Где Бог когда я страдаю? - Страница 62
Смерть и Рождение
Горькая ирония такова: событие, вызывающее у человека невыносимую боль — смерть — открывает дверь к несказанной радости. Говоря о Своей смерти, Иисус сравнил муки смерти с муками роженицы: боль, кровь — но вот ребенок появляется на свет, и в тот же миг радость вытесняет память о родовых муках (Ин 16:21).
А ведь смерть — это своего рода рождение. Представьте себе, как выглядит появление на свет с точки зрения новорожденного. Вот ваш мир — в нем темно, спокойно и безопасно. Вы погружены в теплую плотную жидкость. Ни о чем не нужно заботиться. Пища поступает без перебоев. Биение материнского сердца убаюкивает, вы знаете: есть некто большой и теплый, кто заботится о вас. Ваша жизнь — ожидание, но вы не знаете, чего ждете. Зато любые перемены вызывают беспокойство. Вокруг нет острых колючих предметов, нет боли, нет опасности. Славное безмятежное существование.
Но вот однажды вы ощущаете толчки. Такое впечатление, что стены уютного жилища смыкаются, давят. Привычные мягкие и упругие стены с силой сокращаются, выталкивая вас. Тельце складывается пополам, руки–ноги перекрутились, перепутались. Вы проваливаетесь куда–то вниз головой. Впервые в жизни вам больно! Все кругом движется, давление усиливается, оно становится невыносимым! Голова сплюснулась, а толчки становятся все сильнее и сильнее. Путь лежит через узкий темный туннель. Как больно! Какой–то шум, толчок…
Болит все, что только может болеть. Вы слышите протяжный стон, и внезапно ощущаете жуткий страх. Вот оно — ваш мир рушится. Должно быть, жизнь кончена. Вдруг в глаза ударяет слепящий пронзительный свет. Чьи–то холодные грубые руки хватают ваше тельце и вытаскивают его из туннеля. Вас переворачивают вниз головой. Хлесткий шлепок. И ууууууаааааааа! Поздравляем, вы родились!
Такова и смерть. Со своей стороны мы видим страшный и темный туннель, нас толкает в него неведомая, непреодолимая сила. Мы туда не хотим. Нам страшно! Сильная боль, тьма и… полная неизвестность. Но за болью и тьмой лежит новый мир. Когда после смерти мы очнемся в сиянии вечности, боль и слезы превратятся в далекое воспоминание.
Вам кажется, что Бог не слышит вас? Вы думаете, что ваши стоны не доходят до Его ушей? Бог не глухой. Он тоже умет скорбеть. В конце концов, Он потерял единственного Сына.
Конец вашей земной истории. Оркестр вытягивает последнюю скорбную ноту, прежде чем грянет радостную песнь. Как сказал апостол Павел: «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих… Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим 8:18–19; 22–23).
Земля — пылинка в вечности, хранящей всю историю нашей планеты. Кого удивит своей значимостью пылинка? Она слишком мала. Если смотреть на Землю из туманности Андромеды, то масштаб земных событий покажется иным: гибель Солнечной системы будет похожа на чирканье спичкой — вспыхнул огонек и навсегда погас. Тем не менее, ради этой спичечной головки Бог пожертвовал Собой.
Так не стоит ли смотреть на боль как на свидетельство о том, что мы «еще не там», как сказал голландский богослов Геррит Корнелий Беркувер? Боль напоминает нам о том, какие мы сейчас. Она пробуждает в нас жажду обретения небесного тела. Я убежден, что придет время, когда раны, раковые клетки, стыд, обиды и горе останутся в прошлом. За каждую минуту, прожитую с надеждой, вроде бы не имевшей под собой никакого реального основания, мы получим награду.
Терзаемый муками Иов не оставлял надежду:
«О, если бы записаны были слова мои! Если бы начертаны были они в книге резцом железным с оловом, — на вечное время на камне вырезаны были! А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его. Истаевает сердце мое в груди моей!»
Где Бог, когда я страдаю?
Как и многие другие люди, я долгое время сетовал на Бога за то, что Он допускает страдание. Вокруг слишком много скорби! Я не мог найти разумного объяснения тем событиям, которые происходят в этом отвратительнейшем из миров.
Но вот я стал замечать удивительные вещи. Я видел тех, кто страдает сильнее меня, но относится к своим бедам иначе, чем я. Я видел, что скорбь далеко не всегда приводит к неверию. Я видел, что скорбь нередко помогает обрести и укрепить веру. Потом я познакомился с больными проказой и убедился, что боль имеет для человека огромную ценность.
Проблема страдания будет остро стоять до тех пор, пока Бог не создаст новое небо и новую землю. Тогда все изменится. Я твердо в это верю. И если бы я не верил — твердо и непоколебимо, что Бог не садист, а Великий Целитель, что Он, по словам Джорджа Макдональда, «ощущает в Себе боль каждого нерва», то я бы и не стал предпринимать попытку раскрыть тайну страдания.
Я перестал гневаться на боль по одной простой причине: я познал Бога. Он даровал мне радость, любовь, счастье, благодать. Они ворвались в мой несовершенный, болезненный мир, словно вспышка. Но этих вспышек было достаточно, чтобы убедить меня: Бог заслуживает доверия. Радость познания Бога стоит любых мук.
Что дает мне этот опыт? Что он во мне изменяет? Поведу ли я себя иначе, когда в следующий раз буду стоять у постели смертельно больного друга? Но ведь именно у больничной койки и начались мои поиски! Они даровали мне веру в Него, веру столь крепкую, что ее не разрушит никакое страдание.
Итак, где же Бог, когда я страдаю?
Он рядом. Он был рядом с самого начала. Он создал болевую систему, которая несет на себе печать Его гения, Он помогает нам выжить в этом падшем мире.
Бог преображает суть боли, учит и укрепляет нас при помощи боли, но при одном условии: если в страдании мы обращаемся Нему.
Ему хватает выдержки наблюдать за жизнью на бунтующей планете. По милости Своей он позволяет нам жить по нашим законам, делать то, что мы считаем нужным.
Он позволяет нам возмущаться, как возмущался Иов, гневно обвинять Его в несовершенстве мира, который мы сами же и испортили.
Он становится на сторону нищих и страждущих, создает для них Царство. Ради победы Он подвергает Себя унижению.
Он питает наш дух, когда мы не находим облегчения для своих физических страданий.
Он пришел к нам. Он страдал от боли, истекал кровью, стенал и мучился. Он облек земных страдальцев в вечную славу, разделив их боль.
Он и сейчас с нами. Он утешает нас Духом Своим Святым. Он служит нам посредством членов Тела Своего. Он дал нам заповедь носить бремена друг друга и облегчать страдания друг друга во имя Главы Тела.
«Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?»
Он ждет, Он собирает воинство сил добра. Однажды Его воинство вступит в бой — в последний бой века сего — и последнее страдание охватит землю перед тем, как наступит полная и окончательная победа Бога. И после победы Бог сотворит для нас удивительный новый мир. Мир, в котором не будет боли.