Гарем - Страница 22

Торжественная церемония началась. Девушки выстроились одна за другой и медленно по очереди, сложив руки по традиции на груди, подходили к возвышению, где восседали султан и его младший сын. Одни держались скованно, на лицах других был написан страх, третьи тихонько хихикали, наконец, были и те, кто призывно улыбался принцу. Женщины для гарема Баязета подбирались со всех концов света и славились своей красотой. Как только девушка останавливалась перед возвышением, рабы снимали с нее покрывало и по кивку принца вновь надевали его, после чего девушка уходила.

Сайра наблюдала за всем происходящим из дальнего тихого уголка зала. Она впервые увидела принца Селима и решила воспользоваться представившейся возможностью, чтобы как следует присмотреться к своему будущему хозяину. Он был высок и строен, с бледной кожей, доставшейся ему от матери, и светлыми глазами. Его темные, слегка вьющиеся волосы виднелись из-под небольшого белого тюрбана. Чисто выбритое лицо сохраняло серьезное выражение, и лишь изредка губы кривились в легкой улыбке, а в глазах сквозил искренний интерес ко всему, что происходило перед ним. Рядом с принцем стоял раб, держа в руках серебряный поднос, на котором лежало шесть расшитых платков из белого шелка.

Фирузи была третьей по счету. Едва она остановилась перед принцем, Селим дал знак рабу, тот спустился с возвышения и подал девушке один из платков. По залу прокатился шумный вздох одобрения.

Второй принц выбрал молодую испанку с оливковой кожей, глазами цвета топаза и роскошными каштановыми волосами. Ее звали Сарина. Она заняла место у подножия возвышения и первым делом хмурым взглядом смерила Фирузи.

Затем Селим выбрал миниатюрную индианку по имени Амара. Она смущенно потупила красивые карие глаза, когда раб передал ей шелковый платок, и зарделась, поймав на себе улыбку принца.

Зулейку выбрали четвертой. Султан кивком подозвал к себе Хаджи-бея.

– Я раньше не видел этой девушки, – сказал он. – И той роскошной блондинки тоже.

– Они новенькие, мой господин. Ваш гарем постоянно пополняется и обновляется, а это первый торжественный прием за последние несколько месяцев, поэтому неудивительно, что вам попадаются новые лица.

Девушки продолжали проходить перед принцем, но на подносе у раба по-прежнему лежали два оставшихся платка. Наконец к возвышению подошла Сайра. Длинное покрывало скрывало ее ступни, и, казалось, она подплыла словно лебедь. Раб снял покрывало. В ту же секунду султан резко подался всем телом вперед, жадно проведя кончиком языка по губам. Кадины, которые до того момента негромко переговаривались между собой, мгновенно замолчали и стали буравить глазами потенциальную соперницу.

В пятый раз Селим дал знак рабу, державшему поднос, и тот передал шелковый платок Сайре. Девушка на мгновение приложила его ко лбу, потом к губам и заняла свое место среди четырех ранее выбранных красавиц.

– Еще одна новенькая, Хаджи-бей? – спросил султан негромко.

– Да, мой господин.

– Как давно она в моем гареме?

– Четыре месяца, мой господин.

– Почему я ее до сих пор не видел?

– Она долго не хотела смириться со своей судьбой и до самого последнего времени не поддавалась приручению.

– Понимаю… – проговорил султан. В голосе его уже угадывалось раздражение. – Значит, я должен как последний болван тихо сидеть и смотреть, как мой сын забирает от меня самых красивых женщин! Я уже начинаю жалеть о том, что позволил ему выбрать для себя наложниц из моего гарема.

– Не стоит жалеть, мой господин. Вы проявили великую щедрость. Поверьте мне, эти девушки – всего лишь полудрагоценные каменья в сравнении с теми жемчужинами, которых я сегодня не привел сюда, – с улыбкой проговорил ага кизляр.

Султан довольно усмехнулся:

– Ты всегда был мне предан, Хаджи-бей. Прости своего господина за то, что он на минуту усомнился в тебе.

Ага поклонился султану. А в это самое время раб с подносом по кивку Селима отдал последний платок красивой уроженке северной Греции с золотистыми волосами, мраморно-белой кожей и васильковыми глазами. Ее звали Ирис.

– Ты сделал хороший выбор, сын мой, – проговорил Баязет таким тоном, словно хотел сказать, что на самом деле Селим сделал слишком хороший выбор. Потеря рыжеволосой красавицы все еще не давала ему покоя. – А теперь позволь представителям иностранных держав и наших провинций поднести тебе свои дары.

Хаджи-бей дал знак девушкам из нового гарема принца приблизиться. Он указал им, куда сесть, и устроил все так, что Сайра, Зулейка и Фирузи были ближе остальных к принцу.

Рабы снова распахнули высокие двери в зал, допуская многочисленную и красочную процессию. Первыми со своими дарами получили право подойти представители иностранных держав. Египет подарил Селиму обеденный сервиз на двенадцать персон с прелестными золотыми блюдами и украшенными драгоценными камнями звонкими бокалами. Монгольский хан подарил великолепного вороного жеребца и двух красивых кобылиц. Индийский правитель прислал широкий золотой пояс, инкрустированный сапфирами, рубинами, изумрудами и бриллиантами. Другой принц из Индии прислал двух карликовых слонов. Из Персии – разноцветные шелка, которые считались лучшими в мире. Венецианский Левант преподнес принцу Селиму хрустальную вазу в четыре фута высотой, доверху наполненную бледно-розовым жемчугом. Причем все жемчужины отличались безупречно круглой формой и были одинакового размера.

Затем пришла очередь даров провинций Османской империи. Их представители раскладывали подарки перед возвышением. Поражающие своей красотой ковры, шелковые кисеты с луковицами тюльпанов редких цветов, клетки с экзотическими птицами, несколько карликов-евнухов, хор кастрированных мальчиков, славящихся своими дивными голосами, новейший телескоп в корпусе из слоновой кости с серебряными обручами. Телескоп в дар принцу прислала Магнезия, и этот подарок особенно пришелся молодому человеку по душе, ибо он питал самый живой интерес к астрономии.

Гора подарков становилась все выше, а Сайра тем временем исподволь наблюдала за Бесмой, матерью принца Ахмеда. Та сидела неподвижно, и лицо ее, скрытое под полупрозрачной вуалью, было бесстрастно, но все же во взглядах, которые она то и дело бросала на Селима, читались ненависть и зависть к великой чести, которая была ему оказана султаном.

Сайра крепко задумалась над этим, а позже, когда церемония поднесения даров закончилась и внимание присутствующих отвлекли красивые танцовщицы, она осторожно коснулась руки принца. Тот никак не ожидал столь смелого шага от девушки, поэтому даже вздрогнул.

– Прошу простить недостойную рабу за дерзость, мой господин, но позвольте сказать вам кое-что.

Принц утвердительно кивнул.

– Обратите внимание на госпожу Бесму. На поверхности воды все тихо и спокойно, но в темной глубине бурлят опасные течения. Не разумно ли будет умаслить растревоженное море?

– Моя рабыня, оказывается, не только прелестна, но и умна, – ответил Селим. – Я последую твоему совету.

Когда представление было окончено и Баязет уже хотел объявить о завершении торжественного вечера и уйти, Селим поднялся со своего места и упал ниц перед султаном.

– Да, сын мой?

– Мой господин, мне, конечно, нечего и помышлять о том, чтобы сравниться с тобой в щедрости и благородстве, но позволь попытаться? – С этими словами он достал из атласного кисета сапфир размером с куриное яйцо, дар багдадского халифа. – Прими в дар от меня, отец, этот незначительный пустяк.

Широкий жест со стороны сына пришелся Баязету очень по душе. Он взял сапфир.

– Для жемчужин отцовского гарема… – продолжил Селим.

Он достал из венецианской вазы две пригоршни крупного жемчуга и вручил их третьей и четвертой кадине султана. Затем повернулся к Бесме: – А главному сокровищу султанского сераля я хочу преподнести опал из копей царя Соломона, хотя его огонь и красоту даже близко нельзя сравнить с твоим огнем и красотой. Он велик, но, конечно, меньше твоего сердца. Твоему сыну, любимому брату Ахмеду, я хочу подарить хор мальчиков, дабы он утешал его в краткие минуты печали и развлекал в долгие часы веселья.