Гарри Поттер и вежливые люди (СИ) - Страница 6

- Алло! Что стряслось? – послышалось в трубке.

- Тут наши орлы какого-то ханурика привезли, говорят, на «Горьковской» нашли, а он взял да и интуристом оказался.

- Как определили?

- Говорит что-то не по-нашему. По-русски не смыслит.

- Б… Говоришь, интурист? Хорошо, пришлю сейчас Журбина.

- Спасибо!

Дождавшись, пока начальник отделения повесит трубку, майор Черепков повернулся к сержантам, как раз заканчивавшим обыск пойманного ханурика.

- Даже обыскали уже? Вот молодцы! – похвалил майор усердие. – Все, что нашли, сложите сюда, Олег Романыч сказал, что сейчас Журбина пришлет, сдадим ему нашего интуриста.

Тем временем на проходную спустился лейтенант Журбин, который заканчивал высшую школу милиции и проходил в отделении стажировку.

- А, Паша, добрый вечер! – поздоровался майор. – Вот, говорил тебе Олег Романыч про интуриста?

- Говорил, Максим Борисыч.

- Вот, бери да устанавливай личность. Вот сам задержанный, вот вещи, изъятые у него при обыске. Ты у нас вроде бы один в отделении языками владеешь, тебе и работать.

- Понял, Максим Борисыч, – ответил лейтенант Журбин, после чего, взяв пакет с вещами, сначала поинтересовался, не владеет ли задержанный английским языком, а получив утвердительный ответ, попросил пройти за ним для взимания допроса и установления личности. Проводив глазами удаляющегося лейтенанта, дежурный майор уселся обратно в кресло смотреть футбол, а двое постовых, переглянувшись, отправились сдавать машину.

Лейтенант милиции Павел Алексеевич Журбин пришел в 38-е отделение по распределению практикантов ленинградской высшей школы милиции. Сам он проживал на самой окраине, снимая квартиру недалеко от трамвайного кольца на Савушкина, ибо родом был из Петрозаводска, а на поезде туда-сюда, вестимо, не наездишься. Впрочем, не меньшее время уходило на поездки на трамвае, радовало одно – сотрудникам милиции проезд в общественном транспорте бесплатный.

Практика тянулась ни шатко, ни валко, и предчувствие скорых отчетов и экзаменов откровенно не радовало, ибо отчитываться было не о чем. Не об алкоголиках же рассказывать, которые на углу Пушкарской и Зверинской друг другу «по бытовухе» морды разбили. «Был один из них неправ, результат – в башке дыра, вот что значит глаз, залитый поутру…», все в точности как в той песне [12].

Серьезные дела начальство предпочитало доверять более опытным операм. И так тянулось до пятнадцатого апреля, когда уже собиравшегося уходить домой лейтенанта вдруг позвали в кабинет к начальнику…

- Вызывали, тащ подполковник?

- Вызывал, Журбин, заходи, – ответил начальник отделения подполковник Игнатьев. – Дело к тебе есть, как раз по твоему профилю. Ты вроде как у нас хорошо иностранные языки знаешь.

- Так точно.

- Ну, вот тогда как раз тебе это дело и делать. Наши орлы сейчас с «Горьковской» какого-то бомжа приволокли, а он по-русски ни слова не понимает. Бумаг при себе у него нет, так что никто из нас не может понять, кто он такой и откуда приехал. Приказываю допросить, установить личность, насколько это окажется возможным, рапорт и ориентировку жду завтра.

- Есть! Разрешите выполнять?

- Иди, Журбин, Черепков в курсе.

Заблудившийся интурист – это уже казалось чем-то более интересным, чем разбирать дела о том, что кто-то кому-то по пьяни портрет попортил.

Спустившись на проходную, «интуриста» Журбин опознал сразу – он один там такой был, в потрепанном балахоне и с желто-бордовым шарфом на шее.

Поговорив с дежурным и забрав вещи задержанного, Журбин решил спросить самого ханурика:

- Добрый вечер, Вы понимаете по-английски? – и спросил, понятное дело, на этом же языке.

- Да, а Вы из полиции? – переспросил задержанный. – Вы можете мне помочь?

- Да, это отделение милиции, по-Вашему, полицейский участок. Следуйте за мной, мне нужно узнать, кто Вы такой и как оказались в нашем городе.

СССР, Ленинград, 15 апреля 1996 года

Минут через пятнадцать после того, как Гарри запихнули в машину, дверь снова открыли.

- Приехали, вылезай! – сказал тот полицейский, что забирал его.

Выйдя из машины на землю, Гарри увидел ничем не примечательное двухэтажное здание, у которого стояло еще несколько таких же желто-синих машин. Видимо, это был местный полицейский участок. Вывеска у входной двери гласила:

МВД СССР

ГУВД г.Ленинграда

38-е отделение

внутренних дел

Петроградского района

г.ЛЕНИНГРАДА

Но Гарри снова ничего не понял, да и времени на осмысливание у него не было, потому что полицейские снова подхватили его под руки и завели в дверь, где, представившись офицеру, сидевшему за перегородкой наподобие кассовой, наскоро обыскали гриффиндорца, изъяв и палочку, и Карту Мародеров, и плащ-невидимку. Все это они сложили в мешок и протянули тому самому офицеру, который в это время говорил с кем-то по телефону. Еще спустя несколько минут откуда-то подошел еще один полицейский, моложе всех остальных, который неожиданно, к удивлению самого Гарри, вдруг обратился к нему на понятном языке:

- Добрый вечер, Вы понимаете по-английски?

- Да, а Вы из полиции? Вы можете мне помочь? – переспросил Гарри.

- Да, это отделение милиции, по-Вашему, полицейский участок. Следуйте за мной, мне нужно узнать, кто Вы такой и как оказались в нашем городе.

Обрадовавшись, что нашелся хоть кто-то понимающий его родной язык, Гарри заторопился вслед за полицейским.

Идти пришлось недалеко. Поднявшись по лестнице, полицейский вдруг остановился у двери кабинета, которую открыл ключом и пригласил Гарри зайти, после чего зашел сам и сел за стол, предложив гриффиндорцу сесть на стул рядом.

- Будем знакомы, – представился полицейский. – Лейтенант Журбин.

- Оч…чень приятно, – заикаясь, ответил Гарри. – Гарри Джеймс Поттер.

- Ага, значит, все-таки ты интурист. Откуда прибыл? Документы при себе есть?

- Нет, сэр, откуда?

- Ясно. Чаю хочешь?

- Спасибо, сэр! Весь день ничего не ел!

Пока Гарри пил чай, лейтенант достал из ящика стола некий официально выглядящий лист бумаги и что-то в этом листке записал.

- Итак, продолжим беседу. Год рождения?

- Тысяча девятьсот восьмидесятый, тридцать первое июля, – ответил Гарри.

- Так, ясно, значит, Гарри Джеймс Поттер, восьмидесятого года, соответственно, полных лет имеет пятнадцать… – протянул по-русски полицейский. – Откуда прибыл? Гражданин какой страны? – он вновь перешел на английский.

- Великобритания, сэр.

- Адрес места жительства?

- Дом номер четыре, улица Прайвет-Драйв, деревня Литл-Уингинг, Суррей.

- Род занятий? – продолжал спрашивать полицейский.

- Что, простите?

- Чем занимаешься по жизни? Работаешь где, учишься?

- Учусь, сэр, в… частной школе «Хогвартс» в Шотландии. Пятый курс.

- Так… Ранее у нас бывал, я имею в виду, в Советском Союзе?

- Нет, сэр.

- При каких обстоятельствах попал сюда?

- Н… Не знаю, сэр. Первое, что помню, это то, что я проснулся в каком-то лесу, потом вышел к железной дороге к платформе «Сто семнадцать кей-эм», дождался поезда и приехал сюда. Еще, помню, следующая остановка называлась как-то непонятно, «Йоджиобо».

- Что? Как, точнее, или, может, напишешь?

Гарри накорябал ручкой буквы: YOJIOBO. Впрочем, лейтенант, пускай и не сразу, но опознал.

- А, это остановка «Чолово» называется, Витебского направления. Теперь понятно, куда тебя закинуло [13]. Далеко, далеко. Кстати, а здесь-то что делал? Если, как ты говоришь, у нас не бывал.

- Сэр, я даже не знал, в какой город приехал! То, что это Ленинград, я понял уже вечером, в крепости Петра и Павла...

- Ясно с тобой все, интурист, – подытожил лейтенант Журбин. – Кто-нибудь знает, что ты здесь? Родителям сказал?

- Увы, сэр, я сирота. И о том, что я здесь, вряд ли знает кто-то из моих знакомых.

- А кто-нибудь вообще может подтвердить твою личность?