правило, на этнической основе (так, в частности, создавались первые империи – Древнегреческая, Римская, Могольская, Инкская, в которых власть закреплялась за привилегированным этническим меньшинством). Впоследствии при формировании великих империй, требовавших широкой социальной базы для поддержания власти элиты, доминирующим стал религиозный принцип, во многом снимающий остроту социальных противопоставлений (Византийская, Арабская, Священная Римская, Российская империи).

Новое время продемонстрировало большое разнообразие идеологических оснований в механизмах воспроизводства правящих элит как на страновом, так и на международном уровнях. Правилом при этом стало формирование и поддержание двойной идеологии общественного устройства: одна идеология (всеобщего равенства, свободы и справедливости) – для широких масс, другая (обосновывающая право элиты на господство, привилегии и вседозволенность) – для элитарных групп. Последние при этом могут исповедовать разную идеологию в зависимости от своего положения в механизме власти – от народных представителей (в органах государственной власти) до этнических землячеств и семейных кланов (со своей скрытой формой самоорганизации и собственной системой моральных норм) и, наконец, масонских лож и сект (с тайной формой самоорганизации, особыми обязательствами перед членами и вседозволенностью в отношении непосвященных).

К сожалению, у нас короткая историческая память и крайне слабое понимание реальных механизмов власти в современных демократических обществах. В силу свойственных русской культуре идеалов социальной справедливости, гуманизма, правды и добра, реальная картина управления обществом остается скрытой от общественного сознания, которое легко мифологизируется и направляется современными приемами массовой пропаганды и внушения. Идеология фашизма не укладывается в голове у русского человека, трижды спасавшего Европу и мир от порабощения и истребления монгольской ордой, наполеоновской армией и гитлеровскими войсками. Но именно подобная идеология антирусской направленности характерна для революционеров-реформаторов, захвативших и удерживавших власть в 1992–1998 гг. При всей ее противоестественности для нашего мировоззрения необходимо признать, что теоретики и практики такой идеологии, присвоившие наше национальное богатство и изгадившие нашу страну, не рассматривают нас как полноценных людей и в соответствии со своими убеждениями считают себя вправе творить в отношении населения России что угодно – от присвоения общественного имущества до организации гражданских войн и переворотов, развращения детей и деморализации общества. Пока мы не усвоим этот урок, мы обречены на вырождение, а страна – на колонизацию. Надо знать, с кем имеешь дело, и действовать соответственно. Если бы наши отцы и деды пытались хлебом-солью задобрить гитлеровских или наполеоновских захватчиков с тем, чтобы те не грабили наши города и села, то едва ли мы сегодня имели бы возможность даже говорить на родном языке. Мы же на протяжении почти семи лет разрушительной революции своей пассивностью и покорностью потворствовали политике геноцида собственного народа.