Галактическая разведка - Страница 66

— Нет, — сказал я. — Это вы настаиваете, а не я. Я хочу спать, а вы мешаете мне возвратиться домой. Пустите вы меня или нет? Еще минуту я потерплю, а там — не взыщите!

Он колебался всю отпущенную ему минуту. Зато теперь он снова был прежний — ироничный, немного высокомерный, любезный Ромеро.

— Вы правы, мой друг. В наше время кулаком не завоевывают сердца женщин. И в пылу наших споров я позабыл, что меня ждут гости. Пренебрегать обязанностями хозяина в старину почиталось не меньшим грехом, чем показать трусость. Видимо, я опьянел. Я, как и вы, в первый раз пробую старинное вино. Желаю доброго сна.

Он пошатнулся, поворачиваясь. Я поддержал его. Он высокомерно отвел мою руку.

— Стой! — сказал я с яростью. — Должны же мы когда-нибудь поговорить, как друзья, Павел? Не идите к костру, вам не место там.

— Позвольте мне самому выбрать себе место. И разрешите вам заметить, проницательный друг, я не нуждаюсь ни в чьих советах.

Я опять не пустил его.

— Я не советую, а спрашиваю. Почему вы на Земле, а не на Оре? Что вам делать сейчас на Земле?

— Странный вопрос! — сказал он, пожимая плечами. — А что мне делать на Оре? Вы, кажется, забыли, что там ваша сестра?

— Я ничего не забыл. Вы должны лететь на Ору.

Он уже не вырывался.

— Вы преувеличиваете мою выдержку, — сказал он сумрачно. — У нас с Верой нет дорог друг к другу. Если бы вы знали, как безобразно мы поссорились еще тогда, на звездолете…

— Я видел вашу ссору. Это получилось случайно, но я все видел.

— Значит, вы видели и то, как хладнокровно она прогнала меня? По-вашему, это можно снести?

— Глупец, она рыдала после вашего ухода! Слушайте, Павел, каждый день на Плутон уходят три экспресса, вы еще успеете к ночному.

— Я подумаю, — сказал он. — Сейчас меня ждут гости.

Я смотрел ему вслед. Он шел быстро и легко. Опьянение с него слетело сразу.

Утром меня разбудил Альберт. Он ухмылялся в видеостолбе.

— Проснитесь! — кричал он. — Как здоровье после вчерашнего? Мы с Мэри добрались великолепно. Она передает вам привет. Да проснетесь ли вы наконец?

— Что случилось? — спросил я, вскакивая. — Почему такая спешка?

— Разве вы забыли, что сегодня опробование связи с Орой? Я вызываю вас уже из Сахары. Кого из ваших друзей приглашать?

— Жанну — жену Андре, и Мэри. Впрочем, я уже пригласил их.

— А наш вчерашний хозяин Ромеро?

— Думаю, он уже катит на Плутон.

Я быстро оделся и поспешил к аэробусу в Сахару.

Там уже все было подготовлено к открытию связи. С нашей стороны начинала работу СВП-3, на Оре вступала отосланная нами СВП-2.

Гостей было немного, среди них Жанна. Я провел ее в зал и сел рядом с ней. Она попросила продемонстрировать во время сеанса связи места, где произошли сражения со зловредами, я пообещал сделать все, что будет возможно. Жанна, тихая, скромно одетая, как села на свое место, так уже не вставала, хотя до пуска оставалось много времени.

Потом появилась Мэри. Она с улыбкой пожала мне руку. Все в ней меняется, когда она весела.

— Что вы сделали с Ромеро, Эли? Вы знаете, что он сразу после праздника улетел на Ору?

— Вас это огорчает, Мэри?

— Разве похоже, что я огорчена? Вы, кажется, заподозрили, что я увлечена вашим другом?

Я сдержанно сказал:

— Очень рад, если не увлечены.

Положительно у нее было неплохое настроение. Я первый раз видел ее такой веселой.

— Эли, вы разговариваете так, словно сами влюбились в меня. Не забывайте, что у нас нет взаимного соответствия. Ничего хорошего для вас из этого не получится.

— Как и для вас, — сказал я и показал ей место рядом с Жанной.

Пуск установки был поручен Альберту. Альберта аттестовали человеком необычайных математических способностей, и за короткое время сотрудничества я убедился, что в аттестате не было преувеличения. Он, конечно, уступал любой машине в быстроте расчетов, но по яркости непрерывно взрывавших его мозг идей напоминал Андре, — может, поэтому я так к нему привязался. Альберт разместился в специальной кабине, устроенной тут же в зале, позади нас. Перед нами зиял темный ящик, нечто вроде сцены театров — приемный стереообъем станции. Возмущения плотности пространства, переведенные дешифраторами на язык человеческих звуков, линий и красок, должны были вещно изобразиться в стереообъеме.

— Луч в пространстве, — сказал Альберт в двенадцать часов.

Внешне все совершалось без эффектов — Земля не затряслась и не загудела, атмосферу не полоснуло пламя, даже кресла не дрогнули.

Но каждый из нас знал, что в мировое пространство рванулся поток энергии еще не слыханной мощи и концентрации. Прими этот поток иную, более вещественную, форму и попади в него любая планета — даже вспышки не произойдет, просто исчезнет планета, словно и не было ее никогда.

И от одной мысли, что мы присутствуем при высвобождении чудовищно огромных сил, я испытывал гордость и радость. Если бы иных результатов и не имели наши старания, кроме подчинения человеческой воле таких масс активной энергии, то и это было бы значительно.

— В луче звездолет, — доложил через несколько минут автомат. — Расстояние — полпути до Оры.

— Это «Кормчий», — воскликнул Альберт. — Очертания старого звездолета.

Стереообъем дымно сиял, и в нем плыла одинокая темная точка. Это мог быть любой звездолет — и старый, и новый.

— Ора в луче! — крикнул Альберт, опережая автомат.

Ора летела навстречу, быстро увеличивалась в тумане стереоэкрана. Это были пока наши импульсы, отраженные от нее, потом стали действовать ее собственные. Мы увидели зал Звездных Приемов, много людей, среди них Веру, Ольгу, Аллана, Мартына Спыхальского.

— Так что же? — сказал Спыхальский с подходящей случаю торжественностью. — Откроем первую быстродействующую галактическую передачу? Ора докладывает Земле: мы в луче.

Я ответил за всех, находившихся на станции, а также за всех, кто в этот момент слушал и наблюдал на планете:

— Земля горячо обнимает вас!

Спыхальский доложил, что установка СВП-2 смонтирована и пущена в срок, а до нее была налажена связь со звездолетами и близкими светилами при помощи первой модели. Связь работает отлично. «Звезда со звездою говорит напрямую, запаздываний нет!» — сказал он, а после обратился к текущим заботам Оры. Это были обычные успехи и трудности гигантского строительства, разбросанного в космосе: как выполняется график возведения новых планет, монтаж искусственных солнц, на какую звезду, когда и сколько доставили материалов, кто из экипажей космических кораблей и бульдозеров (так он называл Звездные Плуги) вышел в передовые, кто отстает. Но для нас, дышавших одним дыханием с друзьями, перелопачивающими мировые просторы, каждая мелочь была важна.

— Нам бы хоть еще десятка два Звездных Плугов, — попросил Спыхальский. — Такие вы здоровые и всевластные, Земля, не можете поискать на планетах, прикрикнуть на кого следует, чтоб зашевелились поэнергичней.

Альберт сказал мне:

— Введен еще один канал на Ору. Предоставляется вам лично для срочной передачи. Куда сфокусировать?

Я удивился: зачем мне личная передача, да еще срочная? Вера видела меня, мы обменялись улыбками, очевидно, после Спыхальского она заговорит с нами.

Я сказал Альберту:

— У меня нет секретов. Сфокусируйте в обычный видеостолб.

Я увидел инженера с Оры. Он приветствовал нас и сказал, что подключает канал связи на Вегу. «Три минуты, — предупредил он. — К сожалению, на большее не хватает!»

После этого я увидел Фиолу.

Она была с подругами в тех же непроницаемых садах, превращавших полдень в сумерки. И подруги, и она вспыхнули столбами пламени в полутьме сада, лишь потом стали различимы лица.

— Фиола! — крикнул я в восторге. — Фиола!

В забывчивости я протянул ей руки.

— Здравствуй, Эли! — пела и смеялась она. — Я вижу тебя на далекой Земле! Здравствуй, Эли! Я знаю, ты был болен.