Гениальность и помешательство - Страница 13

Следует еще заметить, что почти все гениальные люди еврейского происхождения обнаруживали большую склонность к созданию новых систем, к изменению социального строя общества; в политических науках они являлись революционерами, в теологии – основателями новых вероучений, так что евреям, в сущности, обязаны если не своим происхождением, то по крайней мере своим развитием, с одной стороны, нигилизм и социализм, а с другой – христианство и монотеизм Моисея, точно так же, как в торговле они первые ввели векселя, в философии – позитивизм, а в литературе – неогуморизм (neo-umorismo). И в то же время именно среди евреев встречается вчетверо и даже впятеро больше помешанных, чем среди их сограждан, принадлежащих к другим национальностям.

Известный ученый Серви вычислил, что в Италии в 1869 году один сумасшедший приходился на 391 еврея, т. е. почти вчетверо больше, чем среди католиков. То же самое подтвердил в 1869 году Верга, по вычислениям которого процент помешанных среди евреев оказался еще значительнее. Так,

среди католиков приходится 1 сумасшедший на 1775 человек

среди протестантов 1 сумасшедший на 1725

среди евреев 1 сумасшедший на 384

Тиггес (Tigges), изучивший более 3100 душевнобольных, говорит в своей статистике помешательства в Вестфалии, что оно распространяется среди ее населения в такой пропорции:

От 1 до 8 на 7000 жителей среди евреев

От 1 до 11 на 14 000 среди католиков

От 1 до 13 на 14 000 среди лютеран.

Наконец, для 1871 года Майр нашел число помешанных:

в Пруссии 8,7 на 40,000 христиан и 14,1 на 10 000 евреев.

В Баварии соответственно 9,8 и 25,2.

Во всей Германии 8,6 и 16,1.

Как видите, это – поразительно большая пропорция, особенно если принять во внимание, что хотя среди евреев и много стариков, чаще всего подвергающихся помешательству от старости, но зато чрезвычайно мало алкоголиков.

Такая роковая привилегия еврейской расы осталась, однако, незамеченной со стороны антисемитов, составляющих язву современной Германии. Если бы они обратили внимание на этот факт, то, конечно, не стали бы так негодовать на успехи, делаемые несчастной еврейской расой, и поняли бы, как дорого приходится евреям расплачиваться за свое умственное превосходство даже в наше время, не говоря уже о бедствиях, испытанных ими в прошлом. Впрочем, вряд ли евреи были более несчастливы, чем теперь, когда они подвергаются преследованиям именно за то, что составляет их славу.

Значение расы в развитии гениальности, а также и помешательства видно из того, что как то, так и другое почти совершенно не зависит от воспитания, тогда как наследственность оказывает на них громадное влияние.

«Посредством воспитания можно заставить плясать медведей, – говорит Гельвеций,[10] – но нельзя выработать гениального человека».

Несомненно, что помешательство лишь в редких случаях является следствием дурного воспитания, тогда как влияние наследственности в этом случае так велико, что доходит до 88 на 100, по вычислениям Тиггесса, и до 85 на 100, по вычислениям Гольджи. Что же касается гениальности, то Гальтон и Рибо (De l’Heredite, 1878) считают ее всего чаще результатом наследственных способностей, особенно в музыкальном искусстве. Так, среди музыкантов замечательными дарованиями отличались сыновья Палестрины, Бенды, Дюссека, Гиллера, Моцарта, Эйхгорна; семейство Бахов дало 8 поколений музыкантов, из которых 57 человек пользовались известностью.

Между живописцами мы встречаем наследственные таланты у ван де Вельде, Ван Эйка, Мурильо, Веронезе, Беллини, Караччи, Корреджо, Миерис (Mieris), Бассано, Тинторетто, а также в семье Кальяри, состоявшей из дяди, отца и сына, и особенно в семье Тициана, давшей целый ряд живописцев, как это видно из приложенной здесь родословной таблицы, заимствованной мной из неисчерпаемого источника сведений по этой части – из книги Рибо «De l’Heredite».

Между поэтами можно указать на Эсхила, у которого два сына и племянники были также поэты; Свифта – племянника Драйдена; Лукана – племянника Сенеки, Тассо – сына Бернарда; Ариосто, брат и племянник которого были поэты; Аристофана с двумя сыновьями, тоже писавшими комедии; Корнеля, Расина, Софокла, Кольриджа, сыновья и племянники которых обладали поэтическим талантом.

Из натуралистов составили себе известность члены семейств: Дарвина, Эйлера, Декандоля, Гука, Гершеля, Жюсье, Жоффруа Сент-Илера. Сыновья самого Аристотеля (отец которого был ученый, медик), Никомах и Каллисфен, а также племянники его известны своей ученостью.

Сын астронома Кассини был тоже знаменитым астрономом, племянник его 22 лет уже сделался членом Академии наук, внучатый племянник – директором Обсерватории, а правнучатый племянник составил себе известность как натуралист и филолог. Затем вот генеалогическая таблица Бернулли:

Все они составили себе имя в той или иной отрасли естественных наук. Еще в 1829 году один из Бернулли был известен как химик, а в 1863 году умер другой член той же семьи – Христофор Бернулли, занимавший должность профессора естественных наук в Базельском университете.

Гальтон, часто смешивающий талантливость с гениальностью (недостаток, от которого и я не всегда мог отделаться), говорит в своем прекрасном исследовании, что шансы родственников знаменитых людей, сделавшихся или имеющих сделаться выдающимися, относятся как 151/2: к 100 – для отцов; 131/2: 100 – для братьев; 24: 100 – для сыновей. Или же, если придать этим, равно как и остальным, отношениям более удобную форму, мы получим следующие результаты: в первой степени родства: шансы отца – 1: 6; шансы каждого брата – 1: 7; каждого сына – 1: 4. Во второй степени: шансы каждого деда – 1: 25; каждого дяди – 1: 40; каждого внука – 1: 29. В третьей степени: шансы каждого члена приблизительно 1: 200, за исключением двоюродных братьев, для которых – 1: 100.

Это значит, что из шести случаев в одном отец знаменитого человека есть, вероятно, и сам человек выдающийся; в одном случае из семи брат знаменитого человека также отличается выдающимися способностями; в одном случае из четырех сын наследует выдающиеся над общим уровнем свойства отца и т. д.

Впрочем, цифры эти, в свою очередь, сильно изменяются, смотря по тому, применяем ли мы их к гениальным артистам, дипломатам, воинам и пр. Тем не менее даже эти громадные цифры не могут дать нам новых доказательств в пользу полной аналогии между влиянием наследственности на развитие гениальности и помешательства, потому что последнее проявляется, к сожалению, с гораздо большей силой и напряженностью, чем первое (как 48 к 80). Далее хотя закон, выведенный Гальтоном, вполне верен относительно судей и государственных людей, но зато под него совсем не подходят артисты и поэты, у которых влияние наследственности с чрезвычайной силой отражается на братьях, сыновьях и в особенности на племянниках, тогда как в дедах и дядях оно менее заметно. Вообще, это влияние сказывается в передаче помешательства вдвое сильнее и напряженнее, чем в передаче гениальных способностей и притом почти в одинаковой степени для обоих полов, тогда как у гениев наследственные черты переходят к потомкам мужского пола в пропорции 70 к 30 сравнительно с потомками женского пола.[11] Далее, большинство гениальных людей не передают своих качеств потомкам либо потому, что остаются бездетными,[12] либо вследствие вырождения, подобно тому, как мы видим это в аристократических семействах.[13]