Гамма для старшекласников - Страница 16

- Так эргономичнее, - пояснил он.

Я покосился на свои руки и покраснел. Если я выглядел так же, как Пронин, дело было дрянь.

- Тамара, извините, где тут у вас ванная комната? - я повернулся к хозяйке. Довольно глупый вопрос, если разобраться. В наших-то малолитражных квартирах не найти туалета! Видимо, подобное любопытство превратилось в своеобразный российский этикет, в ритуальную вежливость, в форму интеллигентной риторики.

Женщина с очередным вздохом взяла меня за рукав и как козочку на поводке провела к туалету.

- Полотенце слева, мыло над умывальником. Сейчас пришлю Пронина. Ему тоже не помешает умыться.

- Спасибо, - чистосердечно сказал я. И для чего-то соврал: Понимаете, помогали товарищу картошку копать.

- Ага, голыми руками. Ну, а товарищ после угостил, - подхватила она. В глазах ее блеснули смешливые чертенята. - Ладно, пойду за Прониным.

Я открыл кран и начал терпеливо оттирать ладони. Попутно обвел ванную цепляющим взором. Повидал я наших российских туалетов. Комнатка совмещенная со всеми мыслимыми и немыслимыми неудобствами... Тут было однако уютно. На полочках со вкусом и шахматно были расставлены всевозможные кремы, шампуни и лосьоны. Мыло, щеточки, зубная паста - все лежало на своем строго определенном месте. Преобладала импортная продукция, и от всего этого ванная благоухала, как добрая цветочная клумба. У пьяных проблемы с обонянием, но аромат здешней гигиенической парфюмерии я прочувствовал в полной мере. Оценил и чистоту. Удивленный, не поленился даже провести пальцем под раковиной. Эмаль оказалась скользкой и гладкой. Вот что значит стопроцентная хозяйка! Скитаясь по самым разным квартирам, я успел провести, наверное, сотни две-три генуборок и потому понимал, какого труда стоит поддерживать в порядке наши человеческие свинюшники. Даже вывел от безысходности собственную теорию о пагубности вещей - теорию, впрочем, довольно тривиальную, хотя и справедливую. В мир приходят голыми, голыми и уходят. Квартира, затопленная вещами, превращается в пыльную барахолку. Соответственно и вся наша жизнь становится сплошной генуборкой...

- Ну как тебе Томка? Царица, а? - в ванную зашел Толечка. Сходу подцепив с полочки какой-то ароматизатор, словно дезодорантом щедро опрыскал себя со всех сторон. - Ух! Люблю я всякую такую фигню! Аж в носу щиплет!.. Щас пойдем к ней, побалакаем, туда-сюда...

Спустя полчаса мы сидели за столом и, с надсадной непринужденностью "балакали" об умном. Когда смущаются, всегда начинают с умного. Совсем как у мужчин. Заговаривают, как джентльмены, а заканчивают, как низкопробные донжуаны. Вот и мы все никак не могли разогреться, чтобы скатиться до анекдотов про вечных рогоносцев-командировочников. Я рождал первую часть фразы, Толик завершал финал. О последних открытиях ученых, о событиях в Гондурасе, о погоде. Когда заговорили о погоде, я несколько оживился.

- Завтра будет плюс двадцать шесть, - сообщил я. - Потепление, но ненадолго.

- Град пойдет, - авторитетно добавил Толечка. - Ночью. К утру все растает. Тяжело будет братьям-колхозникам. Посев, уборка на корню...

Помолчав немного, он неожиданно осерчал:

- Когда-то я называл Ильича великим человеком в кепке. Теперь зову просто человеком в кепке.

- Ну и что?

- Вот и выходит, что я конформист! Самый махровый приспособленец!

- Мы все конформисты и приспособленцы.

- А почему? Почему, я вас спрашиваю?

Я пожал плечами, Тамара хмыкнула.

- А я вам отвечу! Да потому что люди, увлеченные одной идеей, в самом деле способны создавать коллективное биополе. Этакий скромный эгрегорчик от океана до океана, способный менять психику даже отдельных независимых индивидуумов.

- Отдельный индивидуум - это, конечно, ты?

- И ты, и она, - Пронин ткнул пальцем в Тамару. - И скажу честно, если насчет эгрегоров - это правда, тогда правда - многое.

- Глубокомысленно! - похвалил я.

- Правда - это все на свете, - добавила Тамара. - В том числе и то, что называется скукой, - поднявшись, она включила радиолу и настроилась на музыкальный канал. И тотчас волной цунами в комнату ворвался тенор Меркьюри. Разумеется, и он тянул давным-давно знакомое. Припевы густо заполняло его тоскливое "оу-оу". Правда, у Меркьюри это выходило достаточно искренне. И Толику, и Тамаре, и мне стало грустно. Вероятно, всем троим подумалось, что был человек - и сплыл. Одно только "оу-оу" и осталось. Гимн волка, обращенный к Луне. Дослушав песню, Тамара решительно выключила радиолу. Чтобы как-то нарушить молчание, Толик неуверенно произнес:

- Да... Вот она жизня!..

Мы солидарно вздохнули.

- Люди вот работу клянут, ноют про то и про се, а лиши их ее, и начнется массовое сумасшествие. Мы - это не мы, вот в чем дело.

- Проблема свободного времени, - пробормотал я.

- Проблема вызревания личности! - отрубил Толечка. - Прямая реакция на все окружающее и никакого анализа.

Слова "реакция" и "анализ" хозяйке чрезвычайно не понравились. Она потянулась за моей тарелкой, глаза ее занырнули в мои собственные слишком глубоко и настойчиво, чтобы не понять и не почувствовать.

- Собственно, я сыт... - я пожевал свой язык, но ему было все равно моему языку. Красноречие его покинуло. И я опять спасовал. - Если только еще немножечко...

- Другое дело! - Тамара ободряюще улыбнулась. - Какой же это мужчина, если не ест?

Появилось четкое ощущение, что все это уже было и не раз. Дежурные фразы, дежурная мимика, деревянные рассуждения ни о чем. Гость - подарок в дом, говорят некоторые. Гостей следует развлекать и ублажать. Эти некоторые, должно быть, святые люди. Я их не понимаю. Как не понимаю радости от наплыва гостей. То есть, хочу поправиться: я с легкостью могу представить себя в качестве гостя, но никогда - в роли радушного хозяина. Потому что друзья - это не гости или же я опять чего-то не понимаю. Обилие людей, сидящих справа и слева, перезвон посуды, скука, помноженная на вынужденность. Нельзя ни уйти, ни сказать правду, ибо ты - хозяин, а хозяин в данных обстоятельствах - жертва. А любые жертвы - вещь добровольная. Умеешь - откажись, сумеешь - прими. Все это широко известно, и все же - чего ради я должен беседовать о том, что заведомо мне (да и им тоже) неинтересно? Разве я - не лучший самому себе собеседник, гость и хозяин в едином лице? Вот уж где нет откровенных завираний и лицемерия. Может, лишь самую малость. Ибо для себя я всегда раскрыт, в горе и в радости никогда не укажу на порог, хотя терпеть вечное свое присутствие тоже не сахар. И все же... Задумайтесь! Разве не славно жить на планете, названной твоим именем, выстроив поперек космоса полосатый шлагбаум? Стой, скучающий незнакомец! Тебя здесь не ждут. Сделай милость и обойди стороной. Своей скуки у нас у самих предостаточно...