Габриэль - Страница 14

– Мадам Смайк, – крикнул он.

– В вашем распоряжении, – ответила она, входя в комнату. Мадам Смайк алчно улыбалась, отчего её лицо делалось ещё отвратительнее. – Нигде не жмёт?

– Всё в порядке. Возьмите, – Габриэль протянул деньги, которые она пересчитала, профессионально окинув взглядом, и быстро, словно он мог передумать, спрятала в карман.

– Я буду внизу. Если вам что-то понадобится.

– Спасибо, сударыня.

– Вам спасибо. Не буду больше мешать.

Оставшись один, Габриэль, не раздеваясь, рухнул на кровать и мгновенно уснул.

Проснулся он только вечером. За окном шёл дождь. Было холодно. Тем лучше, подумал Габриэль. Он бодро поднялся с кровати и вышел из комнаты. Впереди было много дел. Он прошёл по длинному коридору, спустился по скрипучей (ещё один плюс) лестнице и почти уже вышел из гостиницы, когда его окликнула мадам Смайк.

– Господин Габриэль, – позвала она.

– Да, мадам.

– Уходите?

– Дела, мадам.

– Надеюсь, вы не сильно спешите?

– Нет, мадам.

– Очень хорошо. Дело в том, что мы с мужем хотели бы пригласить вас разделить наш скромный ужин, и если вы не торопитесь…

– С большим удовольствием приму ваше приглашение.

– Тогда прошу вас сюда.

Мадам Смайк привела Габриэля в такую же маленькую, как и холл, комнатку, где за освещённым целыми тремя (по случаю присутствия гостя) свечами столом уже сидел мистер Смайк. На вид он был значительно старше своей супруги. Милый, лысый старичок со следами одной из множества старческих болезней на лице.

На столе, сервированном на троих, были сыр, отварная говядина, картошка и графин с дешёвым пивом.

– Извините нас за скромную кухню. В последнее время дела идут не очень-то хорошо. Гостиница требует расторопности, а в наши годы…, – затараторила мадам Смайк с приторной улыбкой на лице.

– Я не привык к другой пище, – ответил Габриэль.

– Знаете, а мне почему-то показалось, что вы благородного происхождения.

– Спасибо за комплимент, мадам, но мои родители были бакалейщиками.

– Хорошая профессия.

– Это так, но постоянные войны лишили нас средств к существованию.

– Да, очень многих людей подкосила эта война, – заговорил вдруг господин Смайк.

– Как долго вы собираетесь у нас гостить? – спросила Габриэля хозяйка гостиницы всё с той же приторной улыбкой на губах.

– Для начала неделю, а потом будет видно.

– Чем собираетесь заняться?

– Надеюсь найти себе хорошее место.

– А сейчас? Вы куда-то собрались?

– Решил пройтись перед сном.

– В такую погоду?

– Мне надо навестить одного человека. Благодарю вас за угощение.

– Это вам большое спасибо за то, что согласились принять наше приглашение, – ответила мадам Смайк. При этом у неё в глазах блеснуло нечто настолько неприятное, что Габриэль дал себе зарок немедленно покинуть гостиницу.

– Знаете, вы совершенно правы. Пожалуй, я никуда не пойду, – сказал Габриэль, вставая из-за стола. – Лучше высплюсь как следует.

– А как же встреча? – всплеснула руками мадам Смайк.

– Её можно перенести на завтра.

– Ну, тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Габриэль поднялся к себе в номер, запер дверь. Он оставил ключ в замочной скважине, повернув его так, чтобы снаружи его не смогли протолкнуть внутрь. Затем он громко плюхнулся на кровать. Подождав минут тридцать, он тихонько поднялся с кровати и, стараясь не шуметь, вылез через окно, выходившее на одну из боковых улиц. Оказавшись на свободе, он, стараясь быть незамеченным, быстро пошел в сторону Кингс-Парка, где были спрятаны бумаги.

Свёрток лежал на своём месте в целости и сохранности, деньги были там же. Забрав свои вещи, Габриэль пошёл прочь из города. В гостиницу он решил больше не возвращаться: слишком уж была с ним любезна старая ведьма.

Корнуэльский замок расположился на вершине небольшого предгорья. Выглядел он как нелепое нагромождение грубых, громоздко-тяжеловесных, аляповатых построек и башен с совершенно безвкусными решётчатыми окнами с каменными наличниками, с выступающими башенками и массивными архитравами. Сразу было видно, что внешний вид замка мало волновал его владельцев, достраивающих одну пристройку за другой, совершенно не думая о том, как они будут вписываться в общий вид замка.

Безвкусицу замка скрашивала роща огромных, величественных старых дубов, которые, наверно, были ровесниками замка. Дубы были прекрасны. Красоту природной части пейзажа подчеркивала живописная река, текущая в узкой долине между предгорий.

Также внимание привлекала фамильная церковь герцога, стоявшая рядом с замком. Выполненная в готическом стиле, она была скорее мрачной и массивной, нежели изящной, но построена талантливо и гармонично. Церковь вызывала чувство благоговейной торжественности. Рядом с ней расположилось кладбище, где находился фамильный герцогский склеп.

Из замка вышли несколько человек и направились навстречу Габриэлю.

– Простите, господа, – спросил он, когда они подошли достаточно близко, – не скажете мне, где можно найти лесничего Мануэля?

– Лесничего надо искать в лесу, – ответил один из них, и все засмеялись удачной шутке, которая, тем не менее, могла быть воспринята как насмешка. Поэтому шутник тут же добавил:

– Большую часть времени он проводит именно там. Дом его находится в двух милях от замка.

Они подробно объяснили Габриэлю дорогу.

Дом лесника был добротным двухэтажным деревянным зданием. Стоял он на самом краю леса и, в отличие от замка, весьма гармонично вписывался в окружающий ландшафт.

Габриэль постучал в дверь. Её открыл миловидный мужчина средних лет. Привыкший замечать как можно больше в людях (от этого зависела его жизнь), Габриэль уловил безысходную грусть в глазах садовника, которую тот старался не показывать никому.

– Господин Мануэль?

– Что вам угодно? – сухо спросил он Габриэля.

– Могу я войти?

– Всё зависит от того, с кем я имею дело.

– Моё имя вам вряд ли о чём-нибудь скажет, а имя человека, порекомендовавшего обратиться к вам, я не хочу произносить здесь, за порогом дома.

– Надеюсь, у вас есть письмо или…

– Разумеется. Но я не хотел бы, чтобы кто-то ещё, пусть даже случайно, мог бы его увидеть.

– Ладно, входите.

Он проводил Габриэля в уютную, чистую гостиную и предложил сесть в удобное кресло. Для Габриэля, проделавшего весь путь пешком, это было настоящим подарком.

– Итак, молодой человек?

Габриэль снял с шеи медальон герцогини. Лицо Мануэля дрогнуло. В глазах появился вопрос.

– Боюсь, у меня для вас печальные новости.

– Говорите.

И Габриэль рассказал ему всё о своём коротком знакомстве с герцогиней. О своей родословной он, правда, решил не распространяться.

– Герцогиня сказала, что в случае чего я смогу рассчитывать на вас, – закончил он свой рассказ.

– К сожалению, молодой человек, герцог в последнее время стал очень подозрительным, поэтому единственное, что я могу вам предложить – это место моего помощника. Платить мне, к сожалению, особенно нечем, но стол и постель у вас будут.

– Этого более чем достаточно.

– В таком случае добро пожаловать. Утром приступите к своим обязанностям.

Все свои силы Габриэль отдавал лесу. Работы было много, и он с радостью брался за дело. Уроки Джеймса помогли ему полюбить лес и научиться с ним обращаться. К тому же, после мрачной жизни у Филина лес давал ощущение свободы и свежего воздуха, а это было как раз то, чего не хватало Габриэлю все эти годы. Лес превратился в настоящего верного друга, с которым можно было поделиться и радостью, и печалью. Лес был прекрасен в любое время года. Весной он издавал аромат почек и свежей травы, он просыпался и заставлял просыпаться что-то хорошее в самой глубине души. Лето было «разгаром дня», осень – периодом даров, а зима… Зима в лесу была неописуемо чудесной.

Когда у Габриэля появлялось свободное время, он отправлялся на озеро. Там, спрятанная от посторонних глаз, была хоть и заброшенная, но очень живописная беседка, поросшая диким виноградом. Она стояла на самом берегу озера. В редкие теплые дни Габриэль купался и загорал, а в другое время просто смотрел на воду, – это успокаивало нервы и отправляло душу в запредельную даль, которую невозможно передать словами, – зимой он наслаждался спокойным величием всеобщего сна.