Ганнибал: один против Рима - Страница 12

Регул говорил как командующий европейскими племенами, все еще входящими в союз тридцати пяти племен, и как человек, простой кодекс храбрости которого побуждал его стремиться убивать, чтобы не быть убитым. Гораздо более развитые и сложные африканцы не хотели ни того ни другого.

Тогда Регул напрямую предложил им условия мирного исхода для их города. Вот они:

Уступка Сицилии и Сардинии.

Выдача без выкупа пленных римлян и выкуп карфагенских пленных с ежегодным возмещением Риму военных расходов.

Карфаген должен заверить, что не будет объявлять войну или заключать мир без согласия римского правительства.

Карфаген не должен использовать флот в военных целях. Ему разрешается снарядить одну галеру.

Карфаген должен передать, если потребуется, 50 галер с тремя гребцами на весло в распоряжение римлян.

То, что случилось после, было так же неожиданно, как полная перемена ситуации при Милах. Эти условия означали уничтожение города, который был владыкой морей. И город воспрянул духом перед лицом невиданной до той поры опасности. Корабли вышли в море, чтобы доставить назад Гамилькара Барку и его опытных наемников с сицилийского фронта. (Римские галеры стояли в гавани Туниса, а их командиры располагались лагерем на берегу.) Еще одному опытному воину, Ксантиппу, командиру наемников-спартанцев, были переданы нумидийские конники и слоны, которых он попросил ему дать, чтобы сразиться с легионами Регула на открытой равнине, используя новую тактику. Против разношерстного войска Ксантиппы — Гамилькара римские легионы выступили чересчур самоуверенно — на свою погибель. Регула, примерно с половиной его штаба, взяли в плен. Остальные были отправлены назад к месту высадки и к транспортным судам. Другие галеры прибыли, чтобы забрать их. Однако по пути домой римские военачальники настояли вопреки совету опытных лоцманов на том, чтобы проложить курс вдоль южного побережья Сицилии. Шторм настиг их на подветренном берегу. Галеры утонули. Пошли на дно 284 судна почти со всеми, кто был на борту.

Характерно, что, когда стали известны масштабы катастрофы, римский сенат приказал построить новый флот. В течение трех месяцев должно было спустить на воду 220 полностью снаряженных кораблей. Для этого количества галер устроили постоянные зимние укрытия.

После долгих лет в равной мере измотанные соперники заключили мирное соглашение, согласно которому Сицилию уступили Риму за 1200 талантов.

Это был мир 241 года до н. э., заключенный Гамилькаром в то время, когда он защищал гору Эрик. По условия мира Карфаген сохранял верховную власть без ограничения флота. Не прошло и трех лет, как римляне нарушили этот мир.

Куда бы ни отправлялся верхом на коне Ганнибал, он всегда брал с собой карту и постоянно пользовался ею, а его греческие писцы наносили на нее берега, горные цепи и гавани северной части Средиземноморья. На картах того времени обычно были обозначены расстояния между пунктами и названия обитающих на землях народов. За последние девять лет небольшие, но существенные изменения произошли на карте берегов Италии. Слухи об этом доходили до Ганнибала от благожелательно настроенных торговцев или его тайных агентов.

В сообщениях из Рима говорилось, что закрыты двери храма Януса, поскольку в великой республике наконец воцарился мир. Однако флот пересек Адриатическое море с целью наказать «пиратов». (Пирр появился на другом побережье Адриатики.)

После 226 года до н. э. — года мирного договора Гасдрубала — перемены происходили быстро. На севере Италии, на берегах реки По, восстали кельтские племена. Войска двинулись с Тибра, чтобы их усмирить и возвести на реке По пограничные посты. Эта граница играла такую же роль для Рима, как река Эбро для Нового Карфагена, который стал теперь процветающим портом. В 224 году до н. э. армии пересекли По и спустя два года захватили Милан, главный город кельтов. Одновременно другая военная экспедиция подавила остатки сопротивления островитян Сардинии.

В 219 году до н. э. вооруженные галеры поспешно покинули порт, чтобы снова пересечь Адриатику, высадить свои легионы и провозгласить Далмацию (Иллирию) римским протекторатом. Мятежников возглавлял Деметрий Фарос, который укрылся в Македонии. Римлян, без сомнения, провоцировали самыми различными способами. При этом Деметрий и кельты (в Италии их называли галлами), а также горцы Сардинии взяли в руки оружие на своей собственной земле.

Изменения на карте свидетельствовали о том, что Ганнибал не мог ошибиться. На востоке Адриатика стала римской; к западу от Италии, у Сардинии и Корсики, римляне завладели Тирренским морем. Как долго будет продолжаться и насколько далеко зайдет вторжение в Средиземноморье? Карфаген все еще господствовал в западной части Средиземного моря, там, где сходились Африканское и Испанское побережья. Где-то посредине лежали Питиузские и Балеарские острова и находился порт Сагунт.

Потом римские посланцы вступили в Испанию, объявив Сагунт своим протекторатом. Внушительные сухопутные силы были мобилизованы внутри Италии, и около 200 галер спущено на воду из зимних укрытий. Не против Испании ли была направлена эта мощь?

В начале лета 219 года до н. э. Ганнибал принял решение действовать. Его армия, в основном состоявшая из испанских рекрутов, сделала попытку взять штурмом цитадель на высотах Сагунта и потерпела неудачу. У нее не было ни осадных орудий, ни приспособлений, помогающих взобраться на скалистые откосы. Ганнибал взял Сагунт в кольцо и стал ждать, чтобы его защитники сдались. Он поручил командование Магарбалу, а сам поскакал на пустынные кельтиберские равнины. В течение этих месяцев его жена Имильке дала жизнь ребенку.

Обитатели Сагунта ждали помощи от Рима, своего признанного союзника. Но помощь эта не явилась. Через восемь месяцев карфагеняне ворвались за городскую стену, и сопротивление осажденных было сломлено. Ганнибал распорядился, чтобы его сторонники были награждены, а серебряные сокровища и различные захваченные товары отправлены в Карфаген.

И тут примчавшиеся с бешеной скоростью гонцы привезли новости из Карфагена.

Что происходило в палатах римского сената в эти месяцы 219 года до н. э., остается неясным. После того как флот вернулся с Адриатики, должны были начаться дебаты по вопросу о Карфагене и споры, вызванные наступлением Ганнибала на Сагунт. Такие титулованные особы, как Клавдий и Сципион, выступили за тотальную мобилизацию сил против Карфагена, в то время как не менее влиятельные сторонники Фабия Кунктатора, то есть Медлителя, носившего также прозвище Бородавчатый, ратовали за переговоры. Сам Фабий, один из старейших в сенате, предостерегал: «Одно дело обсуждать военные действия здесь, в палате, и совсем другое — вести их на поле брани».

Кажется, это был один из тех случаев, когда всемогущий сенат разошелся во мнениях с римским народом. Новые перспективы на море увлекли многих вождей. На дальних берегах ждали неиспользованные ресурсы и маячили выгоды торговли, которых патриции до этого времени были лишены. (Законом от 219 года до н. э. впервые было разрешено людям в ранге сенаторов заниматься торговлей.)

С другой стороны, в народных собраниях по трибам (округам), кажется, слишком хорошо помнили ужасные потери в живой силе во время войны 264–241 годов до н. э. и упадок земледелия из-за отсутствия мужчин. Люди хотели выращивать собственную пшеницу, им не было дела до ее ввоза владельцами судов из только что обретенной Сицилии. Труженики земли выдвинули лозунг: «Земледелие и Италия — итальянцам!»

Действия против объятых страхом галлов поддерживались народными собраниями (comitia centuriata) и их трибунами, потому что они призывали к расширению общественных земель и к повышению безопасности. (Каждый гражданин помнил те черные дни, когда галлы под предводительством Бренна дошли до самого Рима.) Но по их убеждению, еще один конфликт с «пунийцами» не принес бы реальной пользы и не предотвращал зримой опасности.