Гарри Поттер и его наследие (СИ) - Страница 244

– И ты решил, что на роль такого якоря сгожусь я?

– Ты не понимаешь, Люсиус, – спокойно ответил джинн. – Я ничего не решал. Судьба свела нас, когда я уже совсем отчаялся тебя встретить. Я взглянул в тебе в глаза и сразу понял, что ждал именно тебя. Мне сложно это объяснить, но я знаю, что ты – мой единственный так же четко, как то, что солнце встает на востоке.

Адиль улыбнулся, вспомнив, что те же слова сказал ему Драко совсем недавно.

– Что будет потом, Адиль? Родится наш ребенок и ты просто вот так исчезнешь? Заберешь его и поселишь в этом раю, вдали от мира и людей?

– Это будет зависеть не от меня. Во всяком случае, это не то, чего бы я хотел в конце-концов.

– А чего же хочешь ты?

– Я хочу тебя, Люсиус. Тебя всего, целиком, быть только твоим, принадлежать, беречь, разделить с тобой все: твои проблемы, печали, трудности, радости… Как жаль, что ты не сможешь принять меня. Но Судьба и так слишком благосклонна ко мне. Страшно подумать, что я мог никогда тебя не встретить.

Малфой помолчал и, понимая, что может пожалеть, что бы ни сказал сейчас, решил сменить тему:

– Расскажи мне о демонах. Зачем им люди, если они есть друг у друга? Разве не проще заключить равный союз, чем постоянно трястись над существом в тысячи раз слабее тебя самого?

– Мне кажется, что именно поэтому мужчины женятся на женщинах, – затянувшись душистым дымом, сказал Адиль. – Инстинкт защищать того, кто слабее, того, кто продлевает свой род. На самом деле, демонов, связавшихся со смертными, можно перечесть по пальцам одной руки. И большинство из них – в окружении Эрри. Его сумасшедшая привязанность к обожаемому Аэ вошла в легенды.

Люциус удивился:

– Когда только успела?

– Ну, думаю, за три с лишним тысячи лет можно и не такое успеть. Эрри – демон, вырастивший себе Нгар из обычного смертного, более того, из человека. Говоря вашим языком – маггла.

– Ч-что?

– Тот, кого вы называете Северусом, живет на земле уже двенадцатый раз, каждый из которых его отыскивает Эрри и начинает боготворить, мирясь с тем, что его возлюбленный ничего не помнит из прошлой жизни – ни как был рабом, ни как Эрри воспитывал его с пеленок, ни как вырезал ради него целый народ, ни как Эрри стал Герцогом, когда Аэ предал его в прошлой жизни…

– То есть?..

– Слияние душ, – подтвердил опасения Люциуса Азам. – Самая редкая разновидность партнерства. Если душа Аэ погибнет, Эрри уйдет вместе с ним, утянув за собой оба наши мира.

Повисло молчание, прерываемое лишь стрекотом невидимых сверчков.

– Ты сказал, что Северус был рабом… почему Эрри не женился на нем, как Астарт на Нарси? Или Нарси тоже… и Драко?!

– Нет! О, Аллах, нет, конечно! Твои жена и сын не будут рабами своих избранников. Потому что они маги. Хоть и не бессметные, но, все же, обладающие волшебной силой. А Северус был магглом, то есть не имел ни грана волшебства. Стоило ему хоть раз спуститься в Инферно без рабского ошейника, и его душа осталась бы там навсегда, страдая и мучаясь от невозможности переродиться. Эр не мог постоянно оставаться в Верхнем мире, как и оставить Северуса одного – с тем вечно что-то случалось. Вот он и надевал на него ошейник. Хотя, кто чьим рабом был – это еще вопрос. Мы, демоны, не умеем отказывать возлюбленным.

– Как насчет того, что ты можешь сжечь меня своим огнем? Эрри предупреждал тебя об этом после первой же нашей встречи.

– Я скорее сам себе горло перегрызу, – зло бросил Адиль. –Впрочем, у тебя нет оснований мне верить.

– А как же Эрри с Северусом? Высший же сильнее тебя?

– Да, магически он сильнее в несколько раз, – согласился Адиль. – Эр научился контролировать свою силу, буквально запирая ее в себе. Он многим жертвует, чтобы Аэ был с ним, но никогда не жаловался и не жалел о том, что они вместе. Во время занятий любовью контролировать магию особенно тяжело, поэтому Хаэрри разработал Ритуал Единения. Демонам, чтобы закрепить партнерство, обычно достаточно обмена кровью и страстного секса, во время которого их магии сплетаются, образуя общий фон. Когда же один из партнеров – маг или вообще маггл, то приходится растягивать удовольствие на несколько дней, постепенно вливая силу в хрупкого партнера, чтобы навредить ему как можно меньше.

– Да, – после паузы сказал Люциус. – Удовольствия никакого, один сплошной контроль. На кой черт вам такие неравные союзы? Даже трахнуться в свое удовольствие нельзя.

– Сердцу не прикажешь, – вздохнул ифрит. – В кальяне простой табак. Мне послышалось, или сиятельный лорд сказал «трахнуться»?!

Люциус хмыкнул, глядя в звездное небо, а потом перекатился под бок к Азаму, перекинул через него руку, взбил подушку и заметил:

– Завтра в девять я должен быть в Министерстве.

И погрузился в сон, успев подумать, что с тех пор, как он стал спать не один, высыпаться стало почему-то проще, особенно если тебя оплетают сильными крыльями, как в прошлую ночь. Под их защитой можно позволить себе побыть просто смертным, а не несгибаемым лордом, главой древнего рода.

Адиль же укрыл его невесомым покрывалом и постарался отогнать от себя мысли о том, что его трудному счастью не суждено длиться более полугода. Как бы ни был сегодня расслаблен и миролюбив Люциус, нет никаких гарантий того, что завтра все будет так же.

* Турецкая баня, или «хамам», своим происхождением обязана римским термам. Название «хамам» произошло от арабского слова «хам» — «жарко». Хамам обогревался с помощью большого котла с водой. Пар, образованный от кипения воды, подавался через небольшие отверстия, находящиеся в стенах. Внутреннее убранство турецких бань всегда было роскошным, ибо ещё пророк Мухаммед объявил поход в баню обязательным, говоря «Чистота — половина веры» (Муслим, Тахарет, 1). Основной отличительной чертой этого типа бань является особый температурный режим. Она не такая жаркая, как обычная баня или сауна (температура в диапазоне от 30 до 55 градусов), идеально подходит для людей, которые не любят или не переносят высокие температуры.

Глава 109. Адди и Люци ч.2

– Какой хорошенький, – восхитился Адиль, рассматривая нахмурившегося шестнадцатилетнего Люциуса, обиженно надувшего розовые губки. – И не спорь, – перебил он попытавшегося возмутиться партнера, – ты прекрасен.

– Что хорошего? – ломающимся голосом спросил подросток, в которого превратился сиятельный лорд. – Я и забыл, каким худым и нескладным был! И голос такой дурацкий!

– Ну, это же ненадолго, – успокаивал Адиль. – Завтра в министерстве тебя Аэтти подменит, и в Палате Лордов тоже. Вот выпей лучше зелье. Ты все помнишь?

– То, что я выгляжу на шестнадцать, еще не значит, что я идиот! – непривычно резко отреагировал Люциус, и Адиль понял, в кого Драко такой несдержанный.

– Чшшш, ты чего?

Малфой чувствовал себя неловко. Шестнадцатилетнее тело было под завязку наполнено гормонами, делая из прекрасно владеющего собой аристократа нервного, озабоченного подростка, да еще стесняющегося и своей нервности, и возбуждения.

Адиль обнял подростка, поглаживая плечи, гладя по волосам, шепча всякие успокаивающие глупости. Чуть расслабившись, Люциус выпил укрепляющее зелье и позволил уложить себя на подушки. Они опять были в дубайском дворце, где вся обстановка была рассчитана на огненную природу хозяина.

Азам изо всех сил старался не спешить. Его партнер сейчас был очень юн и раним, хоть и сохранил всю память взрослого, но эмоции и желания у него помолодели почти на три десятка лет. Осторожно устроившись рядом, он медленно начал водить по шее и груди Люциуса, стараясь заново познать его всего, убедить не прятаться и не закрываться. Через несколько минут юноша резко, зло выдохнул и сказал:

– Сколько можно со мной миндальничать? Так и будешь гладить меня, или уже трахнешь?!

Адиль сначала подавился воздухом, а потом тихо засмеялся:

– О, Аллах, спасибо тебе!

– После благодарить будешь, – насупился Люциус, стараясь унять дрожь. В шестнадцать он был еще девственником, и тело, похоже, было в курсе этого маленького грязного секрета, отвечая нервно дрожащими руками и попытками скрыть все это за показной бравадой.