Генерал короля - Страница 65

— В городе только и говорят о том, как сэра Ричарда посадили в тюрьму. Даже те, кто жаловался на суровость Гренвиля, теперь требуют его освобождения. Сегодня днем тысяча людей собралась у замка, и все требовали губернатора. Тому просто придется его отпустить, если он не хочет, чтобы замок сожгли прямо у него на глазах.

— Губернатор только выполняет приказы, он ничего не может сделать. Требования надо направлять сэру Эдварду Гайду и совету принца.

— В городе говорят, что весь совет перебрался в Труро, так они испугались бунтов.

Вечером, когда спустилась тьма, я слышала на рыночной площади топот ног, далекие крики, видела отблески огней и факелов. В окна городской ратуши бросали камни, поэтому хозяин нашего постоялого двора рано закрыл ставни и двери, опасаясь за свои собственные стекла.

— Вокруг замка поставили двойную охрану, — сказал он Матти, — а войска до сих пор сидят взаперти по казармам.

Я с горечью подумала, что именно сейчас, благодаря обрушившимся на него несчастьям, Ричард стал популярной фигурой, и это вполне закономерно. Страх руководит людьми. Они не доверяют ни Хоптону, ни кому бы то ни было, а только Гренвилю, который один способен, по их мнению, удержать врага за рекой Теймар.

Когда полковник Роскаррик вернулся, я с первого взгляда по угрюмому выражению лица поняла, что сделать ничего не удалось.

— Генерал просил нам передать, что он не хочет, чтобы его освобождали силой. Он надеется на военно-полевой суд, для того, чтобы оправдаться перед принцем. А нас и всю армию он просит продолжать нести службу под командованием лорда Хоптона.

Господи, почему же он сам всего двенадцать часов назад отказался это делать?!

— Таким образом, ни бунта, ни штурма замка не будет? — спросила я.

— Во всяком случае, армия в этом участия не примет, — ответил Роскаррик подавленно, — мы приняли присягу и будем служить лорду Хоптону. Вы слышали последние новости?

— Нет.

— Дартмут пал. Губернатор сэр Хью Поллард и еще около тысячи человек попали в плен. Фэрфакс рассек Девоншир линией фронта с севера на юг.

Стало быть, на военно-полевой суд времени не будет.

— Что же приказывает делать ваш новый командующий?

— Пока ничего. Он теперь в Страттоне, принимает дела и формирует штаб. Мы думаем, день-два будет тихо. Следовательно, я в вашем распоряжении. Простите меня, но мне кажется, вам незачем оставаться в Лонстоне.

Бедный полковник! Я была для него обузой, и его не стоило винить за откровенность. Однако мысль, что я могу бросить Ричарда в Лонстонском замке, была непереносимой.

— Может быть, мне стоит самой повидать губернатора?

— Нет, на это нельзя рассчитывать, губернатор совсем не из тех, кто тает перед женщиной. Завтра я опять туда отправлюсь и узнаю хотя бы, как генерал себя чувствует и не надо ли ему чего.

С этими словами он оставил меня одну, и я снова провела мучительную ночь, а утром проснулась от звука далекого барабана, услышала конский топот, солдат, проходящих у меня под окнами, и поняла, что лорд Хоптон в Страттоне отдал ночью какой-то приказ, и армия теперь на марше. Послав Матти за новостями, я узнала от хозяина, что войска подняты по тревоге на рассвете. Вся конница ушла еще раньше.

Едва я закончила завтракать, как явился гонец и принес записку от полковника Роскаррика, написанную впопыхах, в которой он, прося извинения, сообщал, что получил приказ прибыть немедленно в Страттон, поскольку лорд Хоптон наметил марш в северном направлении, на Торрингтон, и еще советовал, если у меня есть знакомые или родственники, живущие в окрестностях, отправиться к ним, не мешкая. У меня в округе не было ни родни, ни знакомых, да если и были бы, то я не поехала бы к ним ни за что. Вместо этого я вызвала хозяина гостиницы и сказала, что меня необходимо отнести в Лонстонский замок, потому что я хочу видеть губернатора. Вскоре мы отправились в дорогу: я, тепло укутанная, рядом Матти, пешком, и четверо парней, несущих мои носилки. Когда мы добрались до замковых ворот, я вызвала капитана караульной службы. Он вышел из своей комнаты, небритый, на ходу застегивая перевязь, и я сразу представила, как бы с ним разделался Ричард.

— Я буду очень признательна, если вы передадите губернатору послание от меня.

— Губернатор никого без письменного распоряжения не принимает, — ответил он сразу.

— У меня есть письмо для него, может быть, его можно будет передать?

Капитан повертел письмо в руках, глядя нашего с большим сомнением, потом снова взглянул на меня.

— А в чем состоит ваше дело, мадам?

Он не выглядел злодеем, несмотря на замызганную наружность, и я решила попробовать.

— Я пришла разузнать о сэре Ричарде Гренвиле. Он тут же вернул мне письмо.

— Сожалею, мадам, но вы приехали совершенно напрасно, сэра Ричарда здесь нет.

Меня охватила паника — неужели его успели тайно казнить?

— То есть как — его здесь нет?

— Его под конвоем отправили в Сент-Майкл Маунт. Прошлой ночью некоторые его подчиненные вырвались из казарм и явились сюда, к замку. Губернатор посчитал, что лучше увезти его из Лонстона.

Тотчас стены замка, его суровые башни и сам капитан потеряли для меня всю свою значительность: здесь больше не было Ричарда.

— Благодарю вас, — сказала я, — желаю вам всего доброго.

Офицер еще некоторое время смотрел мне вслед, а потом вернулся в караульное помещение.

Сент-Майкл Маунт… Около семидесяти миль отсюда, на самом западе Корнуолла. По крайней мере, теперь он далеко от Фэрфакса, но как мне туда добраться? Я вернулась на постоялый двор с одной-единственной мыслью: нужно выбираться из Лонстона как можно быстрее.

Стоило мне появиться в доме, как вышел хозяин и сказал, что приехал какой-то офицер, справлялся обо мне и до сих пор меня дожидается. Я думала, это полковник Роскаррик, и немедленно попросила отнести меня наверх. Но это оказался мой брат Робин.

— Слава Богу, наконец я нашел тебя. Едва до меня дошло известие об аресте сэра Ричарда, как сэр Джон дал мне отпуск для поездки в Веррингтон. Там мне сказали, что ты два дня как уехала.

Я не была вполне уверена, что рада видеть его. В ту минуту мне казалось, что моим другом может быть только тот, кто был другом Ричарда.

— Зачем ты приехал? Что привело тебя? — спросила я довольно прохладно.

— Хочу отвезти тебя к Мери. Ты ведь не можешь оставаться здесь.

— Может быть, я не хочу туда ехать.

— Значит, ни ехать, ни здесь оставаться не хочешь, — не отступил он. — Вся армия сейчас меняет позиции. Как же ты можешь остаться в Лонстоне совершенно одна? Мне приказано вернуться к сэру Дигби в Труро, куда его направили для защиты принца в случае наступления мятежников. По дороге я надеялся завезти тебя в Монабилли.

Здесь я быстро сообразила, что мне делать. В Труро находится совет принца, и, если я попаду туда, у меня есть крошечный шанс получить аудиенцию у самого принца.

— Хорошо, — пожала я плечами, — я поеду с тобой, но при одном условии: ты не оставишь меня в Мснабилли, а возьмешь с собой в Труро.

Робин засомневался.

— Чего ты хочешь этим добиться?

— Может, ничего не добьюсь, но ничего и не потеряю. Ради старой дружбы, исполни мою просьбу.

Робин подошел, взял мою руку, подержал ее, его голубые глаза смотрели мне прямо в лицо.

— Онор, верь мне, я не имею никакого отношения к его аресту. Вся армия возмущена. Даже сэр Дигби, который много раз не соглашался и спорил с сэром Гренвилем, написал письмо совету, призывая освободить его как можно быстрее. Теперь Ричард Гренвиль нужен на свободе больше, чем кто-либо в Корнуолле.

— Почему бы тебе раньше-то об этом не подумать? Ведь ты отказался подчиниться приказу, когда он распорядился взорвать мост?

Робин сначала остолбенел, а потом смутился.

— Я тогда потерял самообладание. Мы все были измучены в тот день: к тому же сэр Джон, человек, лучше которого я не знаю, приказал мне… Если бы ты только знала, Онор, как нам всем — Джо, мне, семье — тяжело от того, что имя твоё стало в графстве притчей во языцех. С тех пор, как ты покинула Редфорд и уехала в Эксетер, все только и знают, что намекают, перешептываются, а то и вслух уже говорят о тебе гнуснейшие вещи.