Где-то рядом (СИ) - Страница 30

— Вы не глупы, но не стоит недооценивать силу слова, — я покачал головой. — Сказанная сотни раз ложь начинает казаться такой привычной и родной, что порой между ней и правдой люди выберут то, что считают своим.

— Мы не люди!

— А в чем разница? Стихии, вечная жизнь, алтари — что из этого мешает вам ошибаться и совершать глупости? Лучше посмотри по сторонам! Посмотри на свой отряд — кто вокруг тебя собрался?

— Хочешь сказать, что мои воины слишком молоды, чтобы принимать серьезные решения? — Кейси обвела взглядом своих приближенных, и большинство из них действительно были младшими в своих семьях и родах. — Что мы услышим чужие идеи и сразу бросимся им следовать?

— Поверьте, взрослые боги в этом плане ничуть не лучше. Если их зацепить, они готовы творить глупости похлеще своих потомков. Но проблема в другом. Вы действительно молоды, а это время, когда мир кажется несправедливым, когда проблемы ярче, когда шкура еще не успела загрубеть, и тогда чужие идеи могут показаться не просто мнением со стороны, а тем самым способом справиться со всем одним махом, разрубить узел. Вот и все… Вы как дрова, облитые бензином, а враг на то и враг, что был бы идиотом, если бы не попытался вас поджечь. Он будет говорить, предлагая свой путь, и кто-то выберет его, не потому что согласен, а чтобы не идти вместе со всеми. Чтобы быть особенным. Вот только уникальными нас делает умение мыслить, умение выбрать свой путь именно своим разумом, а не готовность бросаться на красиво нарисованную альтернативу. И вот я хочу спросить: ты уверена, что сама и все твои люди в случае чего сделаете именно свой выбор?

— Мы не люди… — фыркнула Кейси. — И ты слишком много говоришь, папа, а мы в отличие от тебя еще и делаем. Мы не сражаемся за старые знамена, мы готовы создать свои! Сами, понимаешь ты это или нет!

Кейси поддержали довольные крики и наглая усмешка Усайи. Проклятье, вот вроде бы уже столько успел повидать, но чуть не допустил ошибку. Подумал, что слова могут помочь, когда именно их от тебя и ждут. Тот, кто поработал с отрядом Кейси, справился со своей задачей, он учел, что я могу появиться, что попытаюсь все испортить… Но принял ли он во внимание, что даже с дочкой я могу перейти от слов к делу?

Я смотрел на Кейси, она на меня. Два взгляда, таких похожих друг на друга и в то же время таких разных.

На то, чтобы довести подготовку сцены до конца, у меня ушло почти пять секунд. А потом я разом активировал все выпущенные наружу нити стихий. И те, что оставил рядом с Усайей, и те, с помощью которых следил, чтобы на Кейси никто не напал, и те, что Майя подготовила для меня вокруг отряда дочери.

Сегодня я побуду мастером-иллюзионистом, который показывает свои фокусы и разоблачает чужие.

— Что ж, если ты и эта тварь Атона готовы разрушить весь мир ради своих амбиций… — я заговорил сначала тихо, потом все громче и громче, охватывая каждого воина из отряда дочери. А теперь можно добавить и классику. — Я тебя породил, я тебя и…

Не договорив, я выпустил наружу два сверкающих потока стихии Обмана и Грани. Стихии переплетались друг с другом, отлетающие от них разряды превращали все, чего касались в пыль, а заряды летели в две цели. Один — в Усайю, другой — в Кейси.

— Что происходит⁈ — заорал посланник Атона.

— Папа, а у тебя комплексы, — все тем же ехидным тоном добавила Кейси. — В реальности твои способности не такие яркие и красивые.

— Главное, что они быстрые и смертоносные. Сейчас же мне нужно кое-что другое, — ответил я.

Мы втроем находились в изнанке Тьмы, куда я незаметно для всех ушел сам, а потом, воспользовавшись расставленными точками силы, перетянул и эту парочку, оставив вместо нас наполненные стихиями объемные иллюзии. Одна из них только что красиво и ярко, но при этом довольно медленно атаковала две другие, давая отряду Кейси проявить себя.

— Что ты сделал⁈ — снова заорал Усайя, но и здесь, в изнанке, я продолжал удерживать его в тюрьме-пирамиде. А что? Мне все равно было как закидывать его сюда — что с ней, что без нее.

— Ускорил процесс. Решил, что к черту слова, раз дочка меня не слушает. Лучше сразу покажу, чем заканчиваются игры в свободу возможностей, когда играешь в них по чужим правилам, — я говорил и следил за реальностью, где отряд Кейси мгновенно разделился на две части.

Было неважно, кто и где стоял, чем занимался, что кричал или говорил мгновение назад. Когда моя иллюзия изобразила атаку, часть бойцов Кейси бросились, чтобы прикрыть ее, а другая — чтобы спасти Усайю. Хлопок. Я добавил взрыва, дыма и неразберихи, чтобы выиграть достаточно времени для завершения разговора.

— Две трети отряда, — я снова смотрел на Кейси. — Ты! Потеряла! Две трети отряда! Они выбрали не тебя.

— Значит, правда Атона просто оказалась сильнее. Вот и все, — Кейси не думала сдаваться.

— Не его правда! Его ложь, картинка, нарисованная его эмиссаром, не больше! И то, что треть твоих бойцов осталась на твоей стороне — вот настоящее чудо. У правды, ограниченной реальностью, нет шансов против фантазии, когда ты можешь болтать что угодно.

— Кажется, я неплохо поработал, — Усайя, несмотря на плен, довольно улыбнулся и потер руки. — Учитель будет доволен.

— Кстати, знаешь, почему наш пленник ухмыляется, несмотря на то что ему осталось жить всего ничего? — спросил я у Кейси.

— Почему? — кажется, впервые с начала нашего разговора Кейси не спорила со мной, а просто задала вопрос.

— Он рассчитывает, что нашу небольшую заварушку увидят в других отрядах. Боги, с которыми поработали подобные посланники. Ведь после того, как Карик дал согласие тебе, он не стал отказывать и остальным? — спросил я. Кейси кивнула. Как же легко порой хорошие замыслы и чувства превращаются в настоящую проблему. — А помимо богов заварушку увидят и люди. Те, что сделали вид, будто присягают вам, поверив в замысел Карика и отказавшись от Атона.

— Они нападут на нас и ударят в спину? Мы были готовы к предательствам, — нахмурилась Кейси.

— Две трети, — я кивнул на границу изнанки, за которой дым устроенной мной диверсии начал опадать. — Когда против вас поднимается столько союзников — это уже не предательство, это гражданская война.

— Значит, это наш путь! — Кейси гордо вскинула голову.

Я опасался этого. Очень сложно убедить в чем-то того, кто верит… А моя дочь сейчас именно верила в свою правоту и в то, что я ошибался. И тогда для любых неприятностей и противоречий есть одно неоспоримое объяснение.

— Это будет нашим испытанием! — продолжала Кейси. — Мы не потеряли две трети бойцов, а обрели одну треть. Тех, кому плевать на любые лживые сказки и речи. Кстати, не этим ли славился и ты сам, отец? А у меня теперь есть сотни союзников с иммунитетом от этих манипуляций. Слабость это или настоящая сила, не на жалкие годы и века, а на тысячелетия и вечность?

— Что будешь делать? — я не стал спорить, а просто задал очень важный для меня вопрос.

— Не я, а мы.

— Хорошо, что вы с Кариком будете делать? — повторил я.

— Накажем предателей, наградим верных, победим, — Кейси улыбалась.

— А эмиссары Атона? Будешь снова пускать их к своим людям?

— Думаю, подобные проверки нам больше не нужны…

— Вот и прекрасно, — я сжал кулак, и тело Усайи опало на землю изнанки, осыпаясь искорками алтарей, собранных им на своем пути.

Еще одна сторона возможности видеть чужие стихии. Не просто посмотреть, что скрыто внутри моих врагов, но и запомнить каждый из их алтарей, а потом… Я подготовил мысленный пакет с координатами, чтобы передать его своим черным. Сейчас Усайя лишился только одной из своих жизней, но уже скоро у него не останется ни сил, ни новых перерождений. Такова будет его плата за атаку на мою семью.

— Ты в своем репертуаре, — Кейси поморщилась. — Встретил кого-то с другой точкой зрения и принял самое простое решение — убил и пошел дальше. А ведь будь у тебя возможность, ты бы держал меня и всех вокруг в теплицах, защищая от всего, что кажется тебе злом.