Гарпунер (СИ) - Страница 7

Видя такое дело, стармех распорядился сразу же затопить баню, которая, вместе с маленьким туалетом, вжималась в задней части кормовой надстройки между машинным отделением.

— Нормальные корабли уже на мазуте ходят, а мы как в каменном веке, углем топим! — бурчу я себе, под грязный нос. Хорошо хоть драить весь китобоец, после такой перегрузки, придётся не мне, я только пушкой займусь, но боцману и его палубной команде я не завидую.

— Дык и нам обещают машины поменять, как только из рейса вернёмся — флегматично отвечает мне стармех, который наравне с другими сейчас грузит уголёк лопатой — мазут то конечно, шланг кинул и всего делов, да и кочегарам работы нет, всё на форсунках.

— Обещать — не значит женится! — возражаю я — да и потом, когда это ещё будет, а геморрой мы заработаем прямо сейчас! А ещё астму и позвоночную грыжу! Мы с тобой начальство или погулять вышли?! Почему мы тут вкалываем, а тот же Сашка, говнюк, у себя в чистой радиорубке сидит?!

— Так он рацию настраивает и пачкаться ему нельзя! — как маленькому, снисходительно поясняет мне стармех — у него аппаратура сложная, пыль попадёт, и усё!

— Там из сложной аппаратуры, только самогонный аппарат, который он прячет под диваном! — ворчу я, тоже мне, нашли сложную аппаратуру! Вы аборигены ещё смартфон не видели! — и самое главное, делает вид засранец, что про это никто не знает! Как насчёт того, чтобы раскулачить поганца?! У тебя там в хозяйстве он спрятан надёжнее будет, да и нам польза.

— А это мысль! — заинтересовался стармех — если найдёшь и принесёшь, то треть от выработки твоя будет!

— Это не серьёзно! Вы даёте не реальные планы! Половина, не меньше! — возмутился я.

— Ну куда тебе половина?! Ты же один, а нас в машине много! Да ты столько и не выпьешь! — резонно возражает стармех, как будто мы уже завладели главным сокровищем радиста.

— Ладно, уговорил красноречивый, треть так треть, но ты мне будешь должен! — в итоге вынужден согласиться я. И правда, так и спиться можно, но иметь в друзьях и должниках стармеха, это многого стоит.

Когда мы почти закончили возиться с углём, по штормтрапу спустился капитан и вид он имел довольный, как будто наследство получил. Тут же был объявлен сбор начальствующего состава, в кают-компании.

— Первая новость — наш консул заявил протест в связи с задержанием флотилии и обстрелом нашего судна. Японцы помялись, но обещали сегодня же «Алеут» выпустить! Новость вторая — нам объявлена благодарность за своевременные и правильные действия! Обещали даже наградить! Ну и новость третья — на «Коряке» есть водолазы и подводная сварка, и сейчас они нас подремонтируют! В общем поздравляю товарищи! Мы сделали большое дело и от лица АКО (Акционерное Камчатское общество) и наркомата рыбной промышленности, ещё раз благодарю вас за смелый и самоотверженный труд! — торжественно объявил капитан и тут же перевёл взгляд на меня — а ты Жохов, немедленно должен явится на «Коряк» к представителю НКВД!

Каюта НКВДшника, куда меня отвёл один из моряков «Коряка», ничем особенным не отличалась от всех остальных виденных мною ранее — кровать, к ней примыкает угловой столик с одной стороны, с другой — кожаный диванчик. Четыре человека если зайдут — уже тесно будет. Но зато каюта отдельная, у нашего капитана на «Энтузиасте» только немного больше. Сам особист представлял собой молодого и подтянутого старшего лейтенанта, с каким-то детским лицом. Высокий, в форме. Он дул щёки, был подчёркнуто вежлив и обращался исключительно на «Вы». Совсем не похоже на то, как нам преподносили в различных документальных фильмах, которые как грибы стали появляться на телевидении и в интернете после развала Советского союза.

— Садитесь товарищ Жохов, у нас с вами пока просто беседа — указал он мне на диван, а сам, с ручкой, листом бумаги и (тут я просто охренел!) нашим судовым журналом, устроился на кровати.

— Как скажите гражданин, начальник! — пробормотал я, с трудом задавив в себе желание, сострить на тему «садитесь» и «присаживайтесь». Чего мне ждать я не знал, и было страшно.

— Товарищ! — поправил меня старлей, и тем вселил в меня определенную надежду на счастливый исход нашего разговора. Как вы понимаете, преступник сидящий на допросе у следователя никак не мог быть ему «товарищем». Вор или «враг народа» не мог быть товарищем чекисту! И именно в системе НКВД и МВД было принято всех работников правоохранительных органов и исправительных учреждений называть «гражданин начальник», а всех преступников и подозреваемых «гражданин осужденный» и «гражданин подследственный». Во всех остальных гражданских сферах оставалось обращение «товарищ». В армии и на флоте были свои особенности, но это уже другой вопрос… Это обращение — «гражданин начальник» и «гражданин осужденный» действует в странах бывшего союза и по сей день, разве что «товарища» в некоторых странах на «господина» поменяли — можете обращаться ко мне по званию или по имени отчеству, меня зовут Григорий Иванович.

— Приятно познакомиться, Григорий Иванович — соврал я особисту.

— Взаимно! Ну так вот, Виктор, можно мне вас так называть? — получив мой утвердительный кивок, старлей продолжил — у нас сейчас беседа, вы должны мне во всех подробностях рассказать о действиях вашего китобойца, во время инцидента возле бухты «Двойная», а также о всех последующих действиях до встречи с «Коряком». Особо меня интересуют действия экипажа, капитана и его помощников.

— Ну что же, давайте попробуем, только насчёт действий всего экипажа, я вам пояснить не смогу, в машинное отделение я спускался только один раз, и то, буквально на несколько секунд.

— Расскажите про то, что вы лично видели — согласился с моим доводом старлей.

Разговор продлился почти час. Особист засыпал меня кучей вопросов и почти на каждое моё предложение, требовал уточнить какие-либо моменты. Что примечательно, интересовал его похоже, как раз наш капитан, потому что он, упомянув других членов экипаж вскользь, акцентировался именно на нём. Даже такие подробности спрашивал, как часто он в гальюн бегал! Я рассказывал, как есть, хорошо понимая, что будут опрошены и другие члены команды, при этом стараясь особо не выпячивать свои заслуги и не подставлять мужиков. Закончив с расспросами, чекист попросил меня подписать опросной лист и по возращении на китобойца, вызвать к нему радиста.

Когда я вернулся на «Энтузиаст» капитан очень удивился. Не знаю, что эта падла рассказала про меня чекисту, но обратно он меня точно не ждал. Ну а когда я сообщил, что на встречу дергают радиста, а потом судя по всему и остальных членов экипажа, он даже как-то скис.

На китобойце вовсю шла уборка после бункеровки. Боцман со своей командой орудовали вениками и скребками. Сейчас зима и палубу не помоешь, но скоблили они всё тщательно. Я тоже, взяв с собой Толика отправился наводить порядок на баке и чистить пушку. Следовало и с амортизаторами разобраться и артпогреб проверить, в отсек точно попала вода, а значит нас снова ждала бесконечная работа по смазке пружин и перекладке промысловых линей (что бы они не смёрзлись).

В течении дня весь экипаж побывал на «Коряке». В это время водолазы с плавающего консервного завода заварили небольшую пробоину и выправили погнутую лопасть винта и в целом мы были готовы к плаванию, вот только куда идти, пока мы не знали — ждали радиограммы с берега, а потому экипаж продолжал приводить китобоец в порядок и заниматься своими делами.

На обед у нас были варёные камчатские крабы, плавзавод поделился деликатесом, и мы от пуза лопали членистоногих, жалея только о том, что этот завод ещё и пиво не производит. Вкусные заразы! На китобойце сразу же образовался дефицит разделочных инструментов, но стармех лично презентовал мне пассатижи. Так-то варёного краба разделать не проблема, только вот из ног и клешней, если нет специальной тонкой вилки, выковыривать мясо проблематично. В своё время, я много раз в ресторанах вкушал это блюдо, и попросил кока сварить на гарнир рис. Когда вскрываешь панцирь, то бульон, который остаётся под ним, с рисом идёт за милую душу! Крабы были огромные, и съев две штуки, я наелся от пуза.