Ген Человечности. Трилогия (СИ) - Страница 221

Потом нас конечно оказали помощь — но это я запомнил на всю жизнь. Не проигрывай — и не будет повода, чтобы жаловаться. Пусть лучше жалуются на тебя.

— Левее!

Надо было набрать нормальный темп. Нас учили, что нормальный солдат спецназа не должен рассчитывать ни на какое транспортное средство, кроме своих ног. В тылу нет никакой поддержки. Если есть возможность захватить транспортное средство противника — тем лучше, если нет — ты должен проделать путь на своих двоих. Причем марафон — это так, небольшая разминка. Но мне уже было не сколько лет, сколько было когда я тренировался в этом лагере, я ушел из армии и какое-то время проработал помощником шерифа, разъезжая по Техасу на пикапе. И теперь это давало себя знать — я никак не мог «поймать темп», темп бега, когда организм как бы не замечает его, когда втягиваешься в бег и кажется, что можешь так бежать до бесконечности. И уже чувствовал, что дыхание начинает сбиваться…

— Еще левее…

— Легче, кэп… — майор похоже не выдерживал.

— Нам надо валить отсюда.

— Знаю!

Ветка хлестнула мне по лицу, едва не по глазам — очков не было. Это заставило меня все таки сбавить темп, возможно и впрямь взял лишнего.

— Что за хрень там случилась?

— А дьявол его поймет…

Действительно — дьявол поймет. Думать на бегу — не самое приятное занятие но все же из головы не выходит. Такое ощущение — как будто этого подставили нам под выстрел.

Мы что — пристрелили не того?

Но если так — какой смысл был устраивать такую перестрелку, в которой сбили три вертолета и погиб не один десяток человек. Это не могло быть инсценировкой, уж я то точно разберусь и отличу кино от взаправдашнего боя. Все те люди, которые погибли на наших глазах — погибли на самом деле, возможно погиб и тот, кто любил называть себя именем покойного федерального прокурора — Томас Дьюи. Ради чего все это было?

— Еще левее!

Тропинка, почти незаметная, вилась под ногами, ветки хлестали по лицу.

— Собак пустят?

— Не знаю!

Что сейчас происходит на базе? Когда они начнут искать нас. Или — не начнут вовсе? Нет, начнут, Хотя бы потому что мы единственные из посторонних, кто видел все что произошло. Мы свидетели, и нас надо убрать хотя бы поэтому.

— Овраг, футов пятнадцать!

Прыжок — и ноги пружинят, приземляясь. Снова бегом, бегом, только бегом и еще раз бегом. Теперь мы как загнанные олени. Олени, несущие по тридцать с лишним килограммов на себе, из которых ни один нельзя сбросить, чтобы облегчить бег.

— Правее!

До забора еще пара миль, а вот что дальше… Здесь по крайней мере нет одержимых, там же мы уже не сможем нестись как олени, но при этом задача унести свои задницы не теряет своей актуальности.

Накаркал! Вертолет, идет низко, над самым кронами. Не сговариваясь, падаем на землю — лежащим неподвижно, учитывая то, что нас прикрывают кроны деревьев, засечь практически невозможно.

Майор подбирается поближе ко мне, лицо его аж серое — значит, ему еще хуже чем мне. Да, рутинные три мили утром — не шутки, даже месячный перерыв в нормальной боевой учебе дает о себе знать. В таком звании да еще с такой специальностью «снайпер» таких беговых нагрузок не дают, конечно.

— Что мы там сделали? Ты уверен, что грохнули того?

— Ни хрена я не уверен! Но если не его — какого черта такой кипеж? Мне показалось — там ад разверзся…

— Никогда не видел такого… — протянул майор.

— Самолет сделали?

— Обижаешь, капитан. В лучшем виде.

Скоро нам предстоит узнать — так ли это. Пуля 7,62 повреждает двигатель далеко не в ста процентах случаев. Если Спектр сумеет взлететь, пока мы не уберемся на достаточно большое расстояние и по крайней мере не выйдем за охраняемый периметр — нам крышка.

Вертолет прошел почти над нами, струя воздуха от винтов шевельнула кроны.

— Двигаем.

— Куда?

— Предлагаю — влево градусов шестьдесят. Потом снова повернем.

Я вскочил на ноги, вскочил — конечно, сильно сказано…

Вертолет, суд по звуку турбин, какое-то время не меняющему тональность — завис где-то впереди.

— Подожди, капитан.

Майор наскоро «примастырил» гранату, без лески, безо всего — просто положил так, что чуть затронешь ногой и… Глянув на меня подмигнул.

— Афганская наука.

— Зачем? Думаете, сейчас кто-то будет кого то эвакуировать?

Гранаты обычно ставят на отходе для того, чтобы при подрыве даже одного человека — вывести из строя пятерых, включая четверых которые вынуждены будут заниматься эвакуацией и не смогут участвовать в преследовании. Ну двоих — если с носилками и без охранения. Но сейчас я ни в чем не был уверен, пострадавшего могли просто пристрелить.

Напоследок майор достал из кармана носовой платок, промокнул им лицо — и… положил на одну из гранат, а сверху уже сучок.

Собаки!

Ловушка не для людей — для собак. Собака с проводником пойдет во главе группы, собака — первой, дальше на расстоянии поводка проводник. Собака ищут по запаху, почуяв запах пота собака непременно сунется сюда своим носом, а так как она ничего не знает про ловушки — оторвет голову ей и пострадает проводник. Уничтожение СРС с проводником снижает боевые возможности группы на треть, конечно может быть и МРС, ^[182]она не сунется носом на гранату, обучена садиться рядом. Да и не станет МРС-ка работать по следу, у нее совсем другой профиль.

— Нормально — оценил я.

После чего мы снова побежали — уже другим азимутом.

Примерно минут через пятнадцать мы услышали взрыв — а потом, через пару секунд, длинную на весь магазин автоматную очередь. Возможно — у кого-то сдают нервы.

На месте этих, тех кто гоняется за нами — я бы попытался выставить посты по всей длине внешнего периметра. Но это сделано не было, возможно из-за того, что не хватало людей, возможно еще из-за чего. А нам надо было решать — прорываться через периметр прямо сейчас или уходить по темноте. Решение непростое, если учесть, что к тому вертолету, который высаживал десантную группу, присоединился еще один, и теперь они вились над сектором, подобно разбуженным в гнезде осам. И группа — хоть без собаки, но взрывом она установила начало нашего следа. А заметать следы у нас не было ни времени, ни сил.

Я на секунду остановился, чтобы сориентироваться.

— Сюда! Сорвем след!

Здесь, в этом лесу, где мы тренировались как у нас, так и у десантников были маленькие хитрости, позволяющие как напасть на след, так и сорвать его. Были и норы, чтобы отсидеться — но я не имел права думать, что среди преследователей нет никого, кому не известны все эти укрытия — не может быть, чтобы среди них не было ни одного местного. Здесь было немало речушек и можно было бы пройти ими — но это остановит преследователей ненадолго, над руслом реки нас наверняка засечет вертолет, да и сушить обувь после этого приключения нам будет негде. Но кое-то все же можно было сделать…

С разгона — не потерял сноровки — я подпрыгнул и уцепился за ветку, раскачиваясь как Тарзан. Потом подтянулся, взобравшись на нее.

— Давайте за мной!

Канатная дорога была здесь, зеленая веревка, почти незаметная в кроне деревьев — она была тщательно и надежно зацеплена и замаскирована нами и не использовалась как учебное приспособление. Вот тут можно было предполагать, что никто из десантников восемьдесят второй не знал об этой маленькой уловке. Я подергал — веревка была натянута плотно. Старый добрый флотский канат, веревка с сечением шесть десятых дюйма, со стальной сердцевиной. Должна выдержать нас, даже двоих — но не будем рисковать.

— Я первый, сэр. Просто не отпускайте ее. Сможете? Тут шесть или семь станций.

— Вертолет?

— Думаю, если замереть — он нас не увидит.

И тут до моего слуха донеслось самое страшное, что только могло быть. Это был натужный вой четырех турбовинтовых двигателей, разгоняющих тяжелую машину по полосе. Это был тактический транспортник С130 — или его вооруженный собрат.

АС-13 °Cпектр.