Гарри Поттер и вежливые люди (СИ) - Страница 47

СССР, Ленинград, 19 октября 1996 года

Рано утром в калитку особняка, в котором проживали браток по имени Андрей Королёв, а по кличке Циолковский, и его молодая жена Флёр, урожденная Делакур, кто-то позвонил.

Спустившийся на звонок Циолковский был удивлен наличием возле калитки собственной тещи, мадам Аполлин Делакур, и ее младшей дочери Габриэль.

- Аполлин? Доброе утро! Проходите, проходите, мы всегда рады Вас видеть.

- Андре, Флёр, приношу свои извинения за столь ранний визит, но мы только что из аэропорта, – сказала Аполлин, пройдя в гостиную.

- Позвонили бы нам, мы бы вас встретили.

- Увы, нам с Габриэль пришлось бежать из Франции. Собирались в жуткой спешке, не было времени позвонить.

- Что? В чем дело, маман? – удивилась Флёр, широко распахнув глаза.

- Последний месяц во Франции что-то очень сильно поменялось. Ты же знаешь, Флёр, что наши законы были предельно либеральны к вейлам. Но теперь неделю назад я узнала, что это всё уже не так, и те вейлы, что живут во Франции, теперь обязаны пройти регистрацию и получить временный вид на жительство. Когда же мне рассказали, как проходит процедура этой самой регистрации, меня чуть не стошнило, настолько был этот процесс унизительным. В итоге вейлы начали покидать страну, нас же пока спасал только пост твоего отца во французском министерстве. Но и это, увы, оказалось ненадолго.

- Что-то случилось с папа? – не могла поверить Флёр.

- Жан… Он однажды пришел с работы в сильном подпитии, хотя обычно он почти не пьет, а потом… в общем, с порога вдруг начал оскорблять нас с Габби, и я наслушалась ругани в адрес вейл не на один год вперед. Неизвестно почему после двадцати трех лет счастливого супружества я перестала его устраивать. Не знаю, что за выпивку подсунули Жану в министерстве, но он от этого стал таким же расистом и ревнителем «чистоты крови», как и английские фанатики. Кончилось тем, что мне пришлось срочно наводить на него чары сна. Но и это не помогло. Проснувшись, он опять начал орать о «человекоподобных существах», да, Андре, это не шутки, – сказала Аполлин, увидев, что лицо Циолковского побагровело, а рука сама собой сжалась в кулак.

- Вот урод! – констатировал браток, еле сдерживаясь, чтобы не выругаться. – Таких… совершенных… красавиц… называть как-то иначе… пасть порву!

- Согласна с Вами, Андре, но, увы, сейчас Франция, в которой мы прожили всю жизнь, вдруг стала нам чужой. И когда мой муж, проснувшись на следующее утро, продолжил оскорблять меня и Габби, я не выдержала, и, собрав вещи, покинула наш дом. Переночевать во Франции было негде, все мои подруги-вейлы или уже покинули страну, или сидели на чемоданах. В итоге мы на попутном транспорте пересекли границу и добрались до Женевы, где законы пока более лояльны к нам, оттуда и прилетели сюда.

- А чего не через Германию или Италию? Там же наши стоят.

- Увы, французское правительство буквально на днях закрыло германскую границу, объявив Эльзас оккупированной территорией, а его жителей – предателями. Итальянская граница пока была открыта, но там на всех таможенных постах оказались люди моего мужа, проверявшие всех вейл и заставлявшие раздеваться догола, после чего подвергавшие насилию. Совершенно случайно, кстати, узнала от подруги, у которой мы переночевали. Единственное место, где еще можно было покинуть Францию без унизительной проверки, оказалось как раз в Швейцарии. Но долго ли еще так будет продолжаться – увы, я не знаю.

- Мой друг Денис Рыбаков, ну, Вы помните, он был у нас на свадьбе, как-то на днях говорил, что наше правительство объявило о сокращении штатов представительств Союза в странах НАТО. Людей переводят к нам и эвакуируют все семьи дипломатических работников. Кажется, в Москве уже о чем-то догадываются.

- Видимо, так, – вздохнула Аполлин. – А нам из-за этих непонятных игр пришлось уходить из дома.

- Так живите у нас, – предложил Циолковский. – Наш дом в полном вашем распоряжении. Места на всех хватит.

- Благодарю, Андре, – улыбнулась Аполлин. – Я знала, что на вас можно рассчитывать.

- Я посовещаюсь с братвой, что-нибудь придумаем. В крайнем случае, поступим так же, как я тогда Флёр здесь пристраивал, попрошу знакомых ментов, чтобы вам наши паспорта сделали.

- Что ты, Андре, не стоит, – попыталась отмахнуться Аполлин. – Я не думаю, что это продержится долго, и надеюсь, что нам вскоре можно будет вернуться.

- На Вашем месте я бы не был настолько в этом уверен…

СССР, Ленинград, 22 октября 1996 года

- Вот так-то вот, пацаны, – закончил рассказ Циолковский. – Во Франции полная задница, тамошние власти почему-то начали притеснение родственниц моей Флёр, и из-за этого моя теща с младшей дочкой приехали ко мне.

- Ты смотри, сначала Англия, потом Франция, – удивился Горыныч. – А ведь в Париж мы вроде бы всей бригадой не ездили.

- Не ездили, – кивнул Денис. – И это выглядит странным, учитывая давнюю заклятую дружбу между англичанами и французами. Не могли в Париже всего за месяц сменить курс страны на противоположный, при нормальных условиях сие невозможно. При том, что у власти там находятся те же самые люди, что и два месяца назад.

- Диня, вспомни, что я тебе рассказывал, – вставил слово Сириус.

- Ах, да, если учитывать этот фактор… Тогда нам придется признать, что французское правительство захвачено английскими «чистокровными» и находится под сильным воздействием английской же «чистокровной» пропаганды. А поскольку более лютых русофобов, нежели англичане, в Европе нет и не предвидится, то они вполне могли своей ненавистью к нам заразить и соседей.

- И чо теперь? – спросил Ортопед.

- А теперь, батоно Ортопед, надобно готовиться к большой разборке, которая затмит собой все наши недавние художества.

- Это чо… оно самое? – не понял Стоматолог.

- Оно самое. И если мы вовремя сыграем на нашей стороне, нам простят многие наши возможные грехи.

- Так что, пацаны, – подытожил Антон. – Начинаем пополнение своих арсеналов новыми стволами. У кого связи с военными были – добывайте технику. Чисто на всякий случай…

Великобритания, Лондон, 30 октября 1996 года

Ко встрече очередного Хэллоуина Волдеморт, новый фактический правитель Британии, готовился с большим размахом и не меньшей радостью. И было с чего.

Англия была покорена полностью. Даже королева Елизавета, как ни возражала поначалу, а все же стала ярой проводницей идей аристократии – и сановные лорды немагического мира рукоплескали стоя, единогласно принимая все новые и новые законы об ограничении прав простолюдинов, нагнетании антироссийской истерии и подготовке к войне.

За последний месяц Британии удалось склонить под свои знамена Нидерланды, Фландрию, Валлонию, а под конец и Францию. Пока сопротивлялись испанцы, но на тамошнего короля у англичан были свои меры воздействия. Недолго должны были возмущаться Норвегия, обиженная на Россию после утраты Шпицбергена, а также Дания, из-за особенностей своей системы опеки и попечительства получившая погром у себя в столице, в процессе которого лишилась знаменитой «Русалочки».

А вот дальше на восток посланцы Волдеморта сочувствия не находили. Германская Демократическая Республика без лишних разговоров сдавала английских агитаторов в Штази, после чего следы их терялись навеки. Похожий подход встречали англичане и в Северной Италии, где республиканские спецслужбы действовали совместно со специалистами советского КГБ.

Однако Волдеморт преуспел в переговорах с нечеловеческими расами. Гоблины из банка «Гринготтс» согласились на все условия, даже не раздумывая, ибо не собирались прощать русским публичного унижения всего своего гоблинского народа, выразившегося в ограблении банка. Примкнули к Волдеморту также вампиры, изгнанные из родовых гнезд правительством коммунистической Венгрии [56], оборотни, недовольные отсутствием добычи, а также великаны.