Галактика М-33, туманность Андромеды - Страница 6

Ответ пришел на следующее утро.

Гроувнор мрачно прочел ответ. Он не сомневался в том, что Кент непременно отпустил в его адрес какие-нибудь колкости, хотя пока он еще должен был сдерживаться. Ненависть, копившаяся в этом человеке, еще не прорвала плотины этических норм. Если Корита прав, она проявится в критический момент. Они переживали «зимний» период человеческой цивилизации, так что вся культура поведения могла рухнуть под действием эгоистических всплесков отдельных личностей.

Хотя в намерения Гроувнора не входило полностью раскрывать свои карты, он решил заполнить присланную секретарем форму. Он перечислил очевидное, не давая анализа и тем более не предлагая решений. В графе «Рекомендации» он написал:

«Заключение очевидно для всякого обладающего должной квалификацией специалиста».

Самое замечательное заключалось в том, что каждое из приведенных им доказательств было известно тому или иному из научных отделов на «Космической гончей». Больше того, все эти данные лежали на столе Кента уже не одну неделю.

Гроувнор собственноручно передал «записку по форме» и, хотя и не ожидал быстрого ответа, все же оставался в своем отделе. Даже еду попросил прислать туда. Прошло два двадцатичасовых периода, прежде чем он получил ответную записку Кента.

Собственноручную подпись Кента Гроувнор понял как прямой намек на приближение решительных действий.

Он напичкал себя препаратами, которые вызывали симптомы гриппа. В ожидании, пока организм должным образом отреагирует на снадобье, написал новое послание Кенту. На этот раз он сообщил, что слишком болен, чтобы заняться подготовкой детальных рекомендаций — они включают в себя слишком много посылок, связанных с самыми разными областями науки. Тем не менее было бы разумно уже сейчас активно пропагандировать среди членов экспедиции идею о необходимости провести в космосе еще пять добавочных лет.

Он сунул письмо в почтовый желоб и тут же пригласил к себе доктора Эггерта. Все произошло даже быстрее, чем рассчитывал Гроувнор. Через десять минут врач уже ставил на стол свой чемоданчик. И тут же в коридоре послышались шаги. Вошли Кент и два крепких парня из химического отдела.

Доктор весело улыбнулся, узнав исполняющего обязанности директора.

— Привет, Грег, — проговорил он басом и переключил свое внимание на Гроувнора. — Так, подцепили инфекцию, друг мой. Поразительно! Сколько усилий мы прилагаем, чтобы не подцепить чего-нибудь на этих планетах, и все-таки иногда случается. Мне придется отправить вас в изолятор.

— Я предпочел бы остаться здесь.

Доктор Эггерт пожал плечами.

— В вашем случае это допустимо, — сказал он и стал собирать свой чемоданчик. — Я пришлю к вам своего ассистента, пусть поухаживает за вами. Со всякой неизвестной инфекцией шутки плохи.

Кент что-то промычал. Гроувнор взглянул на него с притворным удивлением и отвел взгляд.

— А в чем, собственно, дело, доктор? — не скрывая раздражения, спросил Кент.

— Пока не могу сказать. Посмотрим, что покажут анализы, — Эггерт нахмурился. — Пока налицо симптомы лихорадки, жидкость в легких… — Он покачал головой. — Боюсь, Грег, вам нельзя сейчас разговаривать с ним. Это может быть серьезное заболевание.

— Придется рискнуть, — грубо возразил Кент. — Мистер Гроувнор располагает важной информацией, и я уверен, — с нажимом сказал он, — у него найдутся силы передать ее нам.

Доктор Эггерт посмотрел на Гроувнора.

— Как вы себя чувствуете?

— Я еще могу говорить, — слабым голосом прошептал Гроувнор.

Лицо его пылало. Глаза лихорадочно блестели. Но то, ради чего он затеял все это, свершилось: Кент поднялся к нему. К тому же он не хотел присутствовать ни на каком совещании, созванном Кентом. Тут, в своем отделе, и только тут, он мог оградить себя от опрометчивых действий, которые могли бы последовать после его заявления.

Доктор взглянул на часы.

— Должен сказать вам, — сообщил он Кенту и в то же время Гроувнору, — что сейчас же посылаю сюда ассистента. К его приходу разговор должен быть закончен. Договорились?

— Превосходно! — с притворной сердечностью откликнулся Кент.

Гроувнор молча кивнул.

Уже в дверях доктор Эггерт напомнил:

— Мистер Фендер будет здесь через двадцать минут.

Когда доктор скрылся из виду, Кент подошел к кровати и внимательно посмотрел на Гроувнора. Целую минуту он стоял так, потом сказал нарочито мягко:

— Я не совсем понимаю, чего вы добиваетесь. Почему вы не желаете поделиться своей информацией?

— Мистер Кент, вы действительно удивлены? — спросил Гроувнор.

Снова наступило молчание. Складывалось впечатление, что Кент очень разгневан и с трудом сдерживает себя. Наконец он выдавил:

— Я — директор этой экспедиции. Я требую, чтобы вы немедленно выдали ваши рекомендации.

Гроувнор медленно покачал головой. Внезапно он ощутил сильный жар. Он весь горел.

— Право, не знаю, что вам сказать. Вы достаточно предсказуемый человек, мистер Кент. Видите ли, я заранее знал, что вы поступите с моими посланиями именно так, как вы это сделали. Я знал, что вы подниметесь сюда, ко мне, с… — он взглянул на двоих провожатых, — с парочкой амбалов. В связи с этим я настаиваю на совещании глав отделов, где я сам изложу свои рекомендации…

Будь у него время, он выставил бы руку, но…

— Ловко, а! — Разъяренный Кент ударил его по лицу и снова заговорил сквозь стиснутые зубы: — Так вы заболели, не так ли? Люди со странными заболеваниями частенько не в своем уме и подлежат суровому обращению, ведь в своем безумии они могут напасть на добрых друзей.

Гроувнор видел его как в тумане. От того, что его била лихорадка и он действительно сильно ослабел, ему стоило труда нащупать и сунуть в рот таблетку противоядия, притворившись, что держится за щеку, по которой пришелся удар.

— Предположим, я обезумел, а дальше что? — проговорил он.

Если даже Кент и был удивлен ответной реакцией Гроувнора, виду он не показал. Он только отрывисто спросил его:

— Чего вы, собственно, добиваетесь?

Какое-то время Гроувнор справлялся с вдруг подступившей тошнотой. Когда она прошла, он ответил:

— Я хочу, чтобы именно вы начали работу по убеждению всех членов экспедиции в том, что от них потребуется более длительное, чем предполагалось, пребывание в космосе для борьбы с враждебным нам интеллектом. Не исключено, что это займет около пяти лет. На сегодня это все. Когда вы сделаете это, я открою вам то, что вы хотите знать.

Он почувствовал улучшение — противоядие начинало действовать. А сказал он именно то, что хотел сказать. Он следовал своему плану. Раньше или позже Кент да и большинство ученых примут его предложения, и тогда ему не нужны будут никакие стратегические уловки.

Кент то открывал рот, как будто намеревался говорить, то снова закрывал его и наконец произнес с удивлением: