Гарем - Страница 21

– Откуда эта перемена? – удивлялась госпожа Рефет.

– Даже не знаю, – отвечал ей Хаджи-бей. – Но ясно одно: наша юная Сайра склонна к самоанализу. Полагаю, какой-то случай заставил ее впервые по-настоящему трезво оценить ситуацию. Я рад, что это произошло. Мы кровно заинтересованы в ее помощи, ибо именно Сайру я вижу в роли первой икбал принца Селима и, да поможет Бог, в роли его бас-кадины.

– Мой племянник не нуждается в том, чтобы ему указывали, кого любить, ага.

Хаджи-бей усмехнулся:

– Я ничего не буду ему указывать. Он сам ее выберет. Селим в последнее время стал большим знатоком женщин. Зулейка и Фирузи красивы, но китаянка слишком гордая, и в глубине ее сердца таится горечь. Она будет предана Селиму, но он никогда не сможет по-настоящему сблизиться с ней. А за очаровательной улыбкой русской девушки кроется печаль и скорбь. Она тоже будет верна Селиму, но память о юноше, за которого она вышла замуж в день своего похищения и который погиб, защищая ее, никогда не изгладится в ее сердце. Селим почувствует все это. Возможно, он полюбит и Зулейку, и Фирузи. Возможно, они даже подарят ему сыновей. Но он так и не сможет сойтись с ними по-настоящему.

– Но разве у Сайры нет воспоминаний о прошлой жизни? Насколько мне известно, она тоже была нареченной невестой, когда ее похитили.

– Сайра моложе обеих своих подруг. И она еще не любила, а лишь играла в любовь. Она очень трезво смотрит на вещи, хотя не исключено, что и сама не осознает этого. Девушка провела здесь уже несколько месяцев, в продолжение которых впитывает в себя как губка все, что мы даем ей. Она еще растет, и мозг ее работает со все нарастающей силой. Тело ее созрело для любви, а когда она встретит ответное чувство, у нее созреет и дух. И нашему господину доставит множество приятных мгновений не только ее тело, но и разум. Во всем гареме другой такой девушки не сыскать. Между прочим, Селим уже очарован ее красотой.

– Он видел ее?! – пораженно воскликнула госпожа Рефет. – Господи, Хаджи-бей, ты ставишь под угрозу наши жизни!

– Нет, моя госпожа. Просто над банями устроена потайная комнатка, которую вырубили в стене мои немые стражники, еще когда я только стал ага кизляром. Никто не знает про нее, даже султан. Оттуда я могу спокойно наблюдать за девушками, не смущая их. Благодаря этой комнатке я, так сказать, отделяю зерна от плевел. Ведь известно, что смазливая мордашка еще не залог совершенного тела. А я не могу допустить, чтобы ложе с султаном делила женщина с каким-нибудь физическим недостатком. Несколько дней назад я отвел в потайную комнатку Селима, и он понаблюдал за вашими подопечными, чтобы легче было узнать их на празднике.

– Скорее бы, – проговорила госпожа Рефет. – Все эти наши тайны уже начинают действовать мне на нервы.

Наконец наступил торжественный день, и в султанском дворце началось поистине вавилонское столпотворение. Женские бани были битком набиты возбужденными девушками. Рабыни бегали от одной к другой, делая красивые прически. Хозяйку гаремного гардероба так замучили – девушки поднимали дикий крик и открыто ссорились между собой за право обладания тем или иным нарядом, – что она поклялась после торжеств навсегда удалиться в Шатер стареющих женщин.

В скромной ода госпожа Рефет придирчивым взором оглядывала своих трех главных подопечных. Она сама удивлялась, как это ей и Хаджи-бею удавалось скрывать красавиц от султана все эти месяцы. «Сегодня, конечно, неизбежно возникнут вопросы, но будем надеяться, Хаджи-бей все уладит».

– Ты замечательно выглядишь, – сказала она Сайре, – и затмишь всех в гареме.

– А вы уверены, что мы правильно подобрали цвета? – обеспокоенно спросила девушка. – Не один час пришлось повозиться с этим.

Госпожа Рефет одобрительно кивнула в ответ. Она прекрасно знала, кто уговорил хозяйку гаремного гардероба допустить ее девушек к нарядам на сутки раньше остальных. Эта женщина была обязана своим положением Хаджи-бею и была ему предана.

– Только взгляните на себя, мои милые. Вы очаровательны.

Они будто впервые осмотрели друг друга с ног до головы.

На Сайре были прозрачные салатовые шелковые шаровары и такого же цвета лиф, расшитый золотой ниткой и украшенный вдоль швов мелким жадеитом. Широкий золотой кушак, инкрустированный драгоценными каменьями, покоился на ее бедрах. Золотисто-каштановые волосы ярко блестели. Они были зачесаны назад, собраны у затылка золотой заколкой с жемчужной застежкой и свободно сбегали по спине. На ногах у девушки были зеленые парчовые туфельки, отливавшие золотом. В довершение всего госпожа Рефет набросила на плечи Сайре зеленое покрывало, отделанное золотистым атласом.

На Зулейке были лиловые шелковые шаровары, такой же лиф, украшенный пурпурным бархатом. Красиво сработанный пояс с золотом и аметистами, парчовые туфельки и пурпурное шелковое покрывало. Иссиня-черные волосы были зачесаны назад, чтобы открыть и подчеркнуть изящные черты лица восточной красавицы. Волосы были переплетены сиреневого цвета лентами и украшены жемчугом.

На Фирузи были шаровары и лиф цвета бирюзы, подходившие к ее удивительным глазам, расшитые серебристой нитью. Серебряный тяжелый пояс был инкрустирован редким персидским лазуритом. Она надела парчовые туфельки, а на плечи набросила бирюзово-синее покрывало, отделанное кремовым атласом. Распущенные светлые волосы роскошными волнами сбегали по узким плечам.

Госпожа Рефет дала каждой девушке чепец. Сайре и Зулейке – золотые, а Фирузи – серебристый.

– Хаджи-бей будет доволен вашим видом, – сказала она с улыбкой. – А теперь посидите, пока я осмотрю других своих девушек.

С этими словами она перешла к остальным подопечным. Кого-то похвалила за красивый наряд, кому-то посоветовала чуть подрумянить щечки, а одной испуганной девушке просто ободряюще положила руку на плечо.

Вскоре за всеми явился евнух. Настало время торжественного приема. Гедиклис по команде госпожи Рефет выстроились в два ряда.

– А теперь слушайте меня очень внимательно, – тихо проговорила наставница трем своим главным подопечным. – Как только войдем в зал, тут же разойдитесь в разные стороны. Фирузи предстанет перед принцем в числе первых, Зулейка – где-то в середине, а Сайра пойдет одной из последних.

В султанском дворце Баязета в прежние времена была резиденция византийских императоров, и турки назвали его Эски-сералем, то есть Старым дворцом. Чтобы отличать его от Йени-сераля, или Нового дворца, заложенного отцом нынешнего султана Мухаммедом Завоевателем. В Йени-серале вершились государственные дела. Султан также любил отдохнуть здесь, когда уставал от людей. Женщинам строго-настрого запрещалось переступать порог Йени-сераля.

Войдя в Большой зал, Сайра обомлела от его красоты. У нее захватило дух, и действительно было от чего прийти в восторг: купол из сусального золота, стены выложены блестящей, синей с золотом мозаичной плиткой, пол – светлым мрамором. На дворе стояла холодная осень, но здесь в многочисленных больших фарфоровых вазах, инкрустированных драгоценными камнями, росли карликовые пальмы, розы, азалии и тюльпаны. Повсюду висели красивые клетки с канарейками и соловьями. Музыканты, укрытые за резными ширмами, негромко играли приятные мелодии. В толпе сновали рабы, разнося пирожки, шербет, засахаренные фрукты и орехи.

Вдруг высокие позолоченные двери распахнулись, и кто-то громогласно возвестил:

– Смотрите все! Султан Баязет, верный слуга Аллаха на этой земле!

В зале показались султан со свитой, включая трех своих жен-кадин, лица которых были скрыты вуалями, их слуги и принц Селим. Отец и сын расположились на небольшом возвышении, кадины опустились рядом.

Баязет поднял руку и сказал:

– В память о моей любимой бас-кадине Киюзем Несравненной мы решили вызвать нашего сына Селима из Магнезии и торжественно отпраздновать его двадцатипятилетие. Мы решили направить его управлять Крымской провинцией империи и позволили ему выбрать шесть прекрасных девственниц из числа моих гедиклис. Таковы наши отцовские подарки к дню его рождения. Девушки, выбранные принцем Селимом, будут принадлежать ему навечно. Предстаньте же перед нашими взорами, красавицы.