Французский шелк - Страница 6

Разразился восторженный рев. Полиции с трудом удавалось сдерживать бушующую толпу. Ариэль Уайлд, явно выдохшуюся и находящуюся на грани срыва, увели под руки. Поклонники Уайлда сомкнулись защитным кольцом вокруг нее.

Крупным планом камера выхватывала заплаканные лица, горестные взгляды, губы, шепчущие молитвы. Скорбящие взялись за руки и запели в унисон гимн Джексона Уайлда «Вперед, солдаты Христа».

Тони Краудер выключил телевизор.

– Чертовы лицемеры. Если уж они так волнуются за нравственность своих детей, почему не сидят с ними дома и не учат их тому, что хорошо и что плохо, вместо того чтобы митинговать по поводу кончины святого? – Он вздохнул и спросил, кивнув в сторону телевизора: – Ты уверен, что хочешь ввязаться в эту историю, Кассиди?

– Абсолютно.

– Между нами говоря, это скорее всего будет напоминать цирк с тремя аренами, особенно когда полиция начнет задерживать подозреваемых.

– Число которых уже сейчас подходит к шестистам – всех, кто прошлой ночью находился в «Фэрмоне» и поблизости.

– Я бы быстренько сузил его до двоих – вдовы и пасынка.

– В моем списке они тоже лидируют, – усмехнулся Кассиди. – Так могу я считать, что дело числится за мной?

– Пока да.

– Ну же, Тони!

– Пока да, – громко повторил старикан. – Ты лезешь в пекло, а ведь будет еще горячее. Мне даже страшно подумать, что случится, если ты тронешь Ариэль Уайлд. Ее любят, обожают так же, как и мужа. Ты можешь спровоцировать грандиозные беспорядки, если вдруг случится так, что придется арестовывать ее за убийство.

– Да, придется побороться, я уверен. Но я готов к этому. – Кассиди вернулся к своему стулу и сел. – Я уже бывал в передрягах, Тони. Меня они не беспокоят.

– Не беспокоят, черт возьми. Да, ты преуспел в них изрядно.

– Мне нравится побеждать. – Кассиди смело встретил взгляд шефа. Ухмылка исчезла с его лица, а губы сжались в тонкую твердую линию. – Вот почему мне так необходимо это дело, Тони. Я уже не шучу. Мне нужна победа. Очень нужна.

Краудер понимающе кивнул, оценив искренность своего протеже.

– Есть не столь щекотливые дела, которые я мог бы предложить тебе, если победа – это единственное, что тебе нужно.

Кассиди покачал головой.

– Мне нужна блистательная победа, и в этом смысле привлечение к ответу убийцы Джексона Уайлда может стать одним из самых громких процессов года, если не всего десятилетия.

– Так тебя волнуют заголовки в прессе и крупные планы в шестичасовом выпуске новостей? – нахмурившись, спросил Краудер.

– Ты хорошо знаешь меня, так что я не стану комментировать твое замечание. С этого утра я принял дело Джексона Уайлда. Мне совсем не нравятся этот проповедник и его идеи. Фактически я не согласен ни с одной из них. Его понимание христианства противоречит тому, чему меня учили в воскресной школе.

– Ты посещал воскресную школу?

Кассиди проигнорировал и эту колкость и упрямо продолжил свою мысль:

– Каков бы ни был этот Уайлд, он все-таки был человек и имел право дожить до глубокой старости. Кто-то же лишил его этого права. Раздетый и беззащитный, он был убит кем-то, кому доверял.

– Откуда такое предположение?

– Ни на одной из дверей в номере не было следов насильственного вторжения. Замки не взломаны. Так что одно из двух: либо у убийцы был ключ, либо Джексон сам впустил его. Очевидно, Джексон лежал в постели – он или спал, или разговаривал с убийцей. Он был религиозным фанатиком, возможно, самым опасным со времен Распутина, но все равно он не заслужил того, чтобы кто-то хладнокровно пустил ему пулю в лоб.

– И в сердце, и в яйца тоже, – добавил Краудер.

Кассиди прищурился:

– Вот это-то и странно, не так ли? Выстрелов в голову и сердце было более чем достаточно, чтобы убить. Зачем же еще нужен был этот третий выстрел?

– Убийца был взбешен.

– Причем изрядно. Похоже на уязвленное самолюбие. Женская месть, может быть?

– Ты думаешь, жена его прикончила? Допускаешь, что у него, как и у многих праведников, под боком находилось какое-нибудь милое молоденькое создание и Ариэль стало известно об этом?

– Не знаю. Только у меня сильное подозрение, что убийцей была женщина.

– Почему?

– Это единственное разумное объяснение, – сказал Кассиди. – Если бы ты был женщиной и хотел отомстить мужчине, куда бы ты выстрелил?

Клэр едва дышала, когда наконец поднялась в свою квартиру, находившуюся в том же доме, где и офис «Французского шелка». Из соседней комнаты до нее доносился разговор матери с Ясмин, но она не стала к ним заглядывать, а незаметно проскользнула прямо в свою спальню, закрыв за собой дверь.

Появление Клэр и Ясмин вызвало необычайное оживление среди репортеров, окруживших здание. Как только женщины вышли из машины, они сразу же оказались в плотном кольце. Клэр попыталась было проскочить в здание, но потом поняла, что ее бегство лишь продлит осаду. Пресса не оставит ее в покое, пока она не сделает заявления. Репортеры будут мешать ей работать, раздражать соседей и, не дай бог, причинят беспокойство матери.

За высказывания Ясмин Клэр никогда не могла ручаться, так что она попросила подругу подняться домой и проследить, чтобы Мэри Кэтрин оставалась в неведении о происходящем. Покрутившись перед камерами, Ясмин удалилась.

На Клэр обрушился шквал вопросов, она едва успевала уловить обрывки одного, как тут же следовал другой. Ответить на все было невозможно, да этого и не требовалось. В конце концов она подняла руки, попросив тишины. Обратившись к микрофонам, Клэр сказала:

– Хотя преподобный Уайлд и объявил меня грешницей и своим врагом, я глубоко сожалею о его смерти. Приношу искренние соболезнования его семье.

Она направилась к входу в здание, но путь ей преградили горластые репортеры.

– Мисс Лоран, правда ли, что, несмотря на неоднократные приглашения, вы отказывались от дебатов с преподобным Уайлдом?

– Это были не приглашения, а вызовы на дуэль. Единственное, чего я хотела, так это чтобы меня оставили в покое и дали возможность заниматься делом.

– Как бы вы ответили на его заявления о том, что…

– Мне больше нечего добавить.

– Кто убил его, мисс Лоран?

Вопрос словно сбил ее с ног. Клэр в изумлении посмотрела на лысоватого репортера, задавшего столь грубый вопрос. Самодовольно ухмыляясь, он дерзко смотрел на нее. Вокруг все притихли в ожидании ответа.

И в это мгновение Клэр вдруг осознала, что ее конфликт с Джексоном Уайлдом не окончен. Он мертв, но она от него не избавилась. Более того, самое худшее могло быть впереди. Почему репортер задал ей вопрос об убийстве? У него что, есть надежный источник информации в полиции? Или он лишь передает слухи?

Хотя Клэр и старалась не подать виду, страх ледяными пальцами коснулся ее. Несмотря на жару и высокую влажность на улице, она почувствовала сильный озноб.

– Извините меня. Это все, что я могу сказать.

Расталкивая репортеров, она с трудом добралась до входной двери и почувствовала себя в безопасности, лишь когда оказалась наверху, в своих апартаментах. То, с чем она только что столкнулась, взволновало ее до дрожи. Одежда прилипла к ее взмокшему телу, и она быстро сорвала все с себя. В ванной, наклонившись над умывальником, она прохладной водой ополоснула лицо, плечи, грудь и руки.

Слегка посвежевшая, Клэр надела хлопчатобумажный спортивный костюм – одну из наиболее популярных моделей летнего каталога «Французского шелка» – и стянула волосы в конский хвост. Выйдя из ванной, она задумчиво посмотрела на массивный платяной шкаф вишневого дерева, стоявший в ее комнате.

Три года назад, когда она выбрала это помещение старого склада под офис «Французского шелка», его верхний этаж переоборудовали под жилые апартаменты. Всего лишь второй раз в жизни Клэр меняла место жительства. До этого переезда она жила в доме тети Лорель на Ройал-стрит рядом с Эспланадой.

После смерти тети Лорель Клэр и Мэри Кэтрин уехали из ее дома, но Клэр все никак не могла решиться вывезти оттуда все вещи и продать дом. Она не могла позволить себе избавиться от вещей тети Лорель, ведь эта смешная леди, которую так недобро за глаза называли старой девой, испытывала огромную радость от своих безделушек – наверное, потому, что они заменили ей и мужа, и детей. Так что все в доме на Ройал-стрит осталось в неприкосновенности.