Галерные рабы его величества султана (СИ) - Страница 13

— Да, господин? Тогда все хорошо. Они помогут нам охотиться на мятежников.

Отряд быстро поравнялся со спахиями. Али подъехал к своему господину и приветствовал его.

— Я искал тебя, мой бей.

— И я желал тебя видеть, мой Али! Ты можешь мне пояснить, что все это значит? — Дауд грозно сдвинул брови.

— Ничто не укроется от твоей прозорливости, мой бей. Я и твои люди приложили к этому мятежу руку. Но все это для твоей пользы, мой бей.

— Говори тише. Нас могут услышать, мой Али. Отъедем в сторону.

Они отъехали на безопасное расстояние.

— Итак, ты нанес убыток Ферхаду? Это неплохая мысль, мой Али. Но если бейлер-бей кое-что заподозрит?

— Нет. Я приказал сжечь твою старую маслобойню. Так что ты также пострадал, господин.

Али понял, что хитрить с хозяином дело опасное и быстро решил сменить тактику. Хозяин наверняка догадался о том, что этот мятеж его рук дело. Слишком он поторопился. Стоило все сделать более хитро и не так быстро.

Но это ничего. Али знал, как повернуть даже такое в свою пользу. Дауд все узнает и сам отдаст ему все что нужно, и еще поблагодарит его за этот мятеж. Адике хорошо сделала свою работу.

— И ты, сын собаки, ждешь, что я стану этому радоваться? Лукавый раб? Ты принес мне убыток! Ты думал не обо мне, но о себе, — стал бушевать Дауд-бей.

Али выждал гнев своего хозяина. Он слишком хорошо знал бея.

— Ты несправедлив ко мне, мой господин. Но выслушай меня сначала, а потом хоть сажай на кол.

— Говори!

— Все гарнизоны санджака теперь станут снабжаться твоими имениями. Больше того, можно быстро скупить у разоренных спахиев их маслобойни. Но и это не самое главное. Скажи, господин, что будет, если ты сообщишь в Стамбул великому визирю о том кто есть глаза и уши московского царя в Бахчисарае?

— А это здесь при чем? Я тебе говорю о мятеже!

— Но он помог мне найти шпиона московского царя!

— Шпиона? — не совсем понял Али Дауд-бей.

— Да. В наши сети попал сам резидент московского царя. Он был послан в Крым, но там случайно попал на галеру в качестве раба.

— Это верные сведения? — быстро спросил Дауд.

— Да. Их передала мне Адике.

— Твоя молодая рабыня?

— Она втерлась в доверие к двоим рабам, что были отобраны мною тобою на галерах и сумела подслушать их разговоры.

— Где сейчас эти рабы?

— Пока на свободе. Но я в любой момент смогу захватить их. Но и это еще не все хорошие новости, почтенный господин мой.

— Что? У тебя есть что-то еще, мой Али?

— Один из этих гяуров-гребцов лицом весьма походит на молодого Асана Мустафу Кепрюлю.

— Что? На сына великого визиря? Ты в своем уме Али?

— Я видел сына визиря год назад в Стамбуле. И долго не мог понять кого мне напоминает этот раб. Но затем вспомнил. Если его как следует побрить и помыть, то из него можно будет сделать Асана Мустафу.

Дауд-бей понял, что в его руках настоящий клад. Великие визири из рода Кепрюлю славились в империи. И Асан Мустафа станет когда-нибудь во главе империи. Это может пригодиться в будущем если он попадет в Стамбул.

— Срочно доставь этого гяура в мой замок Черная Скала, Али. И его и второго и твою девку с ними. Обращаться хорошо. Ни один волос не должен упасть с их голов. За это ответишь лично ты.

— Как велишь, господин. Но я хотел чтобы они…

— Я уже сказал тебе что делать, Али.

— Да, господин….

Хутор Субботов: личное владение рода Хмельницких

Ночь опустилась на замок. В спальне хозяйки Анны Яненченко не горела ни одна свеча. Свет не был нужен ни ей, ни её мужу. Они долго не виделись и сейчас наслаждались обществом друг друга молча….

Полночь. Анна поднялась на кровати и посмотрела на своего мужа.

"Он еще так молод и так неопытен. Кто же поможет ему если меня нет рядом с ним там в Чигирине? — думала Анна. — Кто станет ему опорой? Мой брат Юрий ни на что не годен. Если бы мне разрешили быть с ним всегда".

Иван Яненченко был на год младше Анны и во всем доверял жене.

— Ян! — громко прошептала она. — Давай уедем в Варшаву!

— В Варшаву? Но Юрий разве захочет, чтобы я уехал в Варшаву?

— Какое мне дело до того, что хочет мой малоумный брат! Ты отдал ему вчера тысячу золотых!

— Он просил меня о том, и я не мог ему отказать, Анна. Он гетман и он сделал меня генеральным хорунжим.

— Да? И что дала тебе эта должность? Что ты сумел получить благодаря ей? Ян! Нам нужно уехать отсюда в безопасное место. В Варшаве ты сможешь получить больше.

— Я православный, Анна. А там дают ход лишь католикам.

— Долго ли нам принять католичество? Разве это преграда?

— Но твой отец не хотел…

— Мой отец, гетман Богдан Хмельницкий умер, Ян. Его больше нет. Он умер не довершив до конца начатое. Или ты думаешь, что Юрась удержит в своих руках булаву Богдана?

— Если ему помогут то удержит.

— Не мели ерунды, Ян. Нам нужно подумать о себе. У меня есть золото и драгоценности. И Юрась все чаше запускает в них свои жадные руки. И кончиться все тем, что мы останемся с тобой нищими.

— Что же ты предлагаешь, Анна?

— Бежать!

— Юрий просто сойдет с ума от злости….

— Пусть! — упрямо твердила женщина. — Я не желаю смотреть, как он пускает по ветру мое достояние. Все равно он долго не будет гетманом, Ян. Только слепой может того не видеть! Юрась полное ничтожество. У него ничего нет кроме имени моего отца — Хмельницкий.

Иван Яненченко понимал, что его жена права. Но бросить все и уехать просто так он не мог.

— Анна, нам не стоит торопиться.

— Пока другие набивают свои карманы, ты Ян, раздаешь наше с тобой достояние. И это глупо. Я бы тебя поняла, если бы служил отчизне и благу её народа. Но ради чего все это? Подумай!

— Анна, а кто служил отчизне? Выговский?

— Не знаю, но Выговский был достоянным вождем и за ним шли. Неужели ты не видишь разницы между ним и моим братом?

— Вижу, но бежать сейчас я не согласен. И не стоит говорить про это, Анна.

— Но хоть обещай, что больше не дашь ему денег.

— Он обещает все вернуть…

Анна засмеялась:

— И ты поверил ему, Ян? Он никогда и никому ничего не возвращал. Юрась умеет только брать. И потому он не долго просидит на мете гетмана. Булава Богдана ему не по руке….

Сам гетман Украины Юрий в этот момент сидел на кровати в своей спальне и думал. Спать он уже не мог, его мучили кошмары.

"Сны! — метались мысли в его голове. — Мне сняться сны! И я помню их! Это неспроста!"

Он соскочило с кровати, и бросился к двери:

— Эй, кто там!

Двери отворились и в спальню гетмана вбежали слуги.

— Старая ведьма Иванковна здесь? — спросил гетман.

— Дак надо полагать что здесь, — ответил молодой парень.

— Найди её и приведи ко мне!

— Сейчас, пан гетман?

— Да.

— Так ночь на дворе!

— Исполняй приказ! — Юрий схватил слугу за чуб и сильно тряхнул.

— Сию минуту, пан гетман. Все исполню, ваше вельможность!

Двери закрылись, и гетман снова остался один в комнате. Всюду горели свечи. Юрий не любил темноты. Она пугала его….

Трапезунд: имение Дауд-бея Черная Скала

В сыром подвале, редко освещенном факелами, сидел на длинной цепи узник.

Это был дворянин Василий Ржев. Три дня назад его с Федором и Адике поймали и отправили сюда. Совсем не долго они погуляли на воле. И теперь он сидит здесь один и ничего не знает о судьбе товарищей…

Двери заскрипели на ржавых петлях, и в каземат вошел в сопровождении немого палача с факелом толстый турок. Это был сам Дауд-бей.

— Ты знаешь, кто я такой? — спросил Дауд по-турецки.

— Да. Ты тот самый турок, что выкупил меня у капитана галеры "Меч Падишаха".

— Я Дауд-бей. В прошлом спахия, а теперь купец и владелец имений с рабами.