Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа - Страница 29
В 1939–1940 годах, будучи следователем, помощником начальника следственной части ГЭУ НКВД СССР, Хват вел дела жены М. И. Калинина, бывшего заместителя наркома КБАССР Д. В. Кащеева, а в 1940–1941 годах – дело вице-президента ВАСХНИЛ академика Н.И. Вавилова.
«Знаменитое дело»! Вице-президента ВАСХНИЛ академика Вавилова Хват мучил одиннадцать месяцев – четыреста раз вызывая на долгие, многочасовые допросы.
«Что, по свидетельству очевидцев, после этих допросов Вавилов идти сам не мог: до камеры № 27 в Бутырской тюрьме его доволакивали надзиратели и бросали возле двери. Сокамерники помогали Вавилову забраться на нары и снять ботинки с огромных, вздутых, синих ступней. Академика ставили на так называемые «стойки» – пытка эта означала, что человеку по десять и больше часов (иногда она растягивалась на дни, и тогда у пытаемых лопались на ногах вены) не позволяли сесть… После полугода такого следствия (Вавилова обвиняли в шпионаже и вредительстве) из крепкого, подтянутого, даже чуть франтоватого пятидесятилетнего мужика, академик превратился в очень пожилого человека», – рассказывает Евгения Альбац.
Ей же чудесным образом удалось встретиться с тем самым следователем…
«Я поднялась на третий этаж этого дома и позвонила. Дверь открыла женщина средних лет.
– Здесь живет Александр Григорьевич Хват?
– Папа, – негромко позвала она.
Он вышел из соседней комнаты. Широкогрудый. Когда-то, видно, высокий. Голый череп в обрамлении коротко стриженных седых волос. Старость, хотя он выглядел моложе своих восьмидесяти лет, выдавала шаркающая походка и какая-то сгорбленность фигуры. Нет, точнее, не сгорбленность – согбенность: как будто что-то давило на него сверху и все больше склоняло в странном полупоклоне, все больше прижимало к земле. Потом я пойму: его давил не только возраст – страх.
Хват профессиональным жестом раскрыл мое редакционное удостоверение, внимательно прочитал, сверился с фотографией.
– По какому вопросу? – спросил.
– Давайте пройдем в комнату, – оттягивая возможность быть изгнанной, сказала я.
– Пожалуйста, – он покорно открыл дверь комнаты и пропустил меня вперед.
В комнате стояла двуспальная кровать – по примятым подушкам видно было, что он, когда я пришла, лежал. Еще стояли две тумбочки для белья, шкаф, пара стульев. Больше – ничего.
Хват поставил стул у окна – так, чтобы свет падал мне на лицо. Сам сел у стены, напротив.
Я начала в лоб:
– Вы работали следователем НКВД?
– Да.
– Помните, в сороковом году вы вели дело Вавилова, академика…
– Как же, конечно, помню…
Покорность Хвата поразила и сковала меня. Я ожидала чего угодно, но только не этого. Вся заготовленная загодя агрессия оказалась не нужна.
Передо мной сидел старик. Просто – старик. Уставший и, кажется, больной…
Я неловко выдавила из себя:
– Свидетели утверждают, что вы применяли к Вавилову… (я искала слово помягче) жесткие методы следствия…
– Категорически отвергаю, – быстро и заученно ответил Хват. – Был же и другой следователь, Албогачиев, – тут же продал он своего коллегу. – Нацмен, – добавил…
– Албогачиев – он малообразованный человек был. Ну и нацмен, сами понимаете… – снова повторил Хват. – У него с ним…отношения так, не очень были…
– Скажите, вы верили в то, что Вавилов – шпион?
– В шпионаж я, конечно, не верил – данных не было. То есть было заключение агентурного отдела – существовал такой в Главном экономическом управлении НКВД: так и так, шпион. Агентурный отдел его “разрабатывал”, но данные нам не передавали – у себя оставляли. Они и постановление на арест по таким делам писали. Ну, а что касается вредительства – что-то он не так в своей сельскохозяйственной науке делал. Тут я собрал экспертизу – академик ее возглавлял, к Трофиму Лысенко ездил. Они, то есть академики и профессора, подтвердили: да, вредил.
– Вам не было жалко Вавилова? Ведь ему грозил расстрел. Так, по-человечески, не было жалко?…
Хват рассмеялся:
– Что значит жалко? – Так и сказал. – Ну что он, один, что ли?…»
За свою безжалостную работу Хват уже в сентябре 1944 года получил звание «полковник». То есть всего за шесть лет, с 1938 года до 1944 года, он дослужился с младшего лейтенанта ГБ до этого высокого звания. Имел ордена, медали.
Из органов его уволили в 1955 году. Хват не пропал: с того же года работал начальником 1-го отдела отделения Института прикладной математики АН СССР, в 1958-м устроился начальником отдела и секретарем партбюро Управления Министерства среднего машиностроения СССР.
Вспомнили о Хвате в конце 1958 года, в период реабилитации. Теперь же, во изменение прежней формулировки: уволен со службы по служебному несоответствию с применением ограничения в пенсионном обеспечении, предусмотренного Постановлением СМ СССР № 2509 от 24 сентября 1953 г. А в сентябре 1962 г. «за грубейшее нарушение советской законности в бытность на работе в органах НКВД-МГБ СССР» решением КПК при ЦК КПСС исключили из партии.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.