Франкенштейн. Мертвая армия (СИ) - Страница 12

Офицеры молча кивнули. Все — с облегчением. Даже Дауров радостно усмехнулся и провел пальцами по коротким щетинистым усам. Багирян озвучил то, что комсостав хотел услышать больше всего. А Ларсенис с трудом удержался от того, чтобы передернуть кулаками, вскочить с места и крикнуть что-нибудь вроде: «Спартак — чемпион!»

— Это, так сказать, хорошие новости, — продолжил Багирян. — Есть и еще хорошее: по данным оперативной разведки, кяризы из этого кишлака не ведут никуда, так что банда никуда отсюда не денется. Сколько у Мохтата людей, сказать трудно, но, по нашим предположениям, не больше ста человек. А теперь новости плохие. Вы знаете, что Мохтат-жоп — колдун. Мы тут взяли одного языка-ишака, — Эдуард махнул большим пальцем за спину, — но он говорит мало. И наш переводчик, сержант Шабдолов, плохо его понимает. Витя, поможешь нам расколоть пленного? Ты ведь по-ихнему говоришь лучше всех, да?

— Так точно! — Вик энергично кивнул.

— Отлично. Операцию начинаем через полчаса. — Капитан посмотрел на часы. — Сперва расшлепываем дувалы и дома, но так... аккуратно, да. Целиться в фундаменты, чтобы местный народ, мирный и дружественный, не пострадал. Дружественный, бози-тха ... Потом объявляем через матюгальник, чтобы все мирные вышли. Второй роте выделить взвод для... э, обработки пленных. Всех вязать веревками, кроме детей младше десяти лет, и складывать штабелями. У кого есть оружие, хотя бы перочинный ножик... э, не убивать, нет. Посадить отдельно, потом сдадим ХАДу , пусть разбираются. Когда пыль уляжется, начинаем зачистку. Тут уже не щадить никого, пусть Аллах их сортирует. И наконец, главное: показываю вам фотографию Мохтат-шаха, единственную в наличии! Потому что есть указание свыше: мы должны заполучить этого негодяя. Лучше, конечно, живым, но если не получится, то хотя бы мертвым.

Багирян торжественно вытащил из папки фотографию и предъявил собравшимся. Офицеры дружно скривились. На мутном крупнозернистом снимке была физиономия тощего, скуластого и носатого афганца с обширной бородой, в чалме. Судя по фотке, примерно треть моджахедов могла быть Мохтат-шахами. А если Мохтот-шо ныне укоротил бороду в целях конспирации, то и две трети.

— Эдуард Акопович, — Ларсенис поднял руку, — можно сказать?

— Говори, только быстро.

— Фотка никуда не годится. Но если вы дадите мне поговорить с «языком», может, я вызнаю какие-то особенности Мохтата. Может, у него шрам на лице или что-то еще...

— А я о чем только что говорил? А?

— Времени у нас мало! — заявил Виктор. — Давайте так: вы разбирайте боевые задачи, а я пойду пообщаюсь с пленным. Душу из него выну, но приметы раздобуду!

— Иди, Шабдолов тебя проводит, — ротный показал на выход из палатки. — Ты у нас удачливый, шурави-табиб. Держи, — он отдал Виктору фотографию. — Хоть на полоски нарежь этого «духа», а приметы узнай. Мохтатом с самого верха интересуются! Если возьмем его живым, можете крутить себе дырки на ордена — все поголовно.

* * *

Виктор вышел из палатки размашистым шагом. То, что он услышал, очень ему не понравилось. Зачем Мохтат-шахом так интересуются наверху? Он же обычный полевой командир, не самый крупный — так, мелочь пузатая.

Может, из-за колдовских способностей и таинственного амулета на груди? Да нет, это уже паранойя. Скорее всего, он родственник кого-то из крупных вождей и за него можно получить неплохой выкуп. Даже за мертвого.

Пойманный душман находился недалеко, за той же скалой, около склада боеприпасов, под охраной двух рядовых. Он лежал в тенечке, связанный по руками и ногам, — небритый и тощий парень лет двадцати. Судя по окровавленной физиономии, с ним уже пытались побеседовать, но душевного взаимопонимания не достигли. Переводчик Нурмат Шабдолов по пути объяснил, что моджахед неграмотный, тупой как неандерталец и разговаривать с ним практически невозможно. Ларсенис подвинул поближе ящик от выстрелов для РПГ, сел на него, улыбнулся ласково, как иезуит, и спросил на фарси:

— Ну что, голубчик, будешь говорить или отправим тебя в ХАД? Они большие специалисты по выколачиванию того, что хотят узнать. Тебя там подвесят за ноги, будут отпиливать по кусочку и прижигать раны железом, чтобы ты не умер слишком рано...

«Дух» залопотал что-то быстро и сбивчиво, и сразу же выявилась элементарная вещь. Шабдолов не понимал его, потому что был таджиком и переводил только с фарси и с дари. «Дух» же был узбеком, к тому же изъяснялся на весьма своеобразном горном диалекте. Может, он и знал персидские языки, но не показывал этого. Виктору же было все равно, он прилично говорил на узбекском.

Виктор отпустил Шабдолова, и тот, довольный, тут же умчался — забот у него и без того хватало. Вику это было на руку, он хотел поговорить с пленным без лишних ушей. Первым делом он выяснил имя душмана — Саид. Затем разрезал веревки, велел Саиду встать и задрал рубаху на его животе. «Дух» изрядно испугался, но Вик объяснил, что он — доктор, табиб, и хочет удостовериться, что с Саидом все в порядке. Виктор внимательно исследовал грудь и живот пленника и не нашел там ни одного шрама. Потом извлек из сумки фонендоскоп и выслушал сердце — то билось панически, как у пойманного воробья, но ритмично и исправно. Таким образом, перед Ларсенисом находился нормальный человек, а не оживленный труп. Что Ларсениса более чем устраивало.

Беседа получилась открытой и познавательной. Прибегать к насилию не пришлось. Саид, ни разу в жизни не видевший врача, только слышавший, что такие существуют на свете, смотрел на шурави-табиба как на доброго волшебника. Он рассказал, что попал в отряд Мохтот-шо недавно, две недели назад, и по принуждению. Что Мохтот-шо — великий колдун и может вылечивать убитых моджахеддинов так, что они снова идут в бой. Некоторые из воскрешенных не едят, не говорят и скоро опять умирают, но бьются храбро и умело, как настоящие азаматы . А некоторые говорят и едят, и живут долго, пока их не убьют снова. Мохтат-шо говорит, что, оживляя людей, он не идет против воли Аллаха, что воскрешенные им — райские воины, и Аллах возвращает их в земной мир на время, чтобы было кому сражаться с кяфирами . А еще у Мохтот-шо много зверей, и он имеет над ними власть даже больше, чем над людьми. И некоторые из этих зверей обычные, а другие — оживленные. А есть и вовсе непонятные твари...

Саид разошелся — устроил целую пантомиму, размахивая руками и тараторя без умолку о том, насколько велик и страшен колдун Мохтат-шах. Ларсенис прикрикнул на него, велел сесть на землю и начал задавать конкретные вопросы. Время поджимало, в любую минуту мог начаться штурм кишлака, а он так и не узнал самого главного — как выглядит Мохтот-шо.

Пленник категорически не узнал своего командира на фотографии. Он объяснил, что Мохтат-шах выглядит совсем молодо, борода у него тонкая и редкая, усов нет, а нос расплющен. Но самое главное: глаза у шаха разного цвета — один зеленый, как трава, а второй синий, как горная вода. Теперь, пожалуй, Виктор узнал бы шаха самостоятельно. И еще: Вик вовсе не собирался посвящать в эти подробности свое начальство. Он должен был получить Мохтата первым и только после оттого открыть доступ к телу, ежели таковое вообще объявится.