Гала и Элюар - Страница 6

Галя отложила книгу. Почитать можно и в другой раз, гораздо интересней узнать о молодом человеке, в мимолетных взглядах которого она уловила некоторую заинтересованность. Высокий, худощавый, с покатыми узкими плечами, он выделялся среди постояльцев санатория не только своей юностью, но особыми мягкими манерами и утонченной элегантностью. Интересно… Значит, молодого француза мамаша Грендель зовет Жежен, малыш Жежен. Галя снисходительно улыбнулась.

– Ваш сын, я вижу, много читает. И рисует? Я заметила, он что-то черкает в блокноте, – продолжала разговор фрау Бель.

– Что поделать, сынок скучает. Если б нам с мужем Господь дал еще дочь, я бы научила ее шить, вышивать. До того как мсье Грендель занялся недвижимостью, я неплохо на шитье зарабатывала. У нас была своя мастерская, мы нанимали работниц. Малыш Жежен родился у нас, когда в доме появился достаток, и мне не надо было работать. Увы, крепким здоровьем Господь сыночка не наделил. Жежен у нас слабенький. Когда ему было два годика, чуть не умер от менингита. С тех пор постоянные ангины, головные боли. Намучились мы с ним, ужас.

– Может от книг у него голова болит? Я заметила, ваш сын постоянно с книжкой.

– Я разделяю вашу тревогу, фрау Бель, Жежен слишком много читает. Увы, без занятий малыш томится. Мало того, что ни дня не может без книжки, он еще и стихи сочинять пробует. Эжен кое-что читал мне свое, признаться, я плохо понимаю во всем этом.

– Стихи в юном возрасте, как корь. Сколько вашему сыну, мадам Грендель, шестнадцать?

– Семнадцать четырнадцатого декабря исполнилось.

– Большой мальчик. В университет готовится?

– Жежену университет ни к чему. Мой муж, я вам уже говорила, владелец собственного агентства, занимается продажей земельных участков. Дело приносит хороший доход. Со временем, когда мой муж уйдет на покой, все дело перейдет в руки сына. Мы с мужем планировали, что в этом году Жежен начнет знакомиться с делами, но, увы… Как говорится, человек предполагает, а Господь располагает. В августе мы отдыхали с моим мальчиком в Глионе. Вам, фрау Бель, наверняка известен этот курорт в горах Монтре… Врачи нам сказали, горный воздух полезен для крови, но Жежен простудился, начал кашлять. Я так напугалась, когда на его носовом платке заметила кровь. Что со мной было, что было…

Гале показалось, что мадам Грендель всхлипнула.

– Болезнь у вашего сына, мадам Грендель, в легкой форме. У нас тысячи пациентов с гораздо худшими показаниями выздоравливали. – Голос старшей медсестры звучал профессионально бодро. – Вы же знаете высокую репутацию нашего санатория.

– А как же молоденькая русская? С ней все будет в порядке?

Галя насторожилась. Неужели кумушки будут обсуждать состояние ее здоровья?

– Не знаете, почему русские, да еще девушки, одни, без присмотра родителей? – продолжала мадам Грендель. – Вот были бы мать или отец рядом, не допустили бы подобного.

– Сумасшедшая, настоящая сумасшедшая.

– Что на нее нашло?

– Не знаю. Вроде бы казалась нормальной. А тут… Видели бы вы ее комнату. Все вверх ногами, кругом клочки бумаги, пепел. Запах – как в аду.

У Гали защемило сердце. Она догадалась – речь о Лиде. Вероятно, раздосадованная известием о счастливой беззаботной жизни кузины, Лида решила прямо в своей комнате устроить костер из собственной переписки. Запах дыма вовремя учуяла ночная сиделка, дежурившая на этаже. Это происшествие вот уже несколько дней обсуждали постояльцы санатория.

– Вы, мадам Грендель, за сыном хорошо присматривайте. У нас, понятное дело, распорядок строгий, за нравственностью мы следим. Но все же… Слишком однообразно течет время. Как бы от скуки чего не произошло. Дело молодое. Никогда нельзя понять, что у этих русских в голове. – в голосе фрау Бель звучало осуждение.

– Зачем она так? Хорошо, что никто больше не пострадал. Куда эта сумасшедшая русская делась? Что-то я не вижу ее? Может, ее вниз, в больницу спустили?

– Мне ничего не известно. Я только за свою работу отвечаю. Остальное не в моей компетенции, – слишком резко произнесла фрау Бель.

– Может, так правильно, – успокаивающе заметила мадам Грендель. – Главное, чтоб каждый свое дело знал. Здесь у вас хорошо, – перевела она стрелки разговора на безопасный путь. – В детстве я и не мечтала жить в такой роскоши. Санаторий ваш один из самых лучших, так? Но если честно, хотелось бы поскорей домой. Надо бы кое-что прикупить. Совсем недавно муж приобрел новую квартиру. Малыш Жежен еще там не бывал. Но я уверена, новое место ему понравится, обязательно понравится. Зимой в новой квартирке ему будет неплохо, но, дай Бог, к маю мы переедем за город, будем жить в Олиэ-су-Буа. У нас кроме городской квартиры есть еще свой дом с садом. Видели бы вы, фрау Бель, какие у меня клематисы – настоящий райский уголок.

– Вам повезло, мадам Грендель. К весне вы обязательно вернетесь к своему саду, к своим цветам. Эжен, я уверена, скоро привыкнет к здешнему распорядку, найдет себе компанию.

– Нет, нет, я вернусь домой только вместе с сыном. Мне совсем не хочется, чтоб с ним случилось то же, что с русской.

– Ну что вы такое говорите, мадам Грендель. Эти русские такие непредсказуемые…

Голоса то стихали, то вновь становились громче. Больше всего говорила постоялица, старшая сестра чаще поддакивала в ответ. Наконец, раздались звуки отодвигаемых стульев, шелест подолов.

Некоторое время Галя оставалась на месте, затем вышла из своего укрытия и тут же лицом к лицу столкнулась со старшей медсестрой.

– Я вас обыскалась. Где вы были, фройляйн Дьяконова? Нарушаете режим. Сейчас, сами знаете, время прогулки. Вы должны быть на террасе, – сухо сказала фрау Бель, всем своим видом выражая недовольство.

Ни слова не говоря, Галя развернулась и, придерживая книгу под мышкой, стала подниматься по лестнице. Нужно забыть обиды и навестить Лиду, решила она. Наверняка ей плохо от всеобщего осуждения. Пусть эта глупышка кричит и топает ногами, пусть устраивает костер из собственной переписки, Галя ни слова не скажет ей в упрек.

– Книгу можете взять с собой на террасу, – донеслось ей вслед, но Галя только прибавила шаг.

Она остановилась перед комнатой, которую занимала Лида. Несколько помешкав, постучала, но аут же, не дождавшись ответа, распахнула дверь.

Занавеси с окон были сняты и валялись грудой на полу. Постель разобрана, створки шифоньера распахнуты настежь. Пахло, как поздней осенью: сыростью, щелоком и дымком.

Откуда-то из угла послышался шорох, затем над кроватью показалась голова в белом чепце и аут же скрылась.

– Эй, кто там? – позвала Галя.

Перед ней возникла девушка в фартуке, с подоткнутым подолом юбки. Круглое лицо полыхало здоровым румянцем, руки спрятаны в карманы. Пациенты называли ее Кисой за глупые зелено-желтые глаза и мягкую поступь. В ее обязанности входило прибирать в комнатах третьего этажа.

– Тут нельзя, фройляйн. Будьте любезны, пройдите к себе.

– Где Лида?

– Мне нужно еще много чего сделать. И вообще… Спуститесь на террасу, будьте любезны. Не место вам здесь…

Галя нахмурилась. В еле заметной заискивающей интонации и виноватом выражении лица ей почудилось некоторое смущение.

– Что ж… Раз заняты, не буду мешать. Пойду…

Галя прикрыла за собой дверь, с минуту постояла за порогом, затем вихрем влетела в комнату. Киса стояла, вытянув перед собой ладонь, явно любуясь колечком на своем пальце.

– Ой! – Ладонь вмиг сжалась в кулак и скрылась в кармане.

– Покажи, покажи! – Галя силой вытянула ее руку из кармана. Она заметила колечко с бирюзой, которое до недавнего времени украшало безымянный палец Лиды. – Откуда это у тебя?

– Так… просто… Это совсем не то, что вы думаете. – Киса готова была расплакаться.

– Кольцо не твое, я знаю. Чужие вещи брать – знаешь, как это называется? Знаешь?

Киса мигом сорвала колечко со своего пальца, протянула Гале.

– Берите, если вам нужно, берите. Пусть будет у вас, пусть. Только ничего фрау Бель не говорите.