Где ты, любовь? - Страница 14

— Ох, — тяжело вздохнула Берта, — мне всегда казалось, что нет ничего интереснее выбора красивого платья, костюма или блузки, а оказывается, это так утомительно! И, если честно, я не вижу в этом процессе особого смысла. А как подумаю, что в больнице остались больные, с которыми могла справиться только я…

— Не надо об этом думать, у вас теперь другая жизнь, — осадила ее Ханна.

Берта покорно подошла к ней и принялась рассматривать вечерние платья.

— Как вы думаете, — спросила она через некоторое время, — мне пойдет черный? Вот это платье очень красивое.

— Только синий, — неожиданно сказал Холден. — Очень глубокий синий, цвета индиго, совсем как ваши глаза, мисс Джойнс. И золотая отделка, как волосы и кожа.

— Но у меня темные волосы!

— Они у вас отливают янтарем. И это очень красивый цвет. Послушайтесь мужчину, который не раз и не два видел, как женщины умудряются испортить то, что подарила им природа. А сейчас, дамы, простите меня, но мне нужно идти с обходом. Прошу вас никуда не выходить, пока я не вернусь.

Холден встал и вышел в коридор.

— Мне кажется, что он слишком старательно относится к своим обязанностям, — сказала Берта.

— Он относится к ним так, как это должно быть. Зато мы все уверены в вашей безопасности. И еще, следует послушаться мистера Макгилтона и выбрать темно-синий тон. Он хорошо знает, о чем говорит.

— Почему вы так думаете? — удивленно спросила Берта.

— Он из очень старинной семьи. Но, кроме имени и фамильной гордости, от них ничего не осталось. Хотя остался еще безупречный вкус и представление о правилах этикета и поведения в высшем свете. Печально, когда отпрыски таких фамилий вынуждены зарабатывать себе на жизнь работой охранника. — Ханна печально покачала головой. Она вздохнула и продолжила: — Мы остановимся на этом фасоне, только темно-синего цвета с золотой отделкой.

— Вам не кажется, что оно слишком вычурно? — с сомнением спросила Берта. — Все же то черное…

— Какие глупости! — отмахнулась та. — Вы будете смотреться в нем как игрушка, только забудьте о своих ужасных комплексах. Раз уж вы спросили моего совета, я вам рекомендую это. У вас отличная фигура, красивая форма груди, да вам и корсет не нужен! А вы не хотите показать все, чем вас так щедро наградила природа.

В голосе Ханны звучало осуждение. Берта не смогла дальше спорить с ней.

— Ну, после вчерашнего платья мне уже ничего не должно быть страшно.

— Вот и правильно, — согласилась Ханна.

— У меня есть еще одна просьба, если вас, конечно, не затруднит, — несмело начала Берта.

— Всегда к вашим услугам, — ответила Ханна.

— Мне нужно научиться правильно вести себя за столом, правильно здороваться, в общем всему тому, что эти приглашенные люди знают от рождения.

— Боюсь, что я вам в этом деле помочь никак не смогу, — разведя руками, ответила Ханна, в ее голосе Берта слышала искреннее сожаление. — Я знаю, как следует одеваться, потому что видела дам, я знаю, как должен быть сервирован стол и что за чем следует подавать, потому что всегда помогала в этом миссис Мэллори. Но я не знаю, как себя следует вести. Точнее, не знаю всего. Меня ведь никто не звал за стол.

— Что же мне делать?! — огорченно спросила Берта.

— Попросите мистера Мэллори помочь вам, — посоветовала Ханна.

— Не думаю, что это имеет смысл, тем более что его все равно нет, — смутившись сказала Берта. Она ни за что на свете не сможет попросить Лоуренса объяснить ей все эти вещи, которые он впитал с молоком матери. Нет, что угодно, только не это! Но и подвести его в такой момент она не могла.

— Мистер Мэллори не единственный человек, который отлично знает жизнь высшего света, — намекнула ей Ханна.

— Спите спокойно, горожане, — пошутил Холден, снова входя в библиотеку. — Ну что, выбрали что-нибудь?

— Конечно, — откликнулась Ханна, демонстрируя ему журнал. — Может быть, выскажете свое мнение?

— Как только увижу мисс Джойнс в этом платье, сразу же выражу свой восторг. Я уверен в вашем безупречном вкусе, дамы. — Он отвесил женщинам глубокий поклон. — Не хочу портить себе удовольствие.

— Кажется, мне уже пора бы идти спать, — сказала Ханна, посмотрев на часы. — Завтра будет тяжелый день. И, Берта, я бы даже просила вас завтра куда-нибудь исчезнуть из замка.

— Я бы хотела помочь, — робко сказала она.

— Берта, единственная помощь, которую вы можете оказать слугам, — сказала ей Холден, — заключается в том, чтобы не мешать. Так что готовьтесь завтра прогуляться. На небе звезды, а значит, погода завтра будет хорошей.

— Во сколько подать завтрак? — поинтересовалась Ханна.

— А когда он должен подаваться? — спросила Берта.

— Обычно около девяти часов.

— К этому времени я спущусь, — согласилась она.

— Спокойной ночи, Берта, спокойной ночи, мистер Макгилтон, — сказала Ханна и вышла из библиотеки.

Некоторое время Берта и Холден сидели молча. Он смотрел на огонь, а Берта делала вид, что разглядывает журнал. Наконец Холден решил нарушить молчание.

— Мисс Джойнс, скажите уж наконец: что вам от меня надо? — весело поинтересовался он.

— Почему вы решили, что я от вас чего-то хочу? — с наигранным удивлением спросила Берта.

— Только потому, что у вас, извините за штамп, на лице это написано! Я же говорил, что умею читать по лицам, а вы для меня как раскрытая книга.

— Вы правы, — сдалась Берта. — Я хотела вас просить научить меня правилам этикета.

— Я — охранник, — напомнил ей Холден.

— Я помню ваши правила, но мне больше не к кому обратиться, а я очень боюсь подвести мистера Мэллори на приеме. Это для него очень важно!

— А для вас? — тихо спросил ее Холден.

— И для меня, — так же тихо ответила Берта, опустив глаза. Она не видела, как он покачал головой, не веря ее словам.

— Хорошо, — ответил он после глубокого раздумья, — но пообещайте мне, что будете прилежной ученицей.

— Обещаю, — улыбнувшись, сказала Берта.

— Тогда завтра же и начнем.

— Думаю, мне тоже пора идти спать. Слишком много впечатлений за один короткий день. — Берта встала и пошла к двери. Холден поднялся вслед за ней. Она посмотрела на него и удивленно подняла бровь.

— Я должен убедиться, что вы в целости и сохранности дойдете до своей спальни, — пояснил Холден.

Она кивнула головой, соглашаясь с ним.

Когда они поднялись на второй этаж, он остановился перед комнатой Берты.

— Моя комната через две двери. — Он показал рукой, где находится его спальня. — В каком бы виде вы ни были, как бы вам ни было неловко меня беспокоить, но при любом подозрительном шорохе, при любой подозрительной тени сразу же бегите ко мне. Лучше лишний раз перестраховаться.

— Хорошо, — так же легко согласилась Берта. Ей иногда бывало жутко в этом огромном замке, но к своей комнате она уже успела чуть-чуть привыкнуть, и ей даже казалось, что у нее уж точно безопасно, как, например, в столовой. — Если что-то меня будет тревожить, я обращусь к вам.

— С вами очень приятно работать, мисс Джойнс, надеюсь, что мы станем друзьями. — Холден улыбнулся своей замечательной улыбкой и протянул Берте руку.

Она улыбнулась в ответ и вложила свою тонкую кисть в его большую ладонь. Он крепко сжал ее пальцы, Берта ответила на это рукопожатие. Холден удивленно приподнял бровь.

— Я не просто медсестра, я отличная медсестра, поэтому очень сильная. — Берта улыбнулась.

— Это тоже хорошо для нашей с вами работы. Мне кажется, что вы умеете за себя постоять.

— Вот уж нет! — рассмеялась она. — У меня же есть вы! Отрабатывайте свой хлеб!

Она еще раз улыбнулась Холдену на прощание и закрыла дверь своей спальни.

— Мне кажется, я начинаю понимать, кто вы, мисс Джойнс, — тихо сказал Холден и приложил к губам ладонь, в которой только что была нежная рука Берты. Он почувствовал ее тонкий, почти неуловимый запах.

Лилия, подумал он, такая красивая и такая беззащитная. Хрупкие и нежные лепестки.