Фуфель - Страница 4

Но сбить Вуса было невозможно. Продумал человек свою мысль и решил отстаивать до конца:

– Вышел на работу пьяным – треть пая снимается в пользу других. Однозначно! Пора понять, что мы превращаемся в солидную фирму.

– Выходим на международный уровень, – снасмешничал Косой, намекая на кражу Фанфунга.

– Остроумно! – отрезал Вус. – Сбытом, кто занимается? Жены. На общественных, если можно так выразиться, началах, что порождает незаинтересованность в, грубо говоря, конечных результатах труда.

– И ведет к снижению его же производительности, – Косого просто разбирал смех, а Вуса несло:

– Платить надо за работу, а за неработу – не платить. Однозначно!

Косой и Хрусть потянулись за сигаретами. «Паскудство! Так они от меня и вовсе отделаются», – пригорюнился Хрусть. Он не обманывался на свой счет, так как, работая при кафонистах финженером, руками ничего делать не научился да еще за воротник закладывал. Задумался и Косой: «Конечно, дело стоящее. Машину, пусть чужую, я даю. Бензин, хотя ворованный, а мой, и получаю, как все. С другой стороны…»

– Перессоримся. Призывы к революции начнутся. А если не введем?

– А если не введем, – подхватил Вус. – Получится, как с фирмой, работавшей с знаменитыми ФКУ (Фуфлянские Конкретные Обязательства – ценные бумаги). Однозначно! – Вус помолчал, собираясь с мыслями, и заговорил странно глуховатым голосом:

Истории, случающиеся с государственными людьми: выпил лишку, подрался прилюдно или оказался несостоятельным в постели, подерижировал оркестром, отдыхал в Завидово, работал с документами, упал с моста, – становятся частью истории государства, – Вус по учительской привычке – слушают ли – оглянулся на товарищей и продолжил:

В эпоху ФНК (Фервоначальное Накопление Капитала), когда первый Фигурант Фуфлянии господин Фугайло не только сам воровал, но и с пониманием относился к народу, не мешая другим предаваться этому увлекательному, а порой и прибыльному занятию; когда финансовые пирамиды вскакивали и размножались по всей стране, как грибы после теплого и обильного осеннего дождичка, и множество предприимчивых ребят под обещание заоблачных процентов, суливших быстрое обогащение, или товаров, которые тогда были в дефиците, или квартир, которые в дефиците были всегда, собирали в свои карманы громадные деньги, а потом благополучно для себя исчезали в неизвестном направлении; в спальне почти обычной, слегка навороченной по февростандарту восьмикомнатной квартиры, стянул с себя влажную от пота простыню и сел в постели Фигурант Правительства Народного Доверия господин Фугайло.

В попытке разлепить глаза он помотал головой и, начиная обретать равновесие, отправился в душ выполоскать накопившуюся после вчерашней презентации неизвестно чего во рту гадость, мерзость, вязкость и сухость, и отлить по застарелой народной традиции, куда угодно, кроме унитаза (Фигурант был родом из народа, кровинка, частичка, свой, от сохи, плоть от плоти, яблоко от яблони, то еще сокровище).

Он взялся за ручку красного дерева, но остановился, услышав плеск и шум воды,

– Что за дерьмо? – удивился Фугайло. Вернулся к кровати, отыскал и надел трусы и пнул кнопку вызова охраны.

Из воздуха возник похожий на шкаф детина с портативным автоматом, оборудованным по заграничной моде крутыми прибамбасами: двумя подствольными гранатометами, глушителем, пламегасителем, отдачеулавливателем, гильзосборником и выкидным самурайским мечом.

– Кто там? – Фигурант кивнул на душ.

– Ваша идея, шеф.

– Точнее.

– Вы вчера сказали, что нашли великолепную идею. И показали на нее, вернее, на ее сиськи.

– Ты не удивился?

– Не положено.

– Это правильно. Отдыхай пока.

Охранник испарился.

– Идея!… Твою налево! На френ бы идеи были нужны, если бы денег куры не клевали! – на виске Фугайлы запульсировала жилка, а голову пронзила острая боль: начинало догонять похмелье. Почти автоматически он проглотил синюю таблетку, запил фоньяком и распахнул дверь.

«Идея» была хороша: не худая, не толстая, не коротконожка. «И не скромница». – Отметил Фигурант, когда девица издала мурлыкающий звук, бросила зазывающий взгляд, сделала приглашающий жест и обратилась с нескромным предложением, на которое Фигурант сразу согласился. Часы показывали девять утра.

– Стоп! – Косой свернул к лесополосе и остановил машину. – Доскажешь потом, сначала работа. – Все подтянулись, напряглись. – Хрусть, проверь.

Хрусть сжался, потом задвигался беспокойно:

– Фигово! Слышь, ребята, а… если он тут?

– Кто он? – спросил Косой, а Вус промолчал, и Хрусть понял – все об одном думают: «Не ново! И согласны мной пожертвовать…»

– Славно! Кто, кто? Фигр в кожаном пальто. Френ с ним! – Хрусть выпрыгнул из кабины и двинулся к рельсам. Пока пробирался через кусты, глаза привыкли к темноте, немного успокоился.

Разглядел состав на путях и пошел вдоль полотна, присматриваясь к вагонам. Впереди перед тепловозом ярко маячил красный семафор. Похоже, тут было, чем поживиться. Хрусть поспешил назад.

– Удачно! Есть красный, – он встал у просеки, чтобы Косой, ориентируясь на него, сдал машину задом к поезду. Вус, ловко орудуя фомкой, вскрывал на вагонах люк за люком.

– Принимайте!

Косой ловко подхватил брошенный арбуз, второй и начал складывать у ног полосатую горку. Хрусть потащил к машине первую пару. Он шел быстрым шагом и посмеивался над Вусом: «Офигенно! Пришло в ученую башку назвать арбуз ягодой». Каждая из «ягод» в его руках тянула килограммов на восемь, за них не стыдно будет перед Бузиком.

Он вкатил арбузы в фургон и замер, почувствовав на шее теплое дыхание. Дальше все произошло одномоментно: Хрусть втянул голову в плечи, попятился, захлопнул и запер дверь на задвижку. «Странно! Я становлюсь мужественным», – отметил машинально и, пошатываясь, пошел к вагону:

– Отбойно! Косой! Вус, слезай. Зверюга в фургоне.

– Чего болтаешь? Шутник-арлекин-фигляр-клоун-юморист френов! – Косой замахнулся и опустил руку. – Черт! Как он там оказался? Вус. Кати сюда.

Вместе подошли к машине. Хрусть, нервничая, пытался закурить. В кузове покатился и мягко ударил о борт арбуз. Послышалось ворчание.

– И что делать? – в пустоту спросил Косой. Никто не отозвался. Он ответил сам. – Домой пора. Утро вечера,… сами знаете.

– Надо хоть в кабину арбузов накатать, – расстроился Вус. – Чертовы дерьмократы. Мало им в Столице зверья и дряни.

В полном молчании отъехали километр и остановились. Ситуация складывалась абсурдная: среди ночи, в поле, с Фигром в кузове.

– В город нельзя: там его деть некуда, а утром надо хлеб загружать.

– Проблемно! Открыть дверь и ехать. Выпрыгнет?

– До кабины добежать не успеешь.

– Решаемо! У свояка ружье. Один открывает, другой бац.

– Штаны свояк стирать будет?

– Западло! Слушай, а это точно Фигр? И сегодня по телевизору трепали про Фигра – Символ Партии Любителей Народа – вдруг он?

– Иди. Присмотрись невооруженным глазом. Так сказать: «Визуально».

Подельники еще побродили вокруг фургона. Косой достал бутылку самофона, стакан и арбуз:

– Придвигайтесь к столу. Хотелось бы больше конструктива, как говорит наш уважаемый профессор Вус, а пока досказывай про ФКУ.

– ФКО, – Вус опрокинул стаканчик, откусил арбуза и продолжил по учительской привычке с того места, где остановился: