Французский шелк - Страница 15

– Два раза в год я езжу в Европу и на Восток за тканями. Мне также приходится несколько раз в году бывать в Нью-Йорке.

– А как часто Ясмин приезжает в Нью-Орлеан?

– Это зависит…

– От чего?

– От многих обстоятельств.

– Например?

– Ну, скажем, надо обсудить планы на новый каталог.

Незачем ему было знать, что в последнее время наезды Ясмин в Нью-Орлеан участились и почему. Давать ему лишнюю информацию Клэр вовсе не собиралась. Еще ребенком она привыкла не доверять представителям властей. Они могли обернуть любую информацию против тебя, лишь бы соблюсти свои бюрократические интересы. А для Клэр этот Кассиди, какие бы мужественные руки и ямочка на щеке у него ни были, все равно оставался бюрократом.

– Еще что-нибудь, мистер Кассиди?

– Да, у меня еще масса вопросов. А чем занимается Ясмин в Нью-Орлеане сейчас?

Клэр возмущенно вздохнула:

– Мы обсуждаем новый каталог. Она разработала концепцию и уже подобрала места для съемок. Вместе мы решаем, какие модели выставить и каких пригласить манекенщиц.

– А все остальное время? Я имею в виду, когда она не в Нью-Орлеане?

– Она живет в Нью-Йорке.

– Работает фотомоделью?

– До прошлого года у нее был эксклюзивный контракт с одной косметической фирмой. Потом ей это надоело, так что теперь она позирует лишь для каталога «Французский шелк». Она все время очень занята – на ней много обязанностей здесь, да и к тому же она постоянно следит за состоянием вложенных ею капиталов.

Клэр с облегчением вздохнула, когда они достигли первого этажа. Спуск в лифте еще никогда не казался ей таким долгим, а сам лифт таким тесным. От пронзительного взгляда Кассиди ей хотелось спрятаться, закутавшись в какую-нибудь толстую мантию.

Когда лифт остановился, Кассиди распахнул тяжелые двери. Клэр пробормотала поспешное «спасибо» и шагнула в лабиринт склада. Было тихо и темно. Вентиляторы на окнах замерли. Накопив за день тепло, склад теперь напоминал котельную: раскаленный воздух обволакивал кожу, впитывался в поры, проникал в легкие.

Горели лишь дежурные лампочки, разливая лужи света на гладком бетонном полу. Клэр шла впереди не останавливаясь. Островки света под ногами напоминали ей зловещие огни фонариков, которыми охранники ловили несчастных обреченных беглецов, – кадры из фильмов о тюремной жизни.

Она отодвинула засов на двери выхода и распахнула ее перед незваным посетителем.

– До свидания, мистер Кассиди.

– Вам так не терпится избавиться от меня, мисс Лоран?

Клэр готова была надавать себе пощечин за свою нерешительность. Она лихорадочно искала правдоподобное объяснение.

– Мама сейчас проходит курс лечения. Ей необходимо питание в строго определенные часы. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня откладывали ужин.

– Очень убедительно.

– Что?

– Это объяснение. Я был бы последним мерзавцем, если бы стал возражать против него, не так ли?

– Я говорю вам правду.

По его лукавой усмешке было ясно – он знал, что Клэр лжет, но предпочел смириться с этим.

– Еще один вопрос, и я уйду. Обещаю.

– Я слушаю.

– У вас когда-нибудь были неприятности с полицией?

– Нет!

– Вы никогда не были под арестом?

– Вы говорили об одном вопросе, мистер Кассиди. Это уже второй.

– Вы отказываетесь отвечать?

Черт бы его побрал! Клэр терпеть не могла, когда кто-нибудь из облеченных властью брал над ней верх, но отказ от ответа мог только усложнить дело.

– Я никогда не подвергалась аресту, но ваш вопрос обижает меня.

– Я это учту, – невозмутимо сказал он. – Доброй ночи, мисс Лоран. Мы с вами очень скоро увидимся.

Она была рада, что стоит в тени, так что ее встревоженный вид остался незамеченным.

– Я уже рассказала вам все, что знаю.

Он вновь посмотрел на нее долгим взглядом.

– Не думаю.

Кассиди скатал каталог в трубку и приложил ее ко лбу в знак прощания.

– Еще раз благодарю за угощение. У вас очень хорошее виски.

Клэр хлопнула дверью, едва не прищемив его пиджак, торопливо задвинула засов и прижалась к холодному металлу. Она тяжело дышала, как будто пробежала милю. Сердце бешено стучало и ныло. Кожа покрылась блестящими капельками пота: Клэр могла бы объяснить это невыносимой духотой… но причина была совсем в другом, и она хорошо это знала.

Его язык нежно ласкал ее упругие соски. Прикосновение рождало сладкую истому, и из груди вырывались сдавленные стоны.

– Ты сводишь меня с ума, малыш, – шептала она. – О боже, не останавливайся. Не останавливайся. – Крепкими белыми зубами она схватила мочку его уха и укусила.

Он застонал от боли, но ее неукротимый темперамент все больше возбуждал его. Впившись пальцами в ее упругий зад, тесно прижимаясь, он глубоко проникал в ее плоть. Зажав губами упругий сосок, он жадно сосал его.

Она закричала, извиваясь, в агонии оргазма. Вскоре и он присоединился к ней, корчась от наслаждения и муки, напрягаясь каждым мускулом.

Кожа Ясмин стала липкой от пота и блестела, словно начищенная бронза, отражая свет лампы, стоявшей возле кровати.

Она приподнялась и склонилась над обмякшим телом конгрессмена Алистера Петри, с обожанием вглядываясь в его разрумянившееся лицо.

– Неплохо, сладкий мой, – прошептала она, нежно целуя его в губы. – Ты нашел мое слабое место.

Не открывая глаз, он довольно рассмеялся.

– Слезай с меня, ты, ненасытная сучка, и налей-ка мне что-нибудь выпить.

Ясмин грациозно выпорхнула из постели и направилась к комоду, где заранее приготовила бутылку его любимого виски, ведерко со льдом и два стакана. Повсюду в комнате – на мебели, на ковре – валялась одежда. На Ясмин единственным убранством была пара больших золотых серег, которые всякий раз, стоило ей повернуть голову, терлись о ее гладкие плечи.

Их любовная игра началась сразу же, как только он вошел в ее номер в отеле. Долгий, страстный поцелуй – и Ясмин направила его руку под юбку, слегка расставляя ноги.

– Ты сам знаешь, что делать, детка. Сведи меня с ума.

– Ты имеешь в виду это? – Его пальцы раздвинули ее плоть и проникли внутрь. – Как хорошо, что твои клиенты носят твой товар, – прошептал он, лаская Ясмин. – Что, если бы все, как ты, решили обходиться без исподнего?

– Было бы гораздо веселее.

Не прерывая чувственных поцелуев и нежных ласк, они разделись и упали в постель – белое и черное, тела их сплелись в страстных объятиях.

И вот теперь Ясмин, готовя смесь для своего возлюбленного, украдкой наблюдала за ним в зеркале. Наибольший прилив нежности к нему она испытывала именно в эти минуты – сразу же после любовного акта, когда он лежал расслабленный, соломенные волосы спутаны, губы мягкие и спокойные. Он был с ней почти одного роста, строен, но за его худощавым телосложением скрывалась большая физическая выносливость. Капельки пота, блестевшие на его гладкой груди, напомнили Ясмин о его виртуозных ласках в постели, и тут же новая волна желания подступила снизу, разлившись теплом меж ее ног.

Он сложил за спиной подушки и привалился к изголовью кровати. Подойдя с готовым напитком, Ясмин обмакнула в стакан указательный палец и провела им по его губам.

– Как тебе нравится?

Он пососал кончик ее пальца.

– Я пробую тебя, – хрипло сказал он. – И себя. Вкусно. Бесподобно.

Улыбнувшись от удовольствия, Ясмин протянула ему стакан и легла рядом. Он поцеловал ее в лоб.

– Ты все делаешь великолепно, Ясмин. Ты само совершенство.

– Это правда? – Теснее прижавшись к нему, она прильнула губами к его соску и начала ласкать его языком.

– Правда, – сладко простонал он.

– Я была бы тебе прекрасной женой.

Его реакция была неожиданно резкой. Он весь напрягся, но не от охватившего его желания.

– Не омрачай те счастливые мгновения, когда мы вместе, Ясмин, – мягко упрекнул он. – Их так мало. И они мне так дороги. Так что не отравляй их разговорами, от которых мы оба только страдаем.