Гастроль в Вентспилсе - Страница 18

…Директор комиссионного магазина принял Яункална вежливо, но подчеркнуто официально. Впоследствии Тедису бесчисленное множество раз придется убедиться, что милицейское служебное удостоверение, к сожалению, ни в коей мере не является волшебной палочкой, вызывающей людей на откровенность и готовность пойти навстречу. Лишь в конце разговора Тедис понял, что сдержанность – черта характера директора, выражающаяся как в поведении, так и в манере одеваться. Казалось, этот, в общем, молодой еще человек – по-видимому, ему едва перевалило за тридцать – облачен в полиэтиленовую, застегнутую доверху накидку, защищавшую его от страстей других людей и не позволявшую вырваться наружу его собственным эмоциям. Тщательно причесанные волосы были разделены прямым пробором, щеки и подбородок гладко выбриты и слегка припудрены, черные глаза равнодушно взирали на посетителя.

– Мне уже докладывали о неприятности с вами, товарищ инспектор. Не волнуйтесь, мы все уладим. Напишите заявление, оставьте приемник, и завтра мы выплатим деньги.

– Деньги не главное. Мне хотелось бы понять, каким образом могло произойти такое неприятное недоразумение.

Директор пожал плечами.

– В нашем обществе любой может допустить оплошность. Запланируют экономисты завод, построят, а потом видят, что тут он ни к чему. Нет ни сырья, ни рабочей силы, ни транспортной сети. Фабрикам даже процент брака планируют. Но стоит совершить ошибку работнику торговли, сразу же бьют в набат. На него вешают все смертные грехи… Мы, разумеется, сделаем все, чтобы подобные случаи не повторялись. Впредь я буду лично проверять каждую «Сикуру».

– Вам не кажется странным, что эти приемники поступают в магазин исключительно по понедельникам? – спросил Яункалн, вопреки намекам директора, всячески показывавшего, что он занят и разговор окончен.

– Да, заметил, но не считаю нужным придавать этому особое значение. Именно по понедельникам у нас наибольший наплыв. Зачастую я и сам выхожу помочь с приемкой.

– Тогда, значит, вы видели тех, кто приносит «Сикуры»…

– Разумеется.

– И вы можете их описать?

– У меня плохая зрительная память. Румбиниека на улице ни за что не узнал бы. Но мимо Евы Микельсоне ни один мужчина не пройдет равнодушно. Исключительно привлекательная особа. Капельку полновата, но в остальном – как из модного журнала. Блондинка, голубые глаза и все такое прочее.

Подобная оценка внешности могла бы соответствовать Еве Лукстынь, но только стопроцентный дальтоник мог увидеть блондинку в этой жгучей брюнетке.

– Простите, у меня к вам еще вопрос, – Яункалну не хотелось уходить не солоно хлебавши, поэтому он спросил без обиняков. – А за приемщика вы можете поручиться?

– В противном случае он не работал бы моим заместителем!

Продолжать расспросы далее было бессмысленно. Яункалн отставил стул.

– Ваше заявление, – напомнил директор.

– Я не захватил с собой приемник, зайду во вторник, – соврал Яункалн. – Завтра у меня нет ни минуты свободного времени.

Директор вежливо проводил его до двери и бесшумно прикрыл ее за посетителем.

Продавщица улыбнулась Яункалну, как старому знакомому.

– Чем вас порадовал наш Имант Гринцитис? Успел прочесть лекцию о том, что служащие магазина должны приобретать вещи только отечественного производства, что надо быть взаимно вежливыми? Не завидую женщине, которую он когда-либо осчастливит и приведет в свою ледяную крепость…

– Быть может, он только на работе такой сухарь?

Продавщица с недоверием покачала головой.

– Ни разу не видала, чтобы сюда заглянул хоть кто-то из его знакомых. Скажем, попросить, чтобы отложили какую-нибудь вещицу из ходовых, назначить на нее цену повыгодней. Даже по понедельникам, когда он сам принимает вещи на комиссию.

– Вместе с Мендерисом?

– Нет, что вы! Эмиль выклянчил себе дополнительный выходной и по понедельникам подрабатывает тайком от жены. Разъезжает по району и проводит ревизии в обществах потребсоюза. Он у нас дипломированный бухгалтер.

– Но на товарном ярлыке «Сикуры» стоит его подпись. А приемник принят в понедельник, – заметил Яункалн.

– Все может быть… Я уж и так слишком много вам наболтала. – Продавщица слащаво улыбнулась и, колыхая бедрами в замшевой мини-юбочке, отправилась обслуживать какого-то особо нетерпеливого покупателя.

Место, где происходила киносъемка, Яункалн заметил издали. Тут околачивались все, кого северный ветер прогнал с пляжа. Пришлось дважды предъявлять милицейское удостоверение, чтобы прорваться к веревкам, отгораживавшим съемочную площадку от любопытных и служившим своего рода границей между временами минувшими и днем сегодняшним. На этом подобии боксерского ринга стоял музейный дом зажиточного рыбака, вокруг были понастроены, декорации: фасады других домиков селения.

– Да скорее же, скорей! – возбужденно кричал Крейцманис, показывая соломенной шляпой на проглянувшее из туч солнце.

– Мотор!

Щелкнула деревянная хлопушка.

Катясь на тележке, которую везли четыре ассистента, Лилия Дунце снимала молодую пару, сидевшую в обнимку на садовой скамейке. Будущая учительница была в платьице из бумажного жоржета и в белых полотняных туфлях на высоком каблуке. Зато жених был расфуфырен по всем правилам довоенного шика. Лишь некоторое время спустя Яункалн вспомнил, где он уже видел эти фланелевые брюки и пиджак. Приблизительно такой костюм был на этом хлыще Чипе, в прошлый раз говорившем с Мексиканцем Джо.

Он огляделся по сторонам. Похоже было, тут собралось полгорода. По-воскресному принарядившиеся вентспилсцы с детьми и без оных, стайки молодежи, среди которых мелькали темные формы воспитанников профтехучилищ. Велосипеды, мотоциклы, «Жигули». Всеобщее внимание было приковано к поцелую на скамейке, а также к тетушке Зандбург, следившей за юной парой из окна соседнего дома. Внимание к ним ослабло лишь тогда, когда раздались выкрики: «Мороженое! Пломбир с изюмом! Приготовьте мелочь!» – и продавщица остановила голубую тележку в самой гуще публики.

Кинооператор успела заснять всего лишь несколько метров, поскольку солнце как назло вовсе скрылось за тучами.

– Это не солнце, а какой-то дефицитный промтовар! – сетовал режиссер и дал директору картины несколько монет. – Будьте добры, Янсон, купите мне две порции.

Убедившись, что облачность наползла довольно-таки обширная, другие члены съемочной группы оставили площадку и смешались с толпой горожан. Особенную торопливость проявил исполнитель главной роли, побежавший в лощинку между двумя дюнами, где Яункалн еще раньше видел рыжую шевелюру Кобры. Заметив, что такой же притягательной силой обладает Мексиканец Джо с Гербертом Третьим, он пришел к выводу, что его добровольные помощники могут успешно совмещать свои общественно полезные действия с коммерческими для личной выгоды.

«Надо внимательней следить за ними, – решил для себя Яункалн. – Нельзя забывать, что я имею дело с трудновоспитуемыми».

Однако в данный момент ему не удалось уточнить, чем заняты эти шалопаи, поскольку у тетушки Зандбург были куда более важные заботы.

– Ты видал? – фамильярно спросила она. – Ведь никто не скажет, что я там балансировала, как курица на жердочке! Играла совершенно естественно, верно? Как будто позади меня была уютная меблированная квартира. Вот только мужа в ней нету, потому и такая зависть к чужому счастью… Эту сверхзадачу мне поставил режиссер…

Наконец она успокоилась. Однако, услышав последние новости, тотчас оживилась вновь:

– А знаешь, эта история начинает мне нравиться – чем дальше в лес, тем больше дров! Надеюсь, ты не забыл предупредить директора, чтобы позвонил в милицию, если завтра заявится кто-либо из этих типов?

– Чуть было не сотворил такую глупость.

Тетушка Зандбург, юные «бизнесмены» да и все прочее действовало ему сегодня на нервы, но больше всего – его собственная внутренняя неуверенность. Вроде бы почва под ногами еще прощупывалась, но сумерки сгущались и, того гляди, он потеряет верное направление. Тогда будет поздно спрашивать совета.