Фриланс - Страница 2
Он согласился:
– Никому не нравится, когда зыбко.
Плеснул мне еще выпивки. Ася покосилась на пачку моих сигарет, но потянулась за апельсиновым соком.
– А друзья что? – продолжал расспрашивать Сергей Михайлович.
– Нормальные друзья.
– А девушка?
– Сейчас нет. Была. Были.
– Не срослось? – спросила Ася.
– Не срослось, ага, – я обрадовался подсказке.
– А развлекаешься как? – спросил папик.
– Кино смотрю.
– Простой вроде малый, – сказал он обо мне Асе. – Какой-то тусклый даже. Вот к чему приводит Интернет.
Как будто меня тут и не было.
Я присмотрелся к обоим, и ощущение комфорта исчезло. Очень неловко стало. Бывает такое неудобное состояние, когда собеседник просверливает тебя взглядом, а тебе добавить нечего и смотреть ему в глаза как-то неловко. Понятно, что он ждет чего-то, но чего?
Я вообще не мог понять, как оказался с малознакомыми людьми в ресторане. Вспомнил, что хотел взять у нее телефон. Для Владика.
Папик вдруг извинился и потопал к приятелям. Очень кстати, но Ася заметно огорчилась.
– Как всегда, деловые разговоры подождать не могут.
– Ты давно с ним?
– Год почти.
– Нормально?
– Терпимо. Хорошо даже.
– Скажи телефон – пересечемся где-то, – предложил я.
– Я поняла.
Я дождался, пока он вернется, и стал прощаться. Он даже поинтересовался вежливо:
– Может, подкинуть тебя куда-нибудь?
Я так же вежливо отказался.
– Ты оставь координаты. Вдруг мне рекламная статья понадобится, – сказал он неожиданно. – Мне кажется, ты это умеешь. Но инфу на тебя собрать не помешает.
Шутка была не очень понятна, я на всякий случай улыбнулся, продиктовал номер и ушел.
-2-
Позвонил Андрею.
– Ну, как собаки?
– А я уехал, – сказал Андрей. – Не дождался.
– А пацаны?
– Не знаю. Владик, кажется, еще там.
– И чем ты занят?
– К отцу заехать надо.
Так как-то беззаботная суббота и развалилась. И Влад не перезвонил даже затем, чтобы узнать телефон рыжей. Туман засасывал город, домой не хотелось. Интернет в последнее время раздражал меня не меньше, чем телевизор.
Я шел пешком от метро, глотая туман и пытаясь распробовать его на вкус. Ощущение какой-то недосказанности или недознакомства болталось в воздухе.
Ася хороша, конечно. Весела и мила. Но и Сергей Михайлович – на уровне. Никакой замшелости и заторможенности восприятия. Хотел бы я так выглядеть в пятьдесят два. Мне и в тридцать не хватает активности. Интерес к чужой жизни тоже, в принципе, не порочен. А к чему приводит замкнутость на самом себе? К вечным психологическим проблемам? К тоске? К бессоннице? К бегству в собственные тексты – по кругу собственного сумасшествия? Нет, папик прав в том, что чужой опыт – более благодатная почва для размышлений, чем бесконечное перетирание в памяти деталей своего прошлого.
Я набрал Влада.
– Я номер тебе достал. Только не сказал, что для тебя. Встретимся где-то все вместе, а я потом свалю.
– А, так даже лучше, – согласился Влад.
– А ты где сейчас?
– Не знаю, в тумане иду.
Я засмеялся.
– Я тоже.
Мама удивилась моему раннему возвращению. Мама… Единственный человек, который может меня терпеть – любым, в любом виде, в любом настроении. Никто другой не выдержал бы. Она даже не пилит. Она оправдывает. Даже когда на работе неприятности, когда я пьяный прихожу, когда с Люсей расстался, когда уехал летом в Крым и не сказал ничего. А меня как-то резко сорвали – на один день. И я вообще забыл позвонить. И неделю там проторчал. Она сказала, что ничего, это нормально, что мне нужно было расслабиться. А сама больницы обзванивала и сердечные капли пила. И главное, что она психотерапию никакую ко мне не применяет. Вот такой – и ладно. Хоть не наркоман.
И она привыкла, что по выходным меня нет вообще. Что я шатаюсь где-то. Или у Андрея торчу. А потом ночью в полусознательном состоянии сочиняю статьи о биодобавках и курсах логистики.
– Я на скачках выиграл.
– Много?
– Ну, как… Сначала проиграл, а потом выиграл. То есть ничего не выиграл.
Может, она считает меня неудачником. То есть наверняка считает. Но у меня никогда не было таких вариантов, о которых я сожалел бы. Не было таких шансов, утратой которых она могла бы меня упрекнуть. Вообще у парня из семьи советских инженеров мало шансов. Никаких богатых или известных родственников у нас не было, людей криминала – тем более. Вакансии мне попадались самые заурядные – вечный сбыт, поставки чего-то куда-то, такое, чем сейчас Влад занимается. Или Игорь. Андрюха хоть программер неплохой. Напишет несколько прог для американцев – и чувствует себя вполне реализованным. А ему и не обязательно этим заниматься – папаша-ресторатор на произвол судьбы все равно не бросит. Не лучшие у него рестораны, но прибыль какая-никакая водится. Столовые кормят. Логично.
Потом вдруг позвонила Ася. Вечером. В тот же день.
– Ты один? – спросила у меня.
– А ты?
– Я – да. Просто подумала, что ты тоже можешь быть не один. Ну, как и я.
Я понял, что она имеет в виду.
– Один, – повторил неубедительно.
– Ловко ты моего обработал, – засмеялась Ася. – Он еще вспоминал о тебе несколько раз после того, как ты ушел. Увидимся?
Я согласился не раздумывая – не раздумывая ни о Владе, ни о ее папике, ни о себе.
К ночи туман исчез, мостовые прихватило льдом. Скользко было так, что казалось, воздух скользит… что если она руку подаст – рука выскользнет из моей.
– Куда пойдем? – спросила она просто.
– А куда ты хочешь? В кафе?
– К тебе нельзя?
Я позвонил Андрею. Тот был у отца. Я предупредил, что зависну в его квартире с девушкой.
– Блин, так что мне у родителей ночевать? – возмутился он.
– Пожалуйста, Андрей, – попросил я.
Он отключился.
– Я вообще-то для друга твой телефон брал. Ты ему понравилась на ипподроме, – признался, когда мы вошли.
– Это его квартира?
– Нет, другого друга.
– Тогда все равно. Тогда лучше ты. Я хочу секса с молодым парнем.
– Все равно, с кем?
– Нет, лучше с тобой, – ответила она.
Понятно, как она рассуждала: мы промышляем примерно одним и тем же и априори должны быть специалистами. Она рассуждала так же, как Владик. Они бы хорошо друг друга поняли.
Ася стала быстро раздеваться. Рыжие волосы растрепались. Я тоже хотел ее так, что уже не раздумывал, каким будет наш секс – грубым, типичным или комичным. Вряд ли комичным. Знаете, есть девчонки, которые в постели норовят шутить, анекдоты вспоминают, что-то цитируют, и даже прикольно бывает, но это хихиканье портит что-то инстинктивное, животное что ли. Секс не должен остроумным казаться или интеллектуальным. Он не для умственной зарядки. И когда я понял, что Ася хихикать и упражняться в остроумии не собирается, мне очень легко сделалось. К тому же она заметно спешила.
Еще утром мы не были знакомы, и каждый чувствовал себя уютно в своей компании, а вечером колкие, быстрые ласки вырвали нас из привычной среды обитания и пришпилили друг к другу, как засушенных жуков – живых и ярких снаружи и мертвых внутри. И когда мы замерли, мне перестало казаться, что она спешит. Или она перестала спешить. Попросила у меня сигареты и стала курить в постели.
– Он не любит, когда девушки курят.
Я тоже закурил. В душ она не шла. Просто лежала, не касаясь меня больше, и курила.
– Знаешь, сколько раз я переезжала?
Я про какие-то другие разы подумал, еле сосредоточился.
– Сколько? – спросил из вежливости.
– Очень много раз. Очень. Я в маленьком городе родилась и в семнадцать лет уехала поступать в университет. И все, я никогда не была там с тех пор. Вместо этого жила на юге, потом вообще за границей, потом вернулась и разменяла еще несколько городов-миллионников. Долго искала работу в столице и ездила каждую неделю на собеседования, каждый понедельник просыпалась в поезде – не могла понять, где я, зачем, в каком направлении еду. И вместо работы всегда находила мужчин. Очень разных. Но в целом – одинаковых. Пожилых.