Генерал Багратион - Страница 2

выйти из-под удара огромных сил Наполеона после

капитуляции Австрии под Ульмом, Кутузов предпринял

искуснейшее отступление от Браунау к Кремсу. Роль Багратиона

была та же, что и при Суворове: он сражался там, где

опасность была наиболее грозна, — он прикрывал отход всей

русской армии. Самые жестокие удары врага падают на

него. И он отвечает на них с удесятеренной силой.

Война 1805 года — важнейший этап на блистательном

военном поприще Багратиона. В военной истории его имя

навсегда связано с замечательной битвой у Шенграбена.

По трудности задачи для русской армии, по соотношению

сил обеих сторон и по множеству других условий шенгра-

бенский бой должен бы был завершиться успехом

французов. Однако победа все же была достигнута русскими, и

это было прямым и несомненным следствием мастерского

руководства военными действиями со стороны Багратиона.

Все главные элементы высокого полководческого

дарования были в этом деле проявлены Багратионом: и

хладнокровный расчет, и уверенная распорядительность, и

непрерывное направляющее вмешательство в развертывание

операций, и огромное умение связывать частности в целое.

Наполеон намеревался отрезать Кутузова от подходившего

к нему из России вспомогательного корпуса и разбить его

армию. Для этого он быстро двигался прямой дорогой к

городу Цнайму, имея в виду встретить здесь отступавшие

русские войска. Кутузов разгадал замысел Наполеона и

разработал гениальный план противодействия. Дорога из

Кремса соединялась с цнаймской у деревни Гунтерсдорф.

Если бы можно было задержать Наполеона перед Гунтерс-

дорфом хотя на сутки, Кутузов успел бы выйти из-под

удара громадных наполеоновских сил на цнаймскую дорогу

и соединиться с подкреплением. Заслонить русскую армию

от двухсоттысячной армии Наполеона, — вот задача, которую

должен был решить выделенный Кутузовым под командой

Багратиона шеститысячный отряд. Все понимали опасность

предприятия. Сообщая Александру I о предполагаемых дей-

ствиях Багратиона, Кутузов писал, что «жертвует частью

ради спасения целого».

Усиленными маршами Багратион вывел свой отряд за

Гунтерсдорф и остановился на цнаймской дороге. На

немногочисленный арьергард русских, названный впоследствии

самими французами «дружиной героев», со всей силой

обрушились корпуса французских маршалов. Багратион в

течение 18 часов отбивал атаки тридцатитысячной

наполеоновской армии. Медленно подвигаясь назад, он дощел до Шен-

грабена и занял его. Ряды бесстрашных воинов редели с

каждым часом, а он продолжал отражать жестокие удары

французской армии, отступая шаг за шагом через зарево

грозного шенграбенского пожарища, через черную бездну

ненастной ноябрьской ночи дальше, к Гунтерсдорфу. В этой

деревне застала его полночь. Половина отряда полегла, но

уцелевшие герои стойко держались.

Задача была выполнена. Кутузов успел выбраться с

главными русскими силами на цнаймскую дорогу и у деревни

Погорелиц соединился со спешившим из России

вспомогательным корпусом. Отряд Багратиона, штыками проложив путь

сквозь кольцо французских войск, присоединился к армии.

Поразительное хладнокровие Багратиона, глубокая

расчетливость его действий и ни с чем несравнимое мужество

русских солдат спасли русскую армию в ноябре 1805 года.

Прусская кампания 1807 года, война 1808 года в

Финляндии, военные операции 1809 года на Дунае — все это

дальнейшие этапы в развитии полководческого дарования

Багратиона. Боевой опыт его укрепился. Багратион отлично

знает русского солдата, любит и ценит его. Такою же

любовью пользуется он сам со стороны русской армии. О

воинских доблестях Багратиона в русской армии слагаются

восторженные песни. О нем, как о талантливом полководце,

знают и в Европе. Наполеон считает его одним из лучших

русских генералов.

Предугадывая неизбежность наступления Наполеона к

границам России и возникновения войны, Багратион

предложил Александру I план военных действий, указывая на

необходимость заблаговременно исправить серьезнейшие

ошибки в развертывании русских войск. Он предвидел

возможность разъединения и отдельного поражения русских

армий, настолько растянутых по границе и так близко к ней

придвинутых, что исключался всякий маневр для

взаимодействия их между собой. А именно это взаимодействие по

замыслу, положенному в основу русского плана, должно было

бы привести к поражению противника,

Багратион настаивал на том, чтобы не ждать пассивно в

боевой готовности врага, а пойти ему навстречу, «чтобы, с

одной стороны, рградить себя от внезапного нападения, а

с другой — выиграть времени по крайней мере шесть недель,

дабы сделать первые удары и вести войну наступательную, а

не оборонительную» К Багратион угадывал и размах войны,

требуя, во-первых, создания многочисленных резервов, как

подвижных для участия в боевых операциях действующей

армии, так и местных для ее пополнения, и, во-вторых,

обеспечения войск продовольственными и иными запасами как

на территории своей страны, так и за ее рубежами.

«Может статься, — пишет при этом Багратион

Александру I, — не удалена эпоха, где в столпотворении

Наполеоновом водворится смешение языков, долженствующее,

естественно, сильно споспешествовать к восстановлению

права народного в Европе. Мысль сия получает еще более

вероятия, если принять во уважение, что ни один из

побежденных и завоеванных им народов не признает себя

счастливым, а, напротив, с трепетом ожидает ежедневного

усугубления зла».

В грозную годину Отечественной войны Багратион

командовал второй русской армией. Обстоятельства сложились

так, что он оказался поставленным лицом к лицу с лучшими

маршалами наполеоновской Франции. И в этом поединке

Багратион показал изумительные образцы военного

искусства.

Багратион отступал со своей армией от границы к

Могилеву, когда Даву и вестфальский король Жером попытались

взять его в тиски; Жером шел в хвосте второй русской

армии, а Даву — наперерез. Придворные враги Багратиона

были уверены в том, что ситуация эта будет гибельна для

него. Они не сомневались в «некоторых» суворовских

достоинствах талантливого генерала, но думали, что эти

достоинства, поставленные военным мастерством Наполеона

в положение, не предусмотренное суворовским опытом,

должны превратиться в недостатки.

При дворе толковали:

— Лихой а/вангардный начальник... Слепой противник

военных ретирад... Знает и понимает один лишь

наступательный маневр.

Однако эти рассуждения и ожидания были ошибочны.

«Слепой противник ретирад» искуснейшим образом отвел

свою армию от границы к Смоленску и соединился здесь с

армией генерала Барклая де Толли. Он с необыкновенной

ловкостью вырвался из тисков Даву и Жерома, избежал

неравного генерального боя, обошел в Могилеве серьезного

и расчетливого Даву и при всем этом несколько раз

наголову разбил отдельные французско-польские части.

Образ великого Суворова оживает в словах приказа,

отданного Багратионом после первого столкновения с

наполеоновскими войсками 1. В нем и могучий суворовский дух, и

неудержимый порыв, и замечательные формы боя,

завещанные потомству великим полководцем. Тактические указания

Багратиона свидетельствуют не только о его большом

военном таланте, «о и о глубоком знании теории военного дела.

Необыкновенная смелость расчетов, основанных на

выяснении слабого места противника, умелое использование