Фюрер как полководец - Страница 6

^{Обсуждение плана наступления в Арденнах, октябрь 1944 г. Слева направо: рейхсмаршал Геринг, генерал-оберст Гюнтер Кортен, группенфюрер СС Герман Фегелейн, Гитлер, крайний справа – генерал-оберст Хейнц Гудериан.}

^{Это один из немногих случаев, когда фюрер был запечатлен в очках}

Понятно, что за месяц до окончания войны это назначение стало, по сути, чисто номинальным. Кребс был убежденным нацистом, однако не обладал необходимым опытом штабной работы. Зато он был послушным и безгласным исполнителем, что и требовалось фюреру. Кребс повторил судьбу своего шефа, застрелившись в бункере Рейхсканцелярии 1 мая.

Наличие сразу двух высших штабных органов (ОКВ и ОКХ) часто приводило к параллелизму и дублированию функций в руководстве Вермахтом. Между этими конторами постоянно возникали трения, нередко доходившие до острых конфликтов. Германский военный историк Филиппи отметил, что следствием подобного «дуализма» была «неразбериха в функциональных обязанностях, что наносило вред оперативному руководству в войсках». С согласия Гитлера было произведено разделение функций руководства различными театрами боевых действий между ОКХ и ОКВ. При этом командующие Люфтваффе и Кригсмарине были отстранены от участия в решении вопросов ведения войны в целом. Начальник главного командования сухопутных войск не принимал участия в распределении вроде бы подчиненных ему сухопутных войск между театрами, а занималось этим главное командование Вермахта. Подобная система, основанная на известном древнеримском принципе «разделяй и властвуй», устраивала Гитлера по двум причинам. Во-первых, спорные вопросы в итоге решал он один, во-вторых, ни одна из структур не имела полного контроля над армией, тем самым обеспечивалась стабильность власти в стране.

Впрочем, пока война развивалась успешно для Третьего рейха, разногласия между ОКХ и ОКВ удавалось более или менее сглаживать. Первые серьезные конфликты начали возникать в ноябре 1941 г., когда германские войска столкнулись с первыми серьезными трудностями в районе Ростова-на-Дону. Гальдер писал в те дни в дневнике: «Очевидно, в ОКВ не имеют никакого представления о состоянии наших войск и носятся со своими идеями в безвоздушном пространстве». Далее борьба между двумя инстанциями носила перманентный характер и развивалась с переменным успехом.

Генерал Цайтцлер после своего назначения на пост начальника Генштаба потребовал, чтобы штаб главного командования Вермахта не принимал участия в разработке директив фюрера, касающихся Восточного фронта. Отныне эти документы должны были облекаться в форму оперативных приказов ОКХ. Путем ползучих интриг Цайтцлеру постепенно удалось покончить с дублированием командных функций на Востоке. Он добился права обсуждать планы и намерения командования сухопутных войск в России с Гитлером, лишив Йодля возможности вмешиваться в этот вопрос. Кроме того, был изменен порядок проведения ежедневных совещаний у фюрера, посвященных анализу обстановки. Теперь сначала докладывал начальник Генштаба об обстановке на Восточном фронте, и только после него наступала очередь Йодля, который сообщал об обстановке на других фронтах.

Офицерам ОКВ отныне был закрыт доступ к информации относительно операций на Восточном фронте, они занимались только своими театрами, которых и так хватало: Западная Европа, Африка (потом Италия), Норвегия и Балканы. Командная система Вермахта была окончательно дезинтегрирована.

Чем хуже становилось положение на фронтах, тем больше усугублялись противоречия между ОКХ и ОКВ. В основном они касались распределения скудных резервов Вермахта, а также переброски частей с Восточного фронта на другие и наоборот. В конечном счете решения принимались через Гитлера, который таким образом держал ситуацию под своим контролем.

По словам генерала Типпельскирха, к весне 1945 г. «отношения между дублирующими друг друга подчиненными Гитлеру высшими органами управления – ОКВ и ОКХ – обострились до чрезвычайности». В ночь на 25 апреля фюрер отдал приказ об объединении штаба оперативного руководства ОКВ и Генштаба сухопутных войск. Это решение напрашивалось давно, но было принято в момент, когда русские уже окружили Берлин…

Уже после войны Франц Гальдер писал: «Очевидное несовершенство немецкого «военного инструмента» позволяет нам с достаточным основанием судить о политическом руководстве». Бывший офицер главного командования сухопутных войск Мюллер-Гиллебрандт считал неправильную организацию высшего военного управления одной из главных причин «катастрофических последствий» для нацистской Германии. По его мнению, Гитлер лишил немецкий Генштаб того привилегированного и влиятельного положения, которое тот занимал при кайзере. В результате германская армия якобы лишилась вышколенного многовековой историей органа управления, который только и вел Германию от победы к победе. Однако это утверждение все же сильно преувеличено.

В 1938 г. Гитлер решил, что пришло время принять на себя руководство Вермахтом. 4 февраля был издан соответствующий указ, передававший в руки фюрера военное министерство и верховное командование армией. «Отныне я лично беру на себя непосредственное командование всеми вооруженными силами», – провозгласил рейхсканцлер. Впервые во главе германской военной машины встал человек не военный, а, по сути, художник. Весьма точную характеристику своему шефу дал его адъютант от Люфтваффе Николаус фон Белов: «По своему темпераменту он любил непринужденную вольную жизнь человека искусства, но ему не удалось систематично посвятить себя одной профессии. Короткое время до войны он с успехом рисовал в Вене и Мюнхене акварели и на это жил. Но после Первой мировой войны и ее несчастливого исхода в нем взяло верх другое желание – фанатичная любовь к фатерланду. Как Риенци Рихарда Вагнера, он в конце концов уверовал в то, что призван спасти свое отечество. Но от склада характера и качеств художника он избавиться не смог»[2].

Структура командования выглядела следующим образом. В подчинении у Гитлера находилось главное командование Вермахта (ОКВ), начальником которого в ноябре 1938 г. был назначен генерал-оберст Кейтель. Ступенью ниже находились главные командования сухопутных войск (ОКХ), Люфтваффе (ОКЛ) и Кригсмарине (ОКМ).

В декабре 1941 г. Гитлер решил заменить на посту главкома ОКХ генерала Браухича другим человеком. Рассматривались даже кандидатуры Манштейна и Кессельринга. При этом адъютант Шмундт посоветовал фюреру временно принять на себя руководство сухопутными войсками. Тот поначалу противился этому, однако после начала войны с США и кризиса на Восточном фронте согласился. В ночь на 17 декабря он подписал соответствующий приказ, чем вызвал восторг своего окружения. Фюрер размышлял над этим вопросом целые сутки. Этот факт опровергает версию, что Гитлер только и ждал подходящего момента, чтобы стать во главе армии.

Сложившаяся таким образом система командования являлась в своем роде уникальной и имела явные изъяны. Ни Бисмарк, ни Вильгельм II не взваливали на себя столько ответственности. Совмещение политической власти и военного командования в одном лице привело к невиданному доселе в германской армии произволу в области стратегии. Отныне только Гитлер принимал и отвергал предложения военных, а ОКВ и ОКХ лишь разрабатывали мелкие детали операций. Фюрер слабо осознавал границу между чисто тактическими, оперативными и стратегическими соображениями. Поэтому вскоре он начал не просто планировать боевые операции и руководить ими, но и вмешиваться в руководство нижестоящими командными инстанциями. Тем самым были отвергнуты многолетние немецкие военные традиции, основанные на ответственности и самостоятельности. По свидетельству Клюге, который командовал группой армий «Митте» на Восточном фронте в 1943–1944 гг., он нередко был обязан запрашивать у Гитлера санкции на действия любых подразделений силой от батальона и выше.