Гардемарин Ее Величества. Инкарнация (СИ) - Страница 19

Я мысленно поаплодировал. Не знаю, кем именно был наш с дядей спаситель, но соображал он быстро. И, что куда важнее, умел подмечать детали. Действительно, ситуация выглядела, мягко, говоря, странно: стрельба на окраине, пусть даже с применением автоматического оружия — явно не то событие, ради которого стоило бы поднимать среди ночи целого полковника полиции. Однако Лукин решил явиться собственной персоной… и вряд ли с целью поучаствовать в драке.

— Давайте не будем тратить время на пустые разговоры, ваше сиятельство, — проворчал он. — Здесь произошло убийство!

— Мы защищались. На своей земле. Если мне не изменяет память, имперское законодательство трактует подобное несколько иначе.

Мне следовало бы промолчать, но раздражения накопилось уже столько, что оно само вырвалось наружу вместе со словами. Дядя тут же развернулся, разве что не вспахав землю каблуками ботинок, и посмотрел на меня… нет, не сердито, однако с изрядным недовольством. Видимо, в семье военного субординация соблюдалось неукоснительно, а я только что ее нарушил. Лукин, судя по кислой мине, явно думал примерно то же самое. А вот Матвея такой лихой заход в беседу, похоже, скорее заинтересовал. Он смерил меня любопытным взглядом, заулыбался и вновь повернулся к своему противнику.

— Вот видите, полковник. Некоторые вещи понятны даже гимназисту. И тем удивительнее, что их не знаете вы.

— Моя задача — разобраться со всем этим, бардаком, ваше сиятельство. А не верить на слово какому-то там… гимназисту. — Лукин в самый последний момент выкрутился, благоразумно рассудив, что злить еще и дядю сейчас определенно не стоит. — И защитить добропорядочных граждан.

— В таком случае, можете считать эту задачу выполненной. — Матвей чуть склонил голову. — Защищать здесь никого больше не нужно, а расследование оставьте профессионалам, полковник. Дальше делом займется имперский сыск.

Все интереснее и интереснее. Спецов такого уровня могли привлекать в двух случаях: если появлялась проблема государственной важности… Или если кому-то наверху очень не хочется, чтобы губернские власти совали нос не в свое дело.

— Это мой город, ваше сиятельство! — Лукин явно не собирался сдаваться без боя. — И у вас нет полномочий здесь распоряжаться. Через час у меня будет предписание от прокурора, и мы заберем тела из дома и проведем…

— Не заберете, полковник, — почти скучающим тоном отозвался Матвей. — И не проведете. И плевать я хотел на все ваши предписания. Эта семья и этот дом под защитой Совета Имперской Безопасности.

— Громкие слова, ваше сиятельство.

Видимо, дядин покровитель все-таки перегнул палку. Одно дело требовать передать расследование столичной конторе или ткнуть полковника полиции носом в его недоработки и даже явные прегрешения, и совсем другое — вступить в открытое противостояние. Демонстративно игнорировать бумагу от губернских властей мог или полный идиот, или человек со стальными… ну, допустим, нервами. И если до этого Лукин бестолково мялся, подбирая слова, то теперь будто вдруг обрел второе дыхание. И даже набрался смелости надавить в ответ.

— Очень громкие слова, — повторил он. — И все же смею напомнить: вы — не ваш отец. И едва ли имеете право говорить от имени Совета. И не понимаете, к каким последствиям…

— Нет, это вы не понимаете, полковник. — В голосе Матвея зазвенел металл. — Поэтому объясню проще: или вы сейчас же собираете своих людей и убираетесь отсюда, или я вышвырну вас всех вон.

И по всему выходило, что мог. И еще как мог! Напротив него стояла дюжина спецназовцев, и раза в полтора больше людей оставались в саду или у патрульных машин на дороге. Да и сам Лукин наверняка был Одаренным. Пусть не выдающегося таланта и силы, однако достаточно опытным — в его-то возрасте.

Но все это враз померкло на фоне той мощи, которой вдруг полыхнул Матвей. Он лишь на мгновение отпустил Дар, и во все стороны кругом разошлась волна, которую я ощутил в том числе и физически. По саду будто пробежал порыв ветра, приминая траву и шелестя листьями деревьев. Дядя от неожиданности отступил на шаг, редкие волосы на макушке Лукина встрепенулись, и даже двухметровые спецназовцы инстинктивно отпрянули, а один даже уронил магазин, каким-то образом выскочивший из штурмового «Кедра».

Круто… нет, даже не так — очень, ОЧЕНЬ круто. Четвертый ранг точно, а может, и третий. Набрать такую силищу в возрасте до сорока за всю историю Империи смогли всего восемь человек, включая меня самого. А если к сырой мощи Дара прилагается еще и умение, выходящее за рамки базовой программы военных училищ…

Размажет. Ровным слоем. Раскатает по саду так, что мокрого места не останется. Хоть отделение спецназа, хоть целый взвод. Я догадывался, что у Матвея найдется туз в коротком рукаве его поло, но и подумать не мог, насколько… неоднозначный.

Вряд ли он всерьез собирался использовать Дар. И вряд ли Лукин оказался бы настолько глуп, чтобы пытаться арестовать или убрать с дороги Одаренного такого класса, рискуя жизнями людей. Лихое бряцание оружием наверняка не подразумевало драки… Но в таких ситуациях все порой идет совсем не по плану. Матвей был сильнее всех полицейских вместе взятых…

Но пришел сюда один. И у кого-нибудь вполне могла промелькнуть мысль, что численное превосходство сделает свое дело. Одно неосторожное движение, случайный лязг железа, и в саду полыхнет такое, что схватка с боевиками в черном покажется легкой разминкой. Когда чаши весов замирают в равновесии, любая, даже самая малая величина, даже перышко, упавшее на одну из них, меняет расклад.

Я подошел и встал рядом с Матвеем. Без слов, просто шагнул вперед и замер лицом к спецназовцам.

И это сработало. Лукин несколько мгновений сверлил на меня сердитым и недоумевающим взглядом, но потом все-таки сдался.

— Да бога ради, судари! — буркнул он, махнув рукой, и развернулся к своим. — Уходим, ребята! Если уж имперскому сыску так хочется ковыряться во всем этом дерьме — не будем мешать.

Мне показалась, что чуть ли не все в саду разом облегченно выдохнули. Буря миновала, и спецназовцы тут же зашагали к воротам чуть ли не строем, а за ними потянулись и остальные. Лукин, как и положено капитану тонущего корабля, покидал усадьбу последним, всем своим видом давая понять, что наши выкрутасы ни в коем случае не останутся без последствий.

А Матвей уже полностью утратил к нему интерес и будто вовсе забыл, что только что угрожал Даром целому отряду полиции.

— Вот так парень! — радостно проговорил он, разглядывая меня. — Мне бы таких в отдел, да побольше… Ты где его взял, Константин Иваныч?

— Володька это, — хмуро отозвался дядя. — Племянник мой, из Пятигорска.

— Владимир, значит, — с нарочитой серьезностью поправил Матвей, протягивая руку. — Приятно познакомиться. Матвей Морозов.

Теперь, когда у меня появилась возможность как следует рассмотреть нового знакомого, он мог бы и не представляться: я узнал его прежде раньше, чем коснулся широкой крепкой ладони. За прошедшие десять лет сын моего заместителя и соратника изрядно изменился, превратившись из юнкера Владимирского пехотного во взрослого мужика. И стал еще больше похож на мать, ее сиятельство княгиню Надежду Петровну.

То ли годы, то ли горячее южное солнце выжгли темно-русые волосы младшего Морозова чуть ли до рыжего, щеки теперь покрывала щетина, добавлявшая еще молодому в общем-то парню солидной суровости, зато сами его черты будто чуть смягчились, растеряв юношескую худобу и угловатость. От отца он унаследовал, похоже, только стать: в свои неполные тридцать был примерно одного роста со мной-нынешним, но заметно крепче и шире в плечах. И то ли буквально не вылезал из спортзала, то ли побаловался Конструктами, превратив свое тело буквально в образец. Рельефная мускулатура, почти безупречные пропорции… Не родись он в семье князя, вполне мог бы зарабатывать на жизнь, снимаясь для обложек каких-нибудь дамских журналов.

— Взаимно, ваше сиятельство. — Я пожал руку, попутно изображая учтивый поклон. — Позвольте поблагодарить за помощь.