Фюрер как полководец - Страница 10
Еще задолго до прихода к власти Гитлер уже обладал обширными познаниями в военном деле и технологиях производства вооружений. Он прочитал много книг по военной истории, а также ознакомился с технической литературой, как немецкой, так и зарубежной. Будущий фюрер не пропускал все новые публикации и увлекался лекциями по военному делу. Память у него была просто феноменальной, позволяя хранить в уме множество мельчайших деталей и фактов. В результате этих поистине феноменальных усилий Гитлер уже в мирное время затмевал своими познаниями многих генералов и адмиралов.
Фюрер имел блестящую способность распознавать достоинства передовых военных теорий, улавливать ценность нового оружия. Он вовремя и одним из первых в мире оценил значение моторизации войск и влияние подвижных танковых соединений на успешное развитие наступательных операций. Гитлер безоговорочно признал теорию генерала Гудериана о решающей роли в войне танковых войск, что в других государствах не признавалось. Во Франции, Италии, Англии и других странах танки и в 30-е годы считались лишь средством поддержки пехоты. Только в СССР, где танковые войска создавались совместно с немцами во времена сотрудничества Красной Армии с Рейхсвером, танковые дивизии сводились в мехкорпуса, то есть в самостоятельный род войск.
Гитлеру удалось преодолеть сопротивление консервативной германской военной верхушки, представители которой, люди весьма не молодые, пытались препятствовать перевооружению войск. Поддержав Гудериана и дав зеленый свет мобильным танковым подразделениям, фюрер фактически стал отцом блицкрига. Ныне, между прочим, этим стратегическим наследием пользуются все армии мира.
Фюрер усиленно продвигал по служебной лестнице молодых талантливых военных, в первую очередь сторонников новых методов ведения войны.
Естественно, были у немецкого верховного главнокомандующего и свои недостатки. В первую очередь это отсутствие скромности. Гитлер в открытую заявлял, что он в гораздо большей степени, чем его генералы, обладал необходимыми для полководца качествами, как то: острый аналитический ум, настойчивость и железные нервы. Он без преувеличения считал себя великим полководцем и потому не терпел никаких поучений. Типичный пример – разговор с Гудерианом, возражавшим против отправки резервов на Западный фронт вместо Восточного: «Вам нет нужды пытаться поучать меня. Я командовал германской армией в ходе войны в течение пяти лет и за это время приобрел больше практического опыта, чем любой господин из Генштаба… Я изучил Клаузевица и Мольтке, прочитал все труды Шлиффена. Я лучше разбираюсь в обстановке, чем вы!»
Начальник ОКХ генерал Гальдер так описал визит Гитлера в штаб-квартиру командования сухопутными силами 19 декабря 1941 г., во главе которых он себя поставил днем ранее. Фюрер обратился к своим штабным офицерам со следующим заявлением: «Оперативное командование войсками – это несложное дело, с которым может справиться каждый. Задача главнокомандующего заключается в воспитании армии в духе национал-социализма. Но я не знаю ни одного генерала, который мог бы сделать это так, как я хочу. Поэтому я решил взять командование армией на себя». Кстати, Клаузевиц по этому поводу как-то сказал: “Военное дело просто и доступно здравому уму человека. Но воевать сложно”».
В начале 1944 г. на совещании, посвященном строительству оборонительных сооружений, Гитлер заявил: «Верьте мне! Я самый выдающийся фортификатор всех времен. Я построил Западный вал. Я построил Атлантический вал. Я израсходовал огромное количество бетона. Я знаю, что такое строительство фортификаций».
На самооценку фюрера сильно влияла пропаганда. Поскольку в прессе и на радио его провозглашали величайшим военным гением всех времен и народов, он в конце концов и сам поверил в это, искренне считая себя новым Александром Македонским или Наполеоном. Впрочем, так оно и было! Последние ведь тоже не были безупречными и здравомыслящими военачальниками и допустили массу ошибок.
По мнению военных специалистов, Гитлер был вполне в состоянии как спланировать целую военную кампанию, так и руководить боями на уровне полка и батальона. Но его способности как командира в области оперативно-тактического искусства на уровне корпус – армия были несколько слабее. Как ветеран Первой мировой войны, в окопах которой фюрер был храбрым солдатом, он хорошо знал вопросы «нижнего уровня» – свойства разных видов оружия, влияние погоды и рельефа местности, менталитет и моральный дух войск. Это, без сомнения, облегчало ему оценку боевой обстановки, которую многие генералы видели только на картах. Фюрер считал, что может спокойно дополнить свой боевой опыт путем тщательного изучения донесений различных военных инстанций и бесед с фронтовиками.
По мнению же некоторых штабных офицеров, этот «взгляд из окопа» часто не позволял Гитлеру оценивать оперативно-стратегическую обстановку в целом. Так, генерал Фромм, командующий Резервной армией, утверждал, что предпочел бы иметь на посту верховного главнокомандующего сугубо штатского человека, нежели бывшего ефрейтора, который к тому же никогда не воевал на Восточном фронте и не понимал специфического характера этого театра.
Фюрер верил в то, что интеллект и знания являются вещами второстепенными. По его мнению, первостепенное значение имеет неуклонная воля и безудержное стремление к достижению цели. Гитлер считал, что воля может преодолеть границы, которые ставит на пути к цели суровая действительность, а конкретно численное превосходство противника, нехватку времени и ресурсов. «Паромы не самое важное, самое важное – воля», – заявил он 20 мая 1943 г. по поводу трудностей в переправе дивизии «Герман Геринг» на остров Сицилия. «Фактор воли» обусловил частое непризнание надежных разведданных о противнике и необоснованную оценку обстановки.
Кроме воли, Гитлер часто уповал еще и на интуицию. Для человека творческого склада ума это было естественно. Как заметил фон Белов: «Каждый художник живет в мире интуиции и ассоциаций». И это не являлось сильным преувеличением. Во многих случаях она действительно была просто поразительной и непогрешимой. Британский историк Алан Кларк даже считал, что «рука дьявола направляла Гитлера»! Генералы Йодль и Рендулич как-то два дня спорили с фюрером по поводу обстановки на Восточном фронте. Последний потом сказал: «Когда аргументы у него иссякли, он сказал: “Бросьте! Я полагаюсь на интуицию”».
Помимо этого Гитлер обладал еще одним качеством, которое позволяло ему мастерски манипулировать подчиненными. Многие генералы, близко знакомые с ним, утверждали, что он обладал магическим даром внушения и воздействия на психику окружающих, хотя никогда не являлся знатоком людей. Много раз советники фюрера и армейские офицеры, приходившие на прием, предварительно вооружались безупречными документами и весомыми аргументами. Некоторые из них шли с твердым намерением убедить его в невыполнимости или неверности того или иного приказа. Однако как только Гитлер начинал говорить, все доводы докладчика рушились как карточный домик. В итоге люди выходили из кабинета словно загипнотизированными или как минимум озадаченными и сбитыми с толку, неуверенными в своих «бесспорных» доказательствах. Если Сталин «убеждал» неимоверным страхом, то Гитлер волей внушения.
Адмирал Редер вспоминал: «Гитлер обладал почти роковым очарованием, удивительной способностью располагать людей к себе… Замечательная способность личного очарования была важным фактором его успеха». Дёниц вообще боялся надолго находиться в гауптквартире фюрера из-за его «экстраординарной силы внушения». Даже рейхсминистр Шпеер, рассудительный и образованный человек, не имевший никаких склонностей к мистицизму, временами находил силу внушения Гитлера «весьма зловещей». Генерал Хассо Мантейфель, который начиная с 1944 г. довольно часто встречался с фюрером, вспоминал потом: «Гитлер был личностью магнетической и, несомненно, обладал даром внушения. Это ощущали все визитеры, явившиеся чтобы убедить его в чем-то. Они всегда начинали бойко отстаивать свои убеждения, но быстро сдавались, поскольку никому не удавалось устоять перед этим неординарным человеком. В итоге посетители обычно уходили, согласившись с мнением, противоположным их собственному». Нередко бывало, что офицер, прибывший, чтобы рассказать фюреру об отчаянном положении на фронте, возвращался уверенный в благополучном исходе событий.