Генерал-губернатор (СИ) - Страница 39

— И при пока не предпринимать никаких действий? — Столыпин испытывающее на меня посмотрел.

— И не буду ничего… — охотно согласился я, сделав акцент на последней фразе, — пока предпринимать.

Столыпин удовлетворенно кивнул.

— В таком случае, я попробую сам решить эту проблему бескровным методом. А что до… — сделал неопределенный жест. — Вы упоминали, что можете решить вопрос.

— Вы о Распутине? Да, могу.

— Как? Метод? Считаю необходимым напомнить вам, любые противозаконные методы — недопустимы. Находясь на территории Российской империи вы обязаны соблюдать российские законы. Мало того, в связи с известным вам положением фигуранта, решение должно быть крайне деликатным.

— Несомненно, — охотно уверил я. — Деликатно и законно — это в моих же интересах. Вы упоминали, что у Распутина появился какой-то свой интерес?

— Да, у меня сложилось такое мнение, — подтвердил Столыпин. — Но какой, увы, пока неизвестно.

— Нет ли в его действиях интересов какого-либо иностранного государства? — жестко поинтересовался я. — Желающего торпедировать нашу сделку? К примеру, Японии?

— Да, Япония не будет в восторге от нашей сделки, но у меня пока информации, что они действуют через этого немытого мужика, — Столыпин едва заметно пожал плечами и нервно потянулся к серебряному портсигару на столе, но тут же убрал руку.

— Хорошо, господин премьер-министр. Для начала я попробую деликатно пообщаться с Распутиным. Сам или через кого-либо. — Еще раз пообещал я, и тут же нагло соврал. — В любом случае, я ничего не буду предпринимать без согласования с вами.

— Я надеюсь на вас. Итак, продолжим. Что вы скажете, господин де Лавардан…

Разговор со Столыпиным продлился дол самого вечер и, в целом, я остался им доволен. Но только в целом. Изначально, я собирался раскрыть ему свои полные замыслы и сделать своим полным союзником, но по общим результатам беседы отказался от этой идеи. Надежного союзника из него не получится, как не крути. При всех своих достоинствах — Столыпин жутко самолюбив и не потерпит игры в качестве ведомого. А ведущим он мне и нахрен не нужен.

Ладно, будем посмотреть, как дело закрутится дальше. Разберется с Витте — хвала и слава, если нет — сам займусь. Ну а мне надо думать, как поставить на свое место гребанного хлыста* Распутина. Грохнуть бы его, козла душного. Впрочем, может и грохну. На все воля божья. Так, что у меня на сегодня? Ага, встреча с Савинковым…

хлысты, или христововеры, — одно из старейших русских внецерковных религиозных течений (сект), экстатическая разновидность духовных христиан, возникшая в середине XVII века среди православных крестьян. Самоназвание — «люди Божьи», «Христова вера». Наименование «хлысты» происходит от встречавшегося в их среде обряда самобичевания.

Изначально, по приезду в Санкт-Петербург я занял апартаменты в гостинице «Европа», но потом, переехал в арендованное имение за городом, на берегу Финского залива. По большей части, для лучшего обеспечения безопасности, так как подозревал, что очень скоро появятся желающие со мной расправится. Вот туда я и собрался отправиться, сразу после того, как покинул Мариинский дворец, в котором встречался со Столыпиным.

— Домой… — приказал я сбросив с себя ненавистный цилиндр.

— Отец… — Тайто с готовностью кивнул и завел мотор машины.

— Как поговорил с министром? — Лука с намеком посмотрел на автомобильный бар.

— Так себе… — я отрицательно отмахнулся. — Дома уже приму под горячее.

После чего, повинуясь неясному чувству тревоги, выудил из ящика «кольт», который оставил там перед свиданием со Столыпиным и положил во внутренний карман жилета.

Лимузин быстро вырулил с Исаакиевской площади — айн почти сразу же освоился в Санкт-Петербурге.

Я рассеяно глазел через окошко на покрытые снегом крыши и на прохожих, как вдруг почувствовал чей-то взгляд, пронзивший меня как острие меча. И еще, даже не осознав, что этот взгляд значит, инстинктивно заорал:

— Гони!..

Петербург мать его ети… Увы, самодержец всероссийский государь Петр по номеру один, когда планировал город, даже не подозревал об автомобилях. Да о них еще пару десятков лет назад вообще никто не подозревал.

Мотор истошно взревел, айн даванул педаль газа и почти сразу затормозил, едва не врезавшись в вынырнувшую из переулка ломовую телегу груженую бочками — ширины улицы не хватило, чтобы благополучно с ней разъехаться.

— Наружу, живее!!! — гаркнул я, но сам не успел даже взяться за ручку двери.

Раздался оглушительный взрыв, меня на мгновение вышибло из сознания. Вернул в действительность мерзкий едкий дым, как огнем обжигающий ноздри. Все тело разрывало от боли, но голова каким-то странным образом осталась ясная. Попробовал пошевелится и неожиданно понял, что машина лежит на боку. Луку почему-то выбросило на переднее сиденье, откуда торчали только его ноги в штиблетах гигантского размера. Тайто вообще не было заметно.

— М-мать… — я яростно дернулся, пытаясь освободится от собольей шубы.

Со второй попытки мне все-таки удалось выползти на мостовую через окошко двери.

Стоя на коленях, я закашлялся, а когда поднял взгляд, увидел черный срез ствола револьвера, уставившийся мне прямо в голову…

Плотный парень в потертом драповом пальто прищурил глаза, костяшки пальца на спусковом крючке побелели. Я понял, что не успею достать пистолет и спокойно улыбнулся убийце в лицо. Умирать с улыбкой не так страшно.

В голове сплошным потоком кадров понеслись все мои жизни.

Суровый худой мужчина, держа за руку, привел маленького мальчика, капризно кривящего свое лицо, в большой спортзал, где десятки таких же пацанов в белых костюмах с рапирами в руках отрабатывали фехтовальные упражнения на дорожках…

Вот молодой парень в кирасе с кровоточащей ссадиной на лбу, поочередно переводит недоуменный взгляд с громадного вороного коня, норовящего ткнуться мордой ему в лицо, на длинный узкий меч в своих руках…

Кавалер в помятых готических доспехах, что-то яростно крича, увлекает за собой орду грязных оборванных латников в атаку.

Древний старик в расшитом серебром колете и алом берете, безвольно опрокидывается на спинку трона, украшенного королевскими лилиями…

Худой заросший мужчина в арестантской робе бросается с шашкой наголо на японских солдат…

Я совсем было приготовился умереть, но вместо этого увидел, как голова стрелка вдруг беззвучно взорвалась кровавыми лохмотьями, а его тело отшвырнуло в сторону.

Все еще продолжая по-идиотски улыбаться, посмотрел направо и увидел, как из стволов обреза в вытянутой руке айна курятся струйки дыма. Тайто выстрелил прямо из кабины перевернутой набок машины.

Я было ринулся на коленках к нему, но опомнился и, наконец, сумел вырвать из внутреннего кармана пистолет.

И очень вовремя — из клубов дыма неожиданно выскочила еще одна фигура с вытянутой в нашу сторону рукой.

«Кольт» дважды дернулся, убийца споткнулся и продолжая бежать по инерции, рухнул на меня.

— С-сука… — я еще дважды выстрелил ему в бок, крутнулся, сбрасывая тело с себя, не вставая, быстро оглянулся и чуть не выпалил в пузатого бородатого коротышку в форменной черной мерлушковой шапке с номерным знаком на ней и серой шинели.

Бородач зачем-то быстро и ожесточенно разевал рот, размахивая здоровенным револьвером в правой руке. В правой он зачем-то держал обнаженную шашку.

Еще через пару мгновений рядом с ним нарисовался еще один бородач, такой же плотный, но гораздо выше ростом и тоже, что-то беззвучно пытающийся сообщить мне.

— Немые, что ли? Немые городовые? Что за хрень… — вслух подумал я и, неожиданно понял, что не слышу сам себя.

Со всей силы зарядил себя по уху открытой ладонью, раз, другой, невольно поморщился от боли и, невольно улыбнулся, разобрав свозь внезапно прорвавшуюся какофонию звуков, яростный рев, разбавленный сплошным потоком матерных ругательств.