Гарри Поттер. Полная коллекция - Страница 24

Гарри с облегчением понял, что не так уж отстает от других. Многие первоклассники были из семей муглов и, как и он, еще недавно понятия не имели, что они колдуны и ведьмы. А учить приходилось так много, что даже у Рона фора была невелика.

Пятница стала для Гарри и Рона великим днем: им удалось попасть на завтрак в Большой зал, ни разу не заблудившись.

– Что у нас сегодня? – спросил Гарри, посыпая овсянку сахаром.

– Первая пара – зельеделие со слизеринцами, – ответил Рон. – Злей в «Слизерине» куратор. Говорят, он им во всем потворствует – ну, посмотрим.

– Хорошо бы Макгонаголл потворствовала нам, – сказал Гарри. Профессор Макгонаголл, хоть и была куратором «Гриффиндора», вчера по уши загрузила своих домашней работой.

Прибыла почта. Сейчас Гарри уже привык, но в первое утро оторопел, когда в Большой зал во время завтрака влетела добрая сотня сов и закружила над столами, разыскивая хозяев, а потом побросала им на колени письма и посылки.

До сих пор Хедвига ничего не приносила – лишь иногда подлетала и пощипывала Гарри за уши или клевала гренки, а затем улетала спать в совяльню с остальными птицами. Нынче же она уселась между вазочкой с джемом и сахарницей и бросила записку Гарри на тарелку. Тот немедленно вскрыл послание. Очень кривыми каракулями там было написано:

Дорогой Гарри,

Знаю, что в пятницу после обеда ты свободен, не желаешь ли попить со мной чайку, часика в три? Расскажешь про первую неделю в школе. Шли ответ с Хедвигой.

Огрид

Гарри одолжил у Рона перо, нацарапал «Конечно, хочу, увидимся» на обороте листка и отослал Хедвигу.

Перспектива чаепития с Огридом пришлась очень кстати, иначе урок зельеделия стал бы совсем невыносим: до сих пор ничего отвратнее с Гарри в школе не случалось.

На пиру в честь начала учебного года Гарри показалось, что профессору Злею он не понравился. К концу первого урока зельеделия Гарри понял, что был неправ. Он не просто не понравился Злею – тот его прямотаки возненавидел.

Занятия проводились в одном из подземелий. Там было гораздо холоднее, чем в самом замке, и мурашки бегали бы по телу в любом случае – даже без заспиртованных животных, что плавали в банках, выстроившихся на полках вдоль стен.

Злей, как и Флитвик, начал урок с переклички и тоже сделал паузу на фамилии Гарри.

– Ах да, – тихо проговорил он, – Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость.

Драко Малфой и его дружки Краббе и Гойл захихикали в ладошки. Злей закончил перекличку и оглядел класс. Глаза его были черны, как у Огрида, но в них ничего не теплилось: они были пусты и холодны, словно темные норы.

– Вы пришли сюда изучать точную науку и тонкое искусство приготовления волшебных снадобий, – начал он почти шепотом, но ученики ловили каждое слово: как и профессор Макгонаголл, Злей владел даром без труда завладевать вниманием. – Поскольку здесь не требуется глупо махать палочками, многие из вас, пожалуй, не поверят, что это магия. Едва ли вы сумеете оценить красоту тихо кипящего котла и мерцающих испарений, нежную силу жидкостей, что крадутся по человечьим венам, околдовывают ум, порабощают чувства… Я научу вас бутилировать славу, заваривать отвагу, даже закупоривать смерть… если вы не такие же куриные головы, каких мне обычно приходится учить.

За этой краткой речью вновь последовало молчание. Гарри и Рон переглянулись, задрав брови. Гермиона Грейнджер ерзала на краешке стула и явно мечтала срочно доказать, что она не куриная голова.

– Поттер! – вдруг вызвал Злей. – Что получится, если смешать толченый корень златоцветника с настойкой артемизии?

Толченый корень чего с настойкой чего? Гарри глянул на Рона – тот был ошарашен ничуть не меньше, зато рука Гермионы так и взлетела.

– Я не знаю, сэр, – ответил Гарри.

Губы Злея скривились.

– Ай-ай-ай… М-да, на одной славе далеко не уедешь.

На Гермиону он не обратил внимания.

– Попробуем еще. Поттер, где бы вы стали искать, если б я попросил вас принести безоар?

Гермиона тянула руку, едва не вскакивая с места, но Гарри понятия не имел, что такое безоар. Он старался не смотреть, как умирают от хохота Малфой, Краббе и Гойл.

– Не знаю, сэр.

– Полагаю, до школы вы и не заглядывали в книги… Верно, Поттер?

Гарри заставлял себя смотреть в эти холодные глаза. В книги он заглядывал, но неужто надо было запомнить все, что написано в «Тысяче волшебных трав и грибов»?

Злей по-прежнему не обращал внимания на дрожащую от напряжения руку Гермионы.

– В чем разница, Поттер, между волчьим корнем и синим борцем?

Тут Гермиона вскочила, вытянув руку к потолку.

– Я не знаю, – спокойно ответил Гарри. – Зато, кажется, знает Гермиона – может, спросите ее?

Раздались смешки; Гарри встретился глазами с Шеймасом, и тот подмигнул. Злей, однако, шутки не оценил.

– Сядьте, – рявкнул он Гермионе. – К вашему сведению, Поттер, златоцветник с артемизией, она же полынь, образуют снотворное зелье такой силы, что его называют «глоток живой смерти». Безоаровый камень извлекается из желудка козла и спасает от большинства ядов. Что же до волчьего корня и синего борца, это одно и то же растение, известное также под названием «аконит». Ну-с? Почему никто не записывает?

Послышался лихорадочный шелест пергамента и скрип перьев. В этом шуме Злей тихо произнес:

– С колледжа «Гриффиндор» по вашей милости вычитается один балл, Поттер. За дерзость.

Урок продолжался, и положение «Гриффиндора» не улучшилось. Злей разбил класс на пары и велел всем смешать несложное зелье от прыщей. В своем длинном черном плаще он стремительно расхаживал по классу, наблюдая, как ученики взвешивают сушеную крапиву и толкут змеиные клыки, и критиковал всех и каждого – кроме Малфоя, который, кажется, пришелся ему по нраву. Злей как раз призвал всех посмотреть, как идеально Малфой выварил рогатых улиток, но тут повалили клубы зеленого едкого дыма и что-то громко зашипело. Это Невилл умудрился расплавить котел Шеймаса, олово растеклось, и зелье ползло по каменному полу, прожигая дырки в башмаках. В считаные секунды все повскакали на стулья. Когда котел расплавился, Невилла обдало зельем, и теперь он стонал от боли: по его рукам и ногам быстро вспухали красные чирьи.

– Идиот! – рявкнул Злей, убирая лужу мановением волшебной палочки. – Вы что, положили иглы дикобраза, не сняв котел с огня? – Невилл захныкал: чирьи уже добрались до носа. – Отведите его в лазарет, – рявкнул Злей Шеймасу. И тут же обрушился на Гарри и Рона, работавших рядом с Невиллом: – Вы, Поттер, – почему вы не помешали ему добавить иглы? Хотели покрасоваться на его фоне? Я умник, а он дурак? Что же, из-за вас «Гриффиндор» потерял еще один балл.

Это было так несправедливо! Гарри открыл рот, но Рон пнул его за котлом и шепнул:

– Не лезь на рожон. Говорят, в гневе он страшен.

Когда через час они карабкались из подземелья по ступенькам, ужасно расстроенный Гарри никак не мог успокоиться. Из-за него «Гриффиндор» потерял два балла в первую же неделю… Отчего же Злей так его ненавидит?

– Наплюй, – утешил Рон. – У Фреда и Джорджа он тоже вечно баллы вычитает. Можно, я пойду с тобой к Огриду?

Без пяти три они вышли из замка и отправились через всю территорию к опушке Запретного леса, где в деревянной хижине жил Огрид. У входной двери стояли арбалет и пара галош.

Гарри постучал. Внутри кто-то отчаянно зацарапался и гулко загавкал. Потом раздался голос Огрида:

– Назад, Клык, назад.

Дверь приоткрылась, и в щели появилась бородища Огрида.

– Погодь, – сказал он. – Назад, Клык.

Он впустил гостей, оттаскивая за ошейник здоровенного черного немецкого дога.

В хижине была всего одна комната. С потолка свисали окорока и фазаны, на открытом огне кипел медный чайник, а в углу стояла массивная кровать под лоскутным одеялом.

– Будьте как дома, – пригласил Огрид, отпуская Клыка.